KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Детская литература » Детская проза » Елена Криштоф - Современная история, рассказанная Женей Камчадаловой

Елена Криштоф - Современная история, рассказанная Женей Камчадаловой

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Елена Криштоф, "Современная история, рассказанная Женей Камчадаловой" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

— Ты считаешь, ничего особенного и этично, когда ученик за деньги шьет брюки своему товарищу?

— Мне, положим, он сшил безо всяких грошей, — поморщился Володька. — Я ему весной огород помогал перекопать. Так что не будем делать из мухи слона. Обузил он кому-нибудь? Не той ниткой прострочил? Взял больше, чем в ателье?

— В ателье те же пятнадцать, правда, правда! — Вика смотрела на Ларису успокаивающими глазами. — Только очередь в месяц и, честное слово, хуже, Лариса Борисовна.

— Да? Нет! — Лариса все-таки хлопнула рукой по столу. — Нет. С толку вы меня не собьете. Давайте думать, что тут не так и почему нас обвиняют? Думайте, думайте, я прошу. А?

Она потерла себе виски, тоже напрягаясь; у нее было два выхода. Первый — отфутболить вопрос, ответить: «Меры приняты». Второй — вызвать нас всех на откровенный разговор. Стало бы ясно: никто к Охану не относится хуже, а тем более с осуждением после известия о брюках. Почему? Может, потому, что никогда наш маленький жилистый Охан и без того не ходил в романтических героях. А может, еще и потому, что Пельмень, например, давал за трешник списывать на пленку шлягеры, о чем, слава богу, учителям ничего не было известно.

— Нет, — говорила между тем Лариса, стараясь вывести нас на свою дорожку. — Я вас поймаю на слове: существует еще бескорыстие и в наши дни. Вон за какие копейки вы работаете на раскопках. А?

— Так то по привычке, еще с пятого класса втянулись, а с рабочими — напряженка, — подпрыгнула Шунечка Денисенко.

— А ты, Громов, а ты? — Лариса так уперлась в него голосом, глазами, что Володька встал. — Вот ты ответь: почему ты не соглашался на бригадирство в совхозе, когда я тебя уговаривала? Хотя там можно заработать прилично при твоем умении… Нет?

— Потому что мне, как уже было сказано, интересны черепки. А в брюках какой интерес? Требуется материальная компенсация.

И тут я увидела, как в скуластом темном лице Охана что-то напряглось, но потом он встряхнул головой и снова глядел спокойно, как всегда.

— Мне брюки — интересно, — сказал Охан. — Мне — да.

— Да? — Лариса посмотрела на Андрея с недоумением, как будто это вообще не его было дело: открывать рот, вступать в объяснения. — Нет, должен же быть какой-то другой интерес в работе? Не один прагматизм?

— Должен! — хором крикнули мы, совершенно не сговариваясь, просто зная, чего от нас ждут. — Должны быть светлые идеалы добра и справедливости, а не одни бананы и кокосы…

— Помолчи, Камчадалова! Да, должен, вон твой отец в столице мог бы, а он…

— Ищет золото, — страшным шепотом подхватила я, приставив ладошки ко рту.

Неужели наша Классная не понимала: мы хотим перевести все на шутку и удрать из класса, мы просто не в состоянии сегодня серьезно разбирать эту проблему, которая для нас вовсе не проблема и, уж во всяком случае, не новость? Ну шьет и шьет. Но тут я оглянулась на Охана и поняла: вот еще человек, совсем не расположенный шутить вместе с нами. Лицо Охана только казалось спокойным, но губы все время начинали, да так и не выговаривали ни одного слова.

— Не хочешь же ты сказать, — обратилась к нему Лариса, — что определился на всю жизнь и будешь шить?

— Хочу.

— Нет? Ты же можешь в институт? Да?

— Нет. В институт меня не манит.

Лариса смотрела на него, как на только что встреченного, — с опаской. А класс забавлялся считалочкой или скакалочкой, какая у них получилась: «Да?», «Нет?», «Нет?», «Да!». Но в какой-то момент стало тихо и тяжело. Возможно, потому, что обида Охана вполне ощутимо плавала в воздухе, резвиться нам вдруг расхотелось.

— Интересно, — завела неожиданно Шуня Денисенко, — интересно, когда он берет за работу пятнадцать рэ, считается — безнравственно. А когда нам родители покупают за сотню — очень даже нравственно. Все рады и поздравляют. Ярлык, что ли, действует?

— Бедный Денискин! Тебе ярлык не грозит, — отмахнулась Элька, — твои и к выпускному не раскошелятся.

— Уже! — засмеялась Шунечка и шейку вытянула, чтоб все видели ее радость. — Купили, финские. Прямо по госцене.

— По госцене? — полюбопытствовал Пельмень. — Теперь как по госцене: ты мне брюки, я тебе диски, а чтоб за спасибо…

Тут Мишка закрутил головой с сомнением и произнес свое любимое:

— Лучше маленький трояк, чем большое спасибо, в наше время многие так считают.

Умненько работал Пельмень! И лозунг свой выдвинул и вроде отодвинул его от себя: классный час все же шел, не посиделки под Откосом. К тому же отстраненно истина эта выглядела как-то объективней, что ли. Но Лариса-Бориса и в такой форме восприняла ее чуть ли не с ужасом. Нет, все-таки она была очень молодая, наша Классная Дама. Она была почти такая же, как мы, и тоже не знала многих ответов. И тоже, я подозреваю, ей хотелось легких.

И тут вступила Оля Чижова:

— Хорошо рассуждать тем, у кого отец приносит двести пятьдесят да мать двести. А если вся семья на сто сорок?

— На сто сорок не бывает, — залопотал Генка. — Как на сто сорок?

— Помолчи, выставка! — Оля замахнулась на него хуже, чем на муху. — Конечно, не бывает. Тогда появляются дополнительные доходы: кто брюки шьет, кто две смены берет, а кто как…

Чем-то таким взрослым запахло в классе. Чем-то таким, что не должно было бы ни омрачать, ни озадачивать наше беззаботное детство. Позвольте, а разве оно все еще продолжалось?

У кого-то не хватает денег? Улетает в Нижневартовск отец? Болеет мать? И четверо теснятся на двадцати метрах? Ерунда: поставь-ка этот диск, длинный-длинный, красивый-красивый Геночка! Современные ритмы и не таким, как ты, забьют мозги.

— А если кто почувствовал, что может не тянуть с матери… — опять вступила Денисенко, которая, как известно, не умела остановиться вовремя. — Нет, правда? Ну, чего вы смеетесь? Почему самому шить — плохо, а выплакивать у матери — хорошо? И мы ведь не знаем, куда у него эти деньги пошли? На какие цацки? Ты скажи, Охан. Как зарабатывает человек, мы поняли. Теперь надо узнать, как тратит. Получается социологическая характеристика.

— Балдеж! — завопил Пельмень со своей парты. — Денисенко станет нас по графам расставлять!

— Не стану, — успокоила Шуня ласковым голоском, в котором, однако, по-моему, была большая порция сильно действующего яда. — Тем более твоя графа, Хозяин Жизни, мне известна. А вот Андрей пусть скажет.

— Как же! Он скажет, — опять заскрипела Ольга.

Она так редко говорила о чем-нибудь, что было дальше заданной страницы. Казалось: сам голос ее не может приспособиться к нужному тону, когда речь идет о постороннем.

— Он не скажет, потому что деньги на простое — стыдно. На роскошь, здесь Шура говорила, не стыдно. Я говорю — на роскошь похвастать даже можно, вон какой — беру и швыряю на «тачку» или что там… А матери отдать для Нинки и Зинки на ботинки — стыдно!

Оля замолчала, да и я на минутку отвлеклась, глядя на Генку. К суровой действительности меня вернул голос Денисенко Александры. Как звук набатного колокола над классом неслось: «Мама сказала! Мама сказала! Мама сказала!» Очень жаль, что я пропустила начало, но и так было ясно: Шунечкина мама считала — ничем хорошим не кончится то, что дети не знают, что такое добывать хлеб. И добывать рубль.

Шунечка, цитируя маму, рукой рубила воздух, а кроме того, она излучала токи высокой частоты! От нее отходили магнитные силовые линии и сыпались синие искры.

Все смотрели на Шунечку, а она росла над партой и все говорила, говорила, говорила…

— Марат! — крикнула Вика в полном восторге от Шунечкиного рвения. — Нет, Робеспьер! Нет, конечно, конечно же, друг народа — Марат. Нет? Да!

— Бедный Денискин! — удивилась Эльвира. — Твоя мама считает, голод, что ли, должен быть? Чтоб ты еще похудела до посинения или как?

— Или как! — рявкнул за Шунечку Громов и повертел пальцем, намекая на Эльвирины способности.

— А как? — не унималась Эльвира. — Как? Все будет искусственно, папа говорит. Раз есть благосостояние, он говорит, детство будет длинное. У тебя, например, до пенсии, Денискин…

Хорошо, что она ввернула эту пенсию, хорошо, что у нас тут появилась вполне законная возможность грохнуть на всю школу.

Ничего такого особого Эльвира, конечно, не сообщила. Родители попрекают нас пенсией, по-моему, класса с пятого. Смешным казался контраст между Шунечкиным кипением и Эльвириной рукой, спокойно, как в замедленной съемке, раскладывающей по плечам черно-лаковые, знакомые с химией кудри.

И тут Вика совсем нечаянно повернула спор.

— Нет, я не понимаю, зачем нужна была реклама: фирма Охан и К° берет заказы на дом? Не мог ты, Андрюшка, без рекламы, чтоб теперь всему классу не краснеть?

— Вика, Вика, что ты говоришь?

— Хватит, он осознал, мы идем на Откос…

— Лучше бы те краснели, у кого золото прилипает к рукам, а они строят из себя.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*