Сергей Михальчук - Почтальон, шире шаг!
Из шишечек во все стороны выглядывали головки орехов. Из Маринкиной целых шесть штук, а из Васильковой — пять. Маринка нажала пальцем, и один орех вылетел, вылущился из шишечки. А там, где он только что был, осталась гладенькая круглая ямочка, как раз кончик пальца поместится.
Маринка вылущивала, вылущивала орехи. А последний вдруг заупрямился. Он был самым маленьким и никак не хотел покидать свое гнездышко.
— Не старайся понапрасну, — сказал дядя Гриша. — Если орех сам не вылущивается, значит, он или пустой, или зеленый.
Маринка раскусила орех, а он — и не пустой, и не зеленый. Трухлявый, черный. И горький-горький, как полынь-трава.
Тут машина вдруг остановилась. Все. Приехали.
Маринка приподнялась в кузове. Грузовик стоял на пригорке возле какой-то странной, длинной-длинной ямы. Над ямой виднелась крыша, укрепленная на столбах, но стен не было. А в глубине, куда уже сбрасывали с их прицепа кукурузу, важно разъезжали верхом на лошадях двое мальчуганов, ну, может, чуть постарше Василька. Там же с веселым криком и смехом бегали, кувыркались через голову, прыгали еще десятка два мальчиков и девочек.
— Что они там делают? — удивилась Маринка.
— Кукурузу силосуют, — ссаживая ее с машины, сказал дядя Гриша. — Разравнивают, утаптывают. Вроде, понимаешь, забава, а на самом деле — работа.
Едва очутившись на земле, Василек тут же оказался в силосной яме и присоединился к веселой суете. Маринка с завистью покосилась на него и спросила:
— А зачем ее силосуют?
— Как это зачем? Чтобы было чем коров зимой кормить, — ответил дядя Гриша. — Ты небось зимой соленые огурцы и квашеную капусту любишь? То-то же. А для скота силос заготавливают. Прыгай и ты туда, помогай. Да гляди ж от лошадей держись подальше, договорились?
Все только начинается
Поздно вечером Маринка вместе с Сашей и Васильком лежала в сарае на мягком душистом сене. Мальчики как добрались до подушек, так сразу и уснули, а у Маринки всё глаза закрываться не хотели.
Высоко вверху, сквозь дырочку в крыше, остро поблескивала звездочка, одна-одинешенька. Прищурившись, Маринка глядела на далекую звездочку и вспоминала все, что ей довелось увидеть и пережить за этот, такой бесконечно длинный и удивительно богатый событиями и встречами день. Как она только сегодня не путешествовала! Летела на самолете, ехала на телеге, потом верхом на Портфеле, в кабине и в кузове грузовика… Вспомнились, словно что-то далекое-далекое, разбитая фарфоровая лодочка, здание аэропорта со стеклянной башенкой над крышей, веселые моряки в бескозырках с ленточками, усатый дядька Мартын с медовыми дынями, дедушка с неразлучной трубкой, похожей на смешного человечка, прозрачная криничка под старой дуплистой вербой… Завтра утречком они вместе с Васильком отправятся в орехи, снова погонят на луг лошадей, и, может, ей еще разок удастся прокатиться на Портфеле, помогут дедушке собирать яблоки в колхозном саду, а потом заглянут на птицеферму. Очень хочется Маринке покормить белоснежных гусей, вот только гусака боязно. Ну да ничего, Василек его прогонит. Он смелый, Василек.
Ох, скорей бы наступило утро!
Сухая травинка защекотала у нее за ухом, и Маринка счастливо улыбнулась. Глаза у нее сами собой закрылись, и она почувствовала, что летит навстречу светлому и радостному завтрашнему дню.
