Ирина Мазаева - Мисс совершенство
– Это точно. Так смешно тебя слушать, – улыбнулась Мишка. – Но и ты стала другой. С того дня, как мы ходили к Игорю. У тебя вдруг обнаружилась другая сторона. Как там сказал Шашин? Живая, веселая, настоящая. Теперь я знаю, что ты можешь быть искренней. Говорить, что думаешь, показывать чувства. Иногда с тобой по-настоящему легко и весело. Только ты почему-то стесняешься этой своей стороны и называешь ее стервозной.
– Потому что я сразу к парням начинаю клеиться.
– Ну и что? Ты делаешь это мило и весело, никого не обижая.
– А это все правда во мне есть? – недоверчиво спросила Маша. – И это не страшно?
– Да. Ты и такая тоже. А не непонятная мне «хорошая девочка», которую ты выдумала себе и теперь изо всех сил стараешься быть на нее похожей.
– Но ведь, когда я была хорошей девочкой, я всем нравилась. Все меня хвалили.
– Ага, только твою сольную партию во фламенко отдали другой, а Шашин влюбился в тебя, когда ты перестала изображать из себя хорошую девочку. А когда ты снова ею стала – он тебя бросил.
– Но ведь я хотела как лучше! Ведь лучше сразу все выяснить, обговорить, запланировать. Тогда сразу всем все становится понятно. Все знают правила. И отношения становятся спокойными. Появляется уверенность в завтрашнем дне.
– Скука появляется, а не уверенность в завтрашнем дне. Неудивительно, что он от тебя сбежал в ужасе.
– Да просто он – дурак! – обиженно взвыла Машка.
– Ага, а ты – в шоколаде.
– Ладно, ладно. Сейчас я возьму себя в руки и все проанализирую! – Маша решительно прошлась по комнате из угла в угол. – Значит, ты говоришь, что во мне есть две стороны, так? Одна – знакомая мне, спокойная, сдержанная…
– Бесчувственная! – вставила Мишка.
– …контролирующая свои чувства. Которая живет по расписанию, по плану. Рационально. А другая – та, которая выкидывает всякие фортели, поступает импульсивно, не контролирует свои чувства, напротив, демонстрирует их, ввязывается в драки, флиртует с парнями…
– Поступает спонтанно. Так, как сердце велит. Как складывается ситуация, – снова влезла Мишка.
– Ладно, пусть будет «спонтанно». Удачное слово. Вторая часть – спонтанная. Без графика и плана. Но ведь она… она, эта часть, непредсказуемая. Что она может выкинуть в следующий момент? Я не знаю. И я ее боюсь.
– Как ты можешь ее бояться, если она – это ты?
– Я не хочу быть непредсказуемой! Потому что тогда я сама себя начинаю бояться. То красные сапоги, то вечеринка у Игоря, то суть мамбы, то драка с Якушевой. Это же ужасно! Я даже думать не хочу, что это была я. Мне проще считать, что это что-то инородное из меня вылезло. А я – ни при чем.
– Как ты можешь хотеть или не хотеть быть непредсказуемой, если ты такая уже есть? Если это – часть тебя. И не малая часть! – возмутилась Мишка. – Просто перестань эту свою часть представлять в ужасном свете. Да, драка с Якушевой была лишней. Но все остальное – очень даже милым. В красных сапогах ты неотразима. А благодаря сути мамбы – суперпопулярна. А главное, Шашин влюбился в тебя именно в такую! В непредсказуемую и спонтанную. А не в зануду.
– Неужели именно такую он меня и полюбил?
– Он же сам тебе про это сказал прямым текстом.
Маша задумалась. А может, правда, эта ее странная часть не была такой ужасной, как ей казалось? И ролик с сутью мамбы большинством воспринят на ура. И никто не считает ее позорищем школы, наоборот, многие ею восхищаются… И если бы не эта вечеринка, Шашин бы в нее не влюбился…
– А… Что же тогда делать? Что же мне теперь делать? – Маша с надеждой посмотрела на подругу. – Я же не хочу, чтобы он меня бросил? Я хочу, чтобы он был со мной!
– Все просто, – пожала плечами Мишка. – Иди, что покажу.
Маша недоверчиво вслед за Мишкой подошла к компьютеру. Та вылезла в Интернет и… запустила знакомый Маше ролик.
– Hey, mambo! Mambo italiano! Hey, mambo! Mambo italiano! – донеслось из динамиков.
– В чем суть мамбы? – вещала на видео Маша. – В том, что вот я делаю шаг вперед. Бедро вперед. Вся такая неотразимая. К кому я шагаю? Конечно же, к парню! Хэй, мамбо! Ты такой прекрасный, ты мне нравишься, я хочу быть с тобой. А потом тут же три шага назад. Типа, ой, я передумала. И большой шаг с бедром назад. Я боюсь, я отойду… Ай, нет, я – такая непостоянная, наверное, мне все-таки ты нравишься…
– Go, go, go you mixed up sicialiano
All you calabraise-a do the mambo like a crazy with a
Hey, mambo!
– Суть мамбы! – с победным видом провозгласила Мишка. – Вот что надо делать!
– Что? – не поняла Маша.
– Ты же здесь не только о танцах говоришь, об отношениях. О чувствах. Которые меняются: приблизиться-отдалиться, влюбиться-испугаться. Не надо пытаться изо всех сил быть одинаковой, постоянной, серьезной. Надо быть живой. И не бояться этого.
– Да?.. Но я… Я боюсь, – призналась Маша. – Я просто боюсь.
– Почему? Чего боишься? – удивилась Мишка.
Маша еще раз в задумчивости прошлась по комнате.
– Знаешь что? Я поняла… Я все поняла… Все-таки я правда умная! Помнишь, года три назад Дашка Залогина влюбилась в нашего Коновалова? Мы тогда еще совсем маленькие были. О другом думали. А она вдруг влюбилась. Подсовывала ему какие-то анкеты. Записки писала. Валентинку прислала на четырнадцатое февраля! А Якушева всем потом рассказала. Коновалов сходил с ней куда-то. На каток, кажется. А потом тоже всем рассказывал, как она грохнулась на лед. А Дашка тогда ногу сломала. А он испугался и убежал. И никто ее не пожалел, все потом над ней смеялись. Она вообще тогда так глупо выглядела. Весь класс был в курсе.
– Конечно, помню! Мы такие все глупые тогда были. Мне до сих пор стыдно, – вздохнула Мишка.
– …А Коновалов потом даже не смотрел на нее. А она выглядела так жалко. И я тогда дала себе зарок: ни в кого не влюбляться, ни за что не показывать своих чувств. Чтобы не выглядеть так жалко, как Залогина. Чтобы надо мной никогда не смеялись. И придумала себе все свои планы и расписания, чтобы мне не было одиноко. Собаку мне не разрешили завести – я увлеклась орхидеями. Ведь их можно любить, заботиться о них и не бояться, что они не ответят взаимностью. Фильмы, вязание – тоже из этой оперы. Танцы. Чтобы не хотелось любви, не было времени на отношения. Чтобы мне не сделали больно.
– Машка, Машка… Я тебя понимаю. Вот теперь я точно тебя понимаю. Как ты говоришь, пазл начинает складываться. Ты, оказывается, такая ранимая. А я думала – наоборот, непробиваемая, бесчувственная. Оказывается, я тебя совсем не знаю, – вздохнула Мишка.
– Я сама себя плохо знаю, как мы недавно выяснили. Мою вторую часть, – грустно вздохнула Машка. – А еще я поняла, зачем мне все эти бесконечные выяснения отношений с Шашиным. И желание все контролировать. Чтобы чувствовать себя защищенной. Я – в танке! Мне никто не может сделать больно!
– Точно! – обрадовалась Мишка. – У меня часто бывает ощущение, что ты – в танке. Я стучусь к тебе, пытаюсь докричаться, но ты меня не слышишь, ты в танке. А я при этом чувствую себя дурой. Со всеми своими влюбленностями, переживаниями. А тебе нет до этого никакого дела. И ты постоянно как скажешь… Неприятно, в общем, иногда от твоих слов. Ты такая вся умная – того и гляди переедешь меня гусеницами своей железобетонной логики. Мне все время не по себе… – она задумалась, – рядом с тобой я все время чувствовала себя уязвимой. Беззащитной. Я даже иногда тебя боялась!
– Ты меня боялась? – поразилась Машка. – Как же так? Почему?
– Не знаю. Сама ляпнула и задумалась. – Теперь Мишка нервно прохаживалась по комнате. – Ты – моя подруга. Но… Мне неприятно, когда ты в танке. Я только в последнее время стала себя с тобой нормально чувствовать. Легко и свободно. Когда ты влюбилась в Шашина и перестала вещать и учить меня жизни.
– А я что, так много вещала?
– Постоянно. С тобой было невозможно общаться.
– Да? – озадачилась Маша. – А каково же было тогда Шашину рядом со мной?
– Так же хреново, – безжалостно резюмировала Мишка.
– Нет! Этого не может быть! Я не могла так с ним себя вести! Я… Я… Я все исправлю! Я все поняла! Мишка, я все поняла! Я так просто не сдамся! Я буду бороться за свою любовь. Надо срочно вытащить мою вторую часть. Ту, которая не занудливая. У твоих родителей есть дома энергетик?
– Ты с ума сошла? Какой энергетик?! Ты что, собралась напиться и пойти к Шаше выяснять отношения?
– Именно! Я ему все скажу. Вот прямо сейчас пойду и все скажу! – глаза Маши горели, ноздри раздувались, была бы она лошадью, била бы копытом в нетерпении.
