Хельо Мянд - Тоомас Линнупоэг
Тоомас Линнупоэг подошел к письменному столу и рывком выдвинул ящик. Ящик, разумеется, был пуст.
— Это вовсе не те конфеты, которые лежали в этом ящике, — клялся Протон.
— Но тогда где же те, которые лежали в столе? — рявкнул Тоомас Линнупоэг.
— Те я уже давно съел. До того давно, что уже и не помню, когда. За это уже нельзя наказывать! — воскликнул Протон и вдруг нашел, как он думал, блестящий выход из положения. — Фантики я могу тебе вернуть. Они у меня все целы.
К такому воришке можно было применить лишь первый пункт руководства к противодействию — АВ (активное воспитание), то есть задать Протону трепку. Но в последний момент предприимчивый дух Тоомаса Линнупоэга мудро подсказал ему воздержаться от применения крайней меры. Во имя интересов самого Тоомаса Линнупоэга. Если уж предприимчивый дух столь деятельно себя проявил, надо было взвесить вопрос серьезно. Предприимчивый дух Тоомаса Линнупоэга считал, что в данной конкретной ситуации лучше не провоцировать возникновение цепной реакции. Протон, чего доброго, поднимет лишний шум, и в результате бабушка может проявить чрезмерный интерес к этим дорогим конфетам, а конфеты, в свою очередь, пробудят интерес к деньгам. Откуда взялись у Тоомаса Линнупоэга деньги на покупку конфет? Прислушавшись к такому вескому обоснованию, Тоомас Линнупоэг отказался от применения первого пункта руководства к противодействию — АВ, и Протон мог уже не бояться старшего брата. Но жизнь кое-чему научила Протона. На всякий случай он держался возле дверей и был готов к старту, чтобы при первых признаках опасности юркнуть в кухню к бабушке. Но так как эти признаки не появлялись, Протон улыбнулся всем своим круглым детским лицом и сказал сладеньким голоском:
— Тоомас, дядя Беньямин просил тебя зайти к нему. Он тебе хочет что-то дать. Может быть, конфет.
— Неужто?! — Тоомас Линнупоэг свирепо улыбнулся. — Ах, подумать только, дядя Беньямин хочет меня повидать! Хочет дать конфет, может быть, даже тех самых шоколадных конфет, которые ты умял?
С лица Протона исчезла сладенькая улыбка.
— Даст ли он тебе конфет, этого я не знаю, а видеть и вправду хочет, — начал горячо уверять Протон. — Когда я играл возле ворот, дядя Беньямин сказал мне, даже два раза сказал: «Пусть Тоомас зайдет ко мне, я хочу ему кое-что дать». Вайке Коткас тоже была там и слышала слова дяди Беньямина. Если ты мне не веришь, так спроси у своей Вайке Коткас.
Теперь Тоомас Линнупоэг разозлился уже не на шутку и начисто забыл советы своего предприимчивого духа. Только не хватало, чтобы какой-то карапуз совал ему в нос эту Вайке Коткас!
— А не рановато ли ты перенимаешь мой опыт? — рявкнул Тоомас Линнупоэг и угрожающе надвинулся на Протона. Не так давно он сам ради розыгрыша послал Протона к дяде Беньямину, и Протон, разумеется, побежал. Мало этому дурню украденных конфет, хочет ещё дурачить своего брата, его же, Тоомаса Линнупоэга, собственными методами!
Тоомас Линнупоэг хотел дать Протону щелчок по носу, но Протон оказался проворнее, он юркнул в кухню на бабушкину территорию, а Тоомас Линнупоэг так и остался без очень нужной для него информации.
Ох, если бы Тоомас Линнупоэг хоть чуточку представлял ценность этой информации, он бы не сделал ужасной ошибки, не остался бы дома. Тоомас Линнупоэг полетел бы к дяде Беньямину на крыльях и тем самым избежал бы многих ожидавших его неприятностей и передряг. Но откуда было бедняге Тоомасу Линнупоэгу знать, что на этот раз Протон говорил правду, чистую правду, и что визит к дяде Беньямину мог бы стать поворотным моментом в теперешней печальной жизни Тоомаса Линнупоэга.
Тоомас Линнупоэг и его антидруг Киузалаас
Когда Тоомас Линнупоэг на следующее утро спешил школу, на его орбите оказался Киузалаас, правда, вернее было бы сказать, что сам Тоомас Линнупоэг попал в зрения Киузалааса. Киузалаас стоял посреди школьного двора, расставив ноги циркулем, и как раз подносил ко рту бутылку. Увидев Тоомаса Линнупоэга, он перестал пить и с залихватским видом крикнул:
— Иди, глотни и ты разок!
Тоомас Линнупоэг был настроен благодушно. У него не возникло ни малейшего желания сводить старые счеты, он лишь махнул рукой и ответил:
— Побереги для себя!
Но Киузалаас решил, что Тоомас Линнупоэг отказался по причине слабости духа.
— «Вярска» — нет питья вкусней даже для грудных детей! — продекламировал Киузалаас и протянул Тоомасу Линнупоэгу бутылку. — Бери, бери! Я ведь с тебя за это ничего не возьму! Угощаю как друга!
Тоомас Линнупоэг уже знал цену такой дружбы, тем паче — с Киузалаасом. Какова фамилия[4] — таковы и замашки! Тоомасу Линнупоэгу это было ясно уже со вчерашнего дня, и он решил впредь поменьше якшаться с этим парнем. Но теперь, когда Киузалаас протягивал ему бутылку с минеральной водой, Тоомас Линнупоэг — исключительно с целью поскорее избавиться от Киузалааса — бутылку принял, поклонился с подчеркнутой вежливостью и сказал приветливее обычного:
— Благодарю!
Однако за этим скрывалось не что иное, как злокозненное намерение торжественно вылить содержимое бутылки Киузалаасу за шиворот. Только коварная искорка в глазах Тоомаса Линнупоэга выдала его недобрый замысел, и Киузалаас предусмотрительно отпрыгнул в сторону. Возможно, это событие тем бы и закончилось, но Киузалааса как будто укусила какая-то муха, и он воскликнул:
— Только не пей до дна! Оставь глоточек и для Кюллики!
Вот тут-то Тоомас Линнупоэг и швырнул в этого противного Киузалааса бутылку. Тоомас Линнупоэг вовсе не собирался попадать в него, он хотел лишь немного припугнуть парня и блестяще справился со своей задачей. Киузалаас струхнул не на шутку и быстро присел, дав Тоомасу Линнупоэгу прекрасный повод разразиться унаследованным от матери хохотом. Но когда Киузалаас услышал за своей спиной оглушительный звон стекла, он помчался в школьное здание и протрубил на весь коридор:
— Тоомас Линнупоэг разбил окно! Тоомас Линнупоэг разбил школьное окно!
Но это было бы еще полбеды, если бы учительница Кивимаа случайно не оказалась возле дверей и не услышала крик Киузалааса. Когда спустя мгновение в дверях появился Тоомас Линнупоэг, красивая учительница строго ему сказала:
— Пойдемте в учительскую!
Тоомас Линнупоэг не споря последовал за классным руководителем — прикинувшись покорным, легче всего оправдаться. Но учительница не дала ему говорить, она сама стала задавать вопросы:
— Ваша мать на работе или дома?
— На работе, — ответил Тоомас Линнупоэг.
— Телефон там есть?
— Есть.
— Прошу вас, наберите номер.
Тоомас Линнупоэг набрал номер телефона матери, учительница взяла из его рук телефонную трубку и сказала:
— Здравствуйте! С вами говорит новый классный руководитель Тоомаса. Мне очень жаль в первые же дни огорчать вас, но ваш сын только что разбил школьное окно. Он сейчас поговорит с вами сам. — И учительница Кивимаа вернула трубку Тоомасу Линнупоэгу.
— Мама, знаешь… я ведь не…
Но у матери Тоомаса Линнупоэга на работе был как пал очень напряженный момент, и она сказала:
— Мне сейчас некогда выслушивать твои оправдания, гм мне изложишь их дома. Вечно с тобой что-нибудь случается. Мне это уже надоело. Я отнюдь не собираюсь оплачивать разбитые тобой окна! Найдешь работу, заработаешь деньги и сам разберешься со своими выбитыми окнами.
Щелк! Мать положила трубку на рычаг.
— Вот видите! — заметила учительница Кивимаа. — Сколько неприятностей вы доставили матери своим безответственным поступком. А теперь снимите с окна мерку и уберите осколки.
— Осколки я уберу, — сказал Тоомас Линнупоэг спокойно, — но мерку с окна снимать не стану. Окно целехонько.
— Что-о?! — вскричала учительница Кивимаа весьма непедагогично. — Минуту назад вы сообщили матери, что разбили окно.
— Я не сообщал, это вы сообщили, — уточнил Тоомас Линнупоэг еще спокойнее.
Учительница Кивимаа на мгновение лишилась дара речи. В первый день учебы Тоомас Линнупоэг весь так и светился, словно солнышко, как могло случиться, что на этом солнышке столько пятен?! Но учительница Кивимаа, невзирая на молодость, была очень хорошим педагогом, поэтому она быстро взяла себя в руки и сказала не менее спокойно, чем Тоомас Линнупоэг:
— Пойдемте во двор! Выясним все на месте. Что еще за новости — осколки есть, а окно цело?!
— Осколки от бутылки, — услужливо объяснил Тоомас Линнупоэг, — а очутились они там потому, что бутылка Киузалааса случайно разбилась в моих руках. Ученик Киузалаас просто-напросто развел панику. Когда вы узнаете его поближе, вы и сами увидите, что такая манера поведения вполне в его характере.
— Вот оно что, — задумчиво произнесла учительница Кивимаа, и ее раздражение окончательно улеглось.
