Денис Белохвостов - Осень будет
— Ну вот еще, — хмыкнул Генка, трусом он действительно никогда не был, что по-твоему я нашатыря не нюхал?
— Тогда сломай прут, примерно полметра длиной, и тряпку с баллона на конец намотай, — попросил Пашка, остановившись для того чтобы достать из кармана нож и бросить его Генке. Тот поймал ножик на лету и раскрыв его, подойдя к ближайшему кустарнику, срезал ветку. Генка еще раз убедился до чего удобен и красив Пашкин перочинный нож. Он его немного подержал в руке, прежде чем вернуть Пашке, тот почти закончил отвинчивать гайку, которая шла теперь совсем уже легко. Генка поднял с земли тряпку и намотал ее на конец прута.
Гайка упала на траву, а под ней открылось черное отверстие сантиметров пять или семь в диаметре. Пашка быстро взял у Генки прут, зажег его и на вытянутой руке быстро протолкнул в отверстие баллона. Через мгновение вверх со свистом вырвался столб пламени.
— Ни фига себе! — отпрянул от неожиданности Генка, глядя на быстро гаснущий огонь.
— Я же говорил тебе, там кислород! — радостно закричал Пашка, — но ты видел! Почти на метр шандарахнуло!
— Да, — согласился Генка, — красиво.
— Давай следующий зажжем, — нетерпеливо предложил Пашка, подняв с земли гаечный ключ.
— А в этом, может, не все прогорело? — предположил Генка, — давай снова зажженную тряпку внутрь бросим.
— Нет, там если что-то и осталось, то такого факела не получится, — уверенно ответил Пашка, прилаживая ключ к гайке на среднем баллоне.
— Тогда я палку пойду срезать. Ножик только дай, — с энтузиазмом согласился Генка.
— На, возьми пока себе, пусть у тебя полежит, — быстро ответил Пашка, снова кинув ему свой ножик. Вторую гайку ему удалось повернуть без Генкиной помощи и он ее в данное время сопя от натуги откручивал, налегая со всей силы на рукоятку ключа. Генка срезал такую же ветку как в первый раз и соорудил импровизированный факел. Это не заняло много времени и поэтому он предложил Пашке, у которого работа шла не так скоро, вторая гайка хоть и начала откручиваться без помощи молотка, но шла не так быстро и постоянно заедала:
— Давай я покручу.
Пашка молча выпрямился и отошел на шаг в сторону, придерживая ключ одной рукой, а второй вытирая выступивший пот со лба. Генка сжал рукоятку и налегая на нее всем телом стал отворачивать гайку. Через некоторое время вторая гайка упала на траву. Пашка подал Генке прут, на конце которого зажег, чиркнув спичкой о коробок, тряпку. Вверх взметнулся еще один столб огня. С третьим баллоном, после того как они вместе открутили плохо поддающуюся гайку, вышел небольшой спор.
— Ну что кто поджигать будет? — спросил Генка.
— Мне все равно, — равнодушно ответил Пашка, — поджигай ты, если хочешь.
— Да, ладно, я вроде пиротехникой уже давно не увлекаюсь, — неуверенно ответил Генка, хотя снова вернуться в детство и просто так устроить небольшой, но красивый факел ему хотелось.
— Ты не стесняйся, — сказал Пашка пристально глядя не него.
— Я и не стесняюсь, — ответил Генка, почему-то все же опустив глаза. Потом задумчиво посмотрел на Пашку, улыбнулся и подойдя почти вплотную к баллону опустил в черное отверстие прут с зажженной тряпкой. Поднявшийся столб пламени, заставил его отпрянуть, и в лицо дыхнуло жаром, но Генка продолжал улыбаться.
— Осторожнее, — опасливо пытался предупредить его Пашка, хоть было уже поздно.
— Ничего, — беззаботно улыбнулся Генка, — у меня с пиротехникой всегда были хорошие отношения. Однажды в руках петарда китайская взорвалась и руку даже не обожгло, в ушах только звенело некоторое время.
— Все равно, осторожнее надо быть, — немного наставительно ответил Пашка, — сто раз пронесет, а на сто первый не повезет, — скороговоркой выпалил он импровизированную пословицу, и продолжил обычным тоном, — мне тоже с пиротехникой везет, ни разу не обжигался. А вот у нас в классе у одного мальчишки куртка загорелась, хорошо, что дело зимой было, мы его быстро снегом затушили, но куртку конечно пришлось выбросить.
— Бывает, — протянул Генка, — так куда сейчас пойдем, по банкам стрелять?
— Сначала гайки надо обратно завинтить, — ответил Пашка.
— Зачем? — не понял Генка.
— Чтобы просто так здесь не валялись и… — тут он замялся, подыскивая объяснение, — не люблю что-то разбирать и так оставлять, всегда обратно собрать надо.
— Для чего? — серьезно спросил Генка. — Ведь эти баллоны здесь никому не нужны.
— Вот именно, — пытался объяснить Пашка, — эти вещи считай на свалке, а что такое свалка, это тоже кладбище, но не людей, а вещей. А к покойникам нужно относиться с уважением.
— Но это не люди, а три старых ржавых баллона, — спокойно возразил Генка, но сам поднял гайку с земли и стал закручивать ее обратно.
— Все равно, эти баллоны стояли здесь до нас, будут стоять и после, пока не проржавеют окончательно, а случаться это не скоро, слишком у них стенки толстые, — Пашка завинтил гайку, немного затянул ее ключом и продолжал, или пока кто-нибудь не подгонит кран и не вытащит их отсюда и увезет в металлолом, что маловероятно. Пусть они охраняют эту дорогу, чтобы никто дальше проехать не смог.
— А что плохого если кто-то проедет дальше? — задал вопрос Генка.
— Как правило ничего хорошего не происходит. Одно дело идти, другое ехать. Едут обычно с комфортом и много чего с собой берут. Но самое неприятное, что многие любят ехать напролом. Знаешь, почему танков нет в свободной продаже? — и тут же сам ответил: — Потому что мир тогда будет состоять сплошь из дорог, ведь на танке можно проехать где угодно.
— Спорно это… — размышляя над словами Пашки, заметил Генка.
— Согласен, — эмоционально кивнул Пашка, — по морю нельзя проехать, через горы и так далее. Но в остальном: Когда люди едут на шашлыки, они где обычно останавливаются?
— Где место хорошее есть, — ответил Генка, он закончил завинчивать гайку пальцами, взял у Пашки ключ и закрутил ее до упора, — поляна там, место для костра.
— Но такие места бывают чаще всего уже заняты, куда тогда едут люди? не отставал Пашка, завернув гайку последнего баллона.
— Дальше, пока места не найдут, — представив ситуацию, ответил Генка.
— Или не расчистят новое, то есть не продвинутся в лес дальше. Потом приезжают другие. Продолжать? — закончил Пашка без всякой злости или раздражения.
— Не надо, — покачал головой Генка, — я не дурак, все понимаю. Скажи лучше куда сейчас пойдем?
— Давай на озеро, — предложил Пашка, убирая гаечный ключ обратно в пакет, — а по банкам потом стрелять будем.
— Годится, — согласился Генка и они неторопливо пошли обратно, чтобы потом свернуть на тропинку к озеру.
— Ты сны которые ночью видишь, запоминаешь? — спросил Генка.
— Когда как, — неопределенно ответил Пашка, — иногда сон запоминается, но чаще его быстро забываешь, — и тут догадался, — а тебе что, сегодня какой-то особенный сон приснился?
— Ну не то чтобы особенный, — замялся Генка, понимая что теперь придется рассказывать сон о Але, — просто бывают такие сны — хорошие, из которых и уходить не хочется. Вернее не хочется просыпаться.
— Знаю, — махнул рукой Пашка, — мне тоже иногда такие сняться. Вот проснешься после них, опять заснешь и думаешь в это сон вернуться, а не получается.
— Понимаешь, я видел Алю, реально так… — и Генка рассказал свой сегодняшний сон. Пашка слушал внимательно и серьезно. После того как Генка замолчал он грустно улыбнулся.
— Не можешь ты ее все-таки забыть. Жалко я ее не знал, интересно бы было познакомиться и поговорить, — ответил он, и тут же сменил тему — а кошмары тебе сняться?
— И это бывает, — Генка тоже с облегчением переключился на другую тему, — я когда в «Дум» играл, так пару раз снилось что играю, а сохранить игру никак не могу. Но я тогда слишком уж играми увлекся, а потом как-то скучно стало. Даже «Квейк» не полностью прошел, уровней пять или шесть одолел и больше не смог.
— Я в игры тоже сначала увлекся, даже в гейм-клуб ходил, но меня больше леталки привлекали. Летишь ты скажем на истребителе и представляешь, что это все по настоящему, а ручка джойстика это штурвал, — отозвался Пашка.
— И что? Тоже надоело? — попытался угадать Генка, они свернули с дороги и пошли по знакомой тропинке к озеру.
— Нет, — Пашка замялся, — понимаешь, сначала, пока сеть не установили, все было нормально. Кто монстров крушил, кто войсками командовал, кто в гонках участвовал. А потом зал расширили и сеть сделали. Вот тогда и стали баталии устраивать. Собирается команда и все против всех играют. А вот после таких игр, некоторые друг на друга зверем смотреть стали. Одно дело в «дурака» или шашки проиграть, другое, когда тебя из гранатомета, пусть и виртуального, расстреливают, причем несколько раз подряд. Один малыш расплакался, когда его самолет подбили ракетой. В общем атмосфера в клубе изменилась, раньше все просто играли, а стало какое-то бесконечное соревнование кто круче. Мне это не понравилось и я оттуда ушел.
