Раиса Торбан - Снежный человек
— Товарищи пионеры! За дело Ленина — будьте готовы!
— Всегда готовы! — дружно ответили ребята, держа салют по всем пионерским правилам. И Тодди тоже салютовал…
— Ах, молодцы ребята… — радовались старшие.
Бойцы подхватили ребят и подняли их высоко-высоко, чтоб все могли видеть и Анни, и рыженькую Мери, и шаловливого Юрики, и белобрысого Тяхтю, и повеселевшего Тодди…
В поселок ребята вступили как победители, со своей любимой песней:
Бесшумною разведкою
Тиха нога,
За камнем и за веткою
Найдем врага…
А вечером — елка… Гостей будет много!
Почему же так долго нет деда Тикки?
Глава XXV. ВОЗВРАЩЕНИЕ ТИККИ
Расстроенный бегством Кондия и необычайной встречей с молодым пограничником, Тикка под вечер кое-как добрался до своей избушки.
Снег занес ее по самую крышу. Только дверь выделялась темным пятном из снежного сугроба.
Следы ребячьих валенок и лыж проложили в снегу узенькую тропку к самой двери.
Тикка с трудом открыл примерзшую дверь и вошел. На него пахнуло прелым, сырым воздухом нетопленного, остывшего помещения. Лунный свет проник вслед за Тиккой и осветил мрачные, закопченные стены избушки.
От порога в угол протянулась серебряная дорожка.
Старый, выщербленный пол показался еще старее, а в углу что-то белело — холодно и пушисто.
— «Снег… — подумал Тикка. — Эх, прохудилась, видно, избушка-то!»
И старому Тикке сделалось холодно и как-то очень-очень скучно.
Тикка свалил мешок на лавку и шагнул в угол.
Его ноги погрузились в мягкое, но совсем не похожее на снег. Тикка снял рукавицы и протянул руку.
— Вата! Ах, я старый дурень! Решето худое! — выругал себя Тикка и рассмеялся. — Зачем я в лес-то ходил? За елкой…
Только сейчас Тикка вспомнил о своем обещании ребятам представлять на елке под Новый год деда Мороза.
— А я-то погнался за лосем и все забыл… Времени-то сколько?
Тикка выглянул из двери и посмотрел на звезды так, как мы смотрим на часы.
— Ох, поздно!.. А дела важные…
Он решил сначала пройти в контору к Большакову, рассказать ему о встрече с Кондием и пограничником, узнать новости и сдать найденное оружие и мешок.
Заодно, чтобы не возвращаться домой, Тикка осторожно сгреб в охапку всю массу своего белого пушистого костюма и вынес на снег, чтобы не запачкать, одеваясь в закопченной избушке.
На снегу он рассмотрел, что к чему, и обрядился в длинный халат, сплошь убранный ватой, опоясался красным кушаком, на голову надел белую же ватную шапку с красным верхом и приделанной к шапке огромной белой бородой.
— Тоже хорош, — ворчал Тикка, — на старости лет рядиться вздумал! Ладно уж, раз обещал, слово держать надо. А мешок и оружие снесу в контору.
Тикка выбрался из сугроба и пошел через поселок к школе.
— А елка-то где ж у меня? — спохватился Тикка.
По дороге он облюбовал молодую елочку и выдернул ее с корнем.
Не без смущения двигался Тикка через поселок.
— Связался на старости лет с ребятишками, старый дурень! — ворчал на себя Тикка и старательно обходил задами освещенные избы и бараки.
Тикка удивлялся только: почему это не спит народ?
В воздухе заметно теплело. Деревья опушились инеем. Луна заливала голубоватым светом поселок и лес.
Бриллиантами искрились и сверкали снежинки в пушистых ветвях, в огромных снежных шапках поселковых изб, в бороде белого и пушистого Тикки.
С елкой в руках и мешком на плече, среди безмолвия лунной ночи и сверкания снегов, живой дед Мороз торопился к ребятам.
Тикка потерял свое обычное спокойствие. Встреча с Кондием и пограничником растревожила его. И еще волновался Тикка, что придет слишком поздно.
— Хоть бы не опоздать!..
Он прибавил шагу. Теперь только завернуть за угол — и в конторе.
— Стой! Кто идет?! — неожиданно раздался грозный окрик, и перед Тиккой вырос часовой.
— Я иду, дед Мороз… — растерялся Тикка. Часовой с ресницами, опушенными снегом, изумленно уставился на него и вдруг улыбнулся широко и радостно. Тикка тоже улыбнулся. И ватная борода, видимо плохо приклеенная, наполовину отвалилась. Под ней обнаружилась часть подлинной, всклокоченной бороденки старого Тикки.
Часовой немедленно прогнал улыбку и подозрительно оглядел Тикку.
Мешок за плечами деда показался ему очень знакомым, и, помимо поддельной бороды, Пузыренько заметил у него за поясом парабеллум — совсем не поддельный, а очень даже настоящий…
— Руки вверх! — грозно приказал Пузыренько деду Морозу.
Тикка с трудом растопырил по сторонам занятые мешком и елкой руки.
Пузыренько живо вытащил у него из-за пояса оружие.
— Ну, а дальше что? — спросил его спокойно Тикка.
— А дальше-то… Ходимте до конторы, диду Морозу, — сказал Пузыренько.
— Я и сам туда иду, — ворчливо ответил Тикка. — Я для ребят обрядился дедом Морозом, а ты задерживаешь…
— Бачили мы таких дидов, — уничтожающе сказал Пузыренько.
На самом деле он еще таких «дидов» ни разу не видел. Но это неважно.
Тикке сделалось неприятно: ведут его, как какого-то преступника. За что, спрашивается?
Пузыренько заметил недовольство на лице деда и расценил как желание коварно выскользнуть из его, Пузыреньковых, рук. Он решил в корне пресечь попытки деда к освобождению и предупредил его:
— Та не подумайте, диду, втикать — дожену… Бо я швыдко бигаю…[27]
Тикка совсем не собирался бежать. Он сердился на себя. «Вот, влип в историю, старый дурень, да еще вырядился на смех…»
А борода отклеилась совсем. Пузыренько подхватил ее и так, с бородой в руках, ввел Тикку в помещение конторы заведующего лесопунктом.
Жарко топилась печь. У входа стояли два вооруженных винтовками пограничника. За столом сидел начальник заставы Андреев.
Перед ним на табурете — двое людей.
— Кондий! — узнал одного из них Тикка. — Поймали тебя все-таки, голубчика, а я набегался за тобой по лесу… бог знает, тут чего передумал…
Пузыренько нахмурился.
— Разрешите доложить… — торжественно начал он и снова перешел на свой родной язык: — Ось, спиймав якогось дида Мороза… — с полной серьезностью отрапортовал он и положил на стол ватную бороду.
В душе Пузыренько ликовал: «Спиймав-таки!» Тикка подошел к самому столу.
— Вот, товарищ начальник, оружие и мешок, в лесу подобрал. Я шел сюда, в контору, к товарищу Большакову, чтобы сдать находку, а ваш паренек меня и схватил, — смущаясь за свой вид и чуя неладное во всей этой обстановке, говорил Тикка.
Начальник заставы пытливо взглянул на лесоруба. Но старый Тикка не отвел глаз.
— Я тороплюсь в школу, к ребятам на елку. Обещался у них дедом Морозом быть. Они мне и одежду такую справили.
— Вы не знаете этого человека? — указал Андреев на Кондия.
— Как не знать! Если бы не ваш пограничник, Кондий убил бы меня ножом, как лося…
И Тикка рассказал о своей встрече с Кондием и Онни. У конторы послышался шум. Вошли бойцы и лесорубы.
— Не нашли, товарищ начальник, охотника. Весь лес обыскали. Следы ведут в поселок…
— Да вот он… — смеясь, указал Андреев на пушистого деда.
— Тикка! — ахнули лесорубы. — Эк вырядился!..
И начали хохотать. Андреев крепко обнял старика и подвинул ему табурет.
У Пузыренько испортилось настроение: ему явно не везло с нарушителями.
От волнения и жары вата на спине и под мышками у деда Мороза расползлась. У стола и на табурете остались белые хлопья. Пот обильными ручьями стекал из-под пушистой белой шапки на нос деда Мороза.
Начальник смотрел на Тикку и добродушно смеялся.
— А где же паренек этот ваш? Я ему хочу еще раз спасибо сказать, — обратился повеселевший Тикка к Андрееву.
— Он в школе, на елке.
— Здоров?
— Не очень…
— А врага-то, поразившего его, он настиг?
— Как же, вот он… — указал начальник заставы на молодого человека с забинтованной правой рукой.
Тикка с интересом поглядел на диверсанта.
Тот сосредоточенно курил и смотрел мимо всех в угол.
Старик покачал головой и снова заторопился в школу.
— Мы пойдем вместе, — сказал начальник.
Он сам подклеил деду Морозу бороду канцелярским клеем и тщательно поправил ему костюм.
Диверсант с изумлением рассматривал этого веселого, смеющегося человека, имени которого боялись самые смелые нарушители.
Начальник заметил устремленный на него взгляд.
— Вы, — обратился он к нему, — чуть не испортили нашим детям елку.
Начальник оделся и вышел вместе с Тиккой. Захлопнулась дверь. У входа встали часовые. Тишина. Четко тикают висящие на стене дешевые ходики.
Тик-так… тик-так… — мерно раскачивается маятник.
