Рене Реджани - Пятеро ребят и одна собака
Дети обнимались и плакали, а Том, вне себя от радости, бегал вокруг остальных клоунов, остолбеневших от удивления.
Зрители сначала смутились и не знали, что делать, но вскоре разразились дружными аплодисментами, а клоуны, так как выступление их окончилось, посадили себе на плечи обоих малышей и с триумфом унесли их за кулисы.
Энн и Гвидо пришли в замешательство, но они быстро опомнились и помчались за кулисы, где несколько артистов окружили Джанджи, Тома и Мантеллину, желая поскорее узнать, что всё это значит.
Мантеллина очень гордился работой в цирке и своими новыми друзьями. В тот памятный вечер, когда мальчуган, голодный и продрогший, бродил по городу, его подобрал самый старый клоун и взял к себе.
Аугусто повёл Джанджи к домику на колёсах, где клоун приютил его.
- Этот дом не стоит на месте, - сказал Мантеллина.
Лицо мальчика было покрыто густым слоем грима, а глаза блестели от радости.
- Когда не стоит на месте? - спросил Джанджи, заинтересовавшись.
- Когда нужно ехать в другой город, давать представление, он движется вместе со всеми домиками на колесах.
– И ты тоже хочешь уехать с ними? - спросил озабоченно Джанджи.
- Не знаю, - произнёс неуверенно Мантeллина.
- Давай вернёмся вместе к Тури, - предложил Джанджи, обнимая своего друга.
- Хорошо, - ответил Аугусто. Но его голос снова прозвучал неуверенно; неужели он собирается остаться в цирке?
- Ты не хочешь? - переспросил его Джанджи.
- Я здесь работаю, - ответил Мантеллина. - И всё, что я ем, я зарабатываю сам, - понимаешь? А вечером, в постели, когда думаю об этом, мне становится легко-легко и я чувствую себя свободным.
Свобода! Свобода! Как хорошо чувствовать себя свободным! И Джанджи решил, что он больше никогда не вернётся к Гвидо.
Глава 14. Антонио отправляется на свидание
Поезд мчался во весь опор. Вдруг вдали стала вырисовываться высокая гора, покрыта я снегом. На расстоянии она казалась не белой, а нежно-розовой, совсем прозрачной.
Озеро было спокойным, тёплым, приветливым.
Мария ожидала Антонио на пирсе. Каштановые волосы девочки, собранные в узел на макушке, сплошной густой массой падали на плечи.
Как только Антонио увидел Марию, он почувствовал себя очищенным, будто обновлённым. Он подошёл к девочке, посмотрел на неё, но не осмелился протянуть руку.
- Здравствуй, - сказала Мария.
- Здравствуй, - тихо ответил Антонио и впервые за много времени улыбнулся, но так, одними глазами, что Мария этого даже не заметила.
– Ну, ты доволен? - спросила девочка.
Антонио кивнул.
- Спасибо, - сказал он с глубоким вздохом, любуясь солнцем, всё больше заливавшим берег, и тенями, которые теснились у подножия горы, взбирались вверх, скользили по домикам и исчезали.
- Я никогда ничего не забываю, - сказала Мария.- Папа тоже так говорит.
- Спасибо, - повторил Антонио, не сводя с неё глаз. Они двинулись в путь.
- Нандо уезжает через несколько дней. Я как только узнала об этом, сразу же тебе написала.
Дорога шла в гору. Вдруг Мария остановилась, повернулась и, предвкушая то ошеломляющее впечатление, которое произведут её слова на мальчика, объявила:
- Сегодня ты будешь у нас завтракать. Папа хочет с тобой познакомиться, а мама испечёт для тебя торт.
- Кассату? - переспросил Антонио.
- Да, - смеясь, подтвердила Мария.
- Кассата делается с цукатами и с миндалём, - уточнил мальчик.
Дальше они шли молча.
- А кассата вкусная? Я её никогда не пробовала.
- Очень вкусная, хотя, по правде говоря, я ел её всего один раз, - ответил Антонио. - Помню, она пахла цветами.
Они подошли к гончарной мастерской. Старичок в чёрном переднике доброжелательно встретил Антонио и, после небольшого испытания, сразу же взял его на работу вместо Нандо.
– Молодчина Мария! - сказал своему новому помощнику старик Ансельмо. - Она чуть ли не каждый день приходила справляться, когда уезжает Нандо. Вот уж плутовка! Больно ей хотелось найти место для своего дружка!
Девочка покраснела.
Небольшой домик с садом, в котором жила семья Марии, находился на самом берегу озера.
Торт, испечённый девочкиной мамой, был очень вкусным. Озеро напоминало Антонио море. Он снял ботинки и носки и побежал по песку босиком, несмотря на протесты Марии и её мамы. Только капитан смеялся. Мужчины лучше понимают друг друга ..
Когда Антонио вернулся домой, Карчофо лежал уже в постели, но не спал. От досады и злости волосы торчали у него на голове, как иглы. Едва парень открыл дверь, Джузеппанджело сел на кровати и решительно спросил:
- Где ты был?
Антонио вытащил из кармана железнодорожный билет и бросил его другу.
- Вот где я был, - сказал он.
Карчофо повертел билет между пальцами: Милан - Лавено, туда и обратно. «Спасибо тебе, святая Розалия!» - мысленно произнёс мальчик. Он облегчённо вздохнул, откинулся на спину, и даже волосы, казалось, легли у него на свое место. Потом вдруг мальчика охватило сомнение.
- Нашёл работу? - спросил он.
- Нашёл, - ответил Антонио, не глядя ему в глаза, - временно.
- А! - воскликнул Карчофо, несколько разочарованный.
- Я променял верное дело, весьма прибыльное, на временную работу ... - сказал Антонио и отвернулся к стене, что-бы не расхохотаться.
Вдруг подушка полетела ему в голову. Антонио поймал её и, в свою очередь, бросил в Карчофо. Они долго боролись и смеялись - до тех пор, пока на глазах у них не выступили настоящие слёзы. И всё же они были счастливы.
Так Антонио и Карчофо снова, словно после длительно разлуки, нашли друг друга.
Глава 15. Тури и коммендатор[24] Валли в беде
В музыкальном училище, где занимался Тури, на тревожные вопросы студентов, получат ли они работу после окончания курса, им отвечали весьма неопределённо и советовали не строить себе иллюзий, ибо мест очень мало и, конечно, на всех не хватит.
Тури был в отчаянии. Ему казалось, что он сходит с ума. Зачем же тогда он перенёс столько невзгод и лишений, потратил бездну труда, уехал из Мардзамеми, оставил дом, продал кастрюльки, матрацы? Зачем? Для чего?
- Как же я вернусь домой? - спрашивал себя молодой человек. - В Мардзамеми у меня не осталось ничего, кроме четырёх стен. Как же я буду жить там без гроша в кармане и без работы?
Коммендатор Валли, отец Гвидо, в эти дни тоже был в отчаянии, и ему тоже казалось, что он сходит с ума. У каждого свои заботы.
Над чем мог ломать себе голову коммендатор Валли?
Ведь у него было всё: роскошный особняк, дача на берегу моря, прекрасная вилла в горах, кухарка, горничная, камердинер, дворецкий, гувернантка-англичанка для сына, два шофёра и несколько машин, а также огромный счёт В банке, различные земельные участки и имения.
Дело в том, что, когда коммендатору Валли надоела футбольная команда, которую он финансировал, он купил целиком эстрадный театр: декорации, костюмы, танцовщиц, певцов, комиков - всё разом.
С этого момента покою коммендатора пришёл конец. Танцовщицы ломали себе ноги, певцы теряли голоса, чтец бросал театр и летел на самолёте за границу следом за своей невестой, а режиссёр пребывал в унынии, и ежедневно приходилось приглашать его вместе с друзьями на завтрак, обед и ужин чтобы поднять ему настроение.
Каждый день, более того - каждый час, каждую минуту - случались какие-нибудь несчастья.
Серию бед довершила измена ансамбля «Дзета плюс Дзета» - самого ответственного номера программы. Члены этого ансамбля оставили труппу и перешли в другой театр.
- Не подходите ко мне, я не хочу никого видеть, оставьте меня в покое! - взмолился коммендатор Валли, садясь однажды за стол.
- Ремиджо, - робко попытал ась заговорить с ним синьора Валли, - почему бы тебе не перепродать кому-нибудь эту труппу, если она доставляет столько хлопот?
Из уст коммендатора Валли вырвался отчаянный вопль:
- О, разве ты не понимаешь?! Никто не купит её! Ведь только такому идиоту, как я, могли всучить нечто подобное и к тому же заставили заплатить уйму денег. Уйму, ты понимаешь, уйму! - застонал бедный синьор, набрасываясь на жареную курицу с картофелем и зелёным горошком.
Никто не решался дохнуть в течение всего времени, пока коммендатор уплетал курицу, картошку, зелёный горошек, сыр, фрукты и профитроли, такие нежные, что прямо таяли во рту.
Но когда синьор Валли маленькими глотками принялся смаковать кофе, неожиданно к нему обратился Гвидо.
- Папа! - позвал он.
Синьор Валли вздрогнул.
- В чём дело, Гвидо?
К сыну коммендатор всегда относился необычайно снисходительно.
- Папа, у меня есть прекрасный номер для твоей программы.
Синьор Валли чуть не поперхнулся горячим кофе.
