Сергей Михальчук - Почтальон, шире шаг!
Сон и неожиданное пробуждение
Мама надула два шарика: Саше — красный, Маринке — голубой. Но поиграть с ними не удалось: Сашин шар налетел на колючку сливы и лопнул. Конечно же, Саша немедленно начал хныкать.
Тогда бабушка принесла из хаты два одеяла с подушками и постлала в тени под вишнями.
— Полежите, детки, отдохните, — позвала она Маринку и Сашу. — А я вам сказку расскажу.
Маринкин шар был целым, и ей вовсе не хотелось лежать и отдыхать: хоть и длинным был день, она нисколечко не устала. Но не послушать сказку… Она тут же привязала свой шар к ветке и улеглась возле Саши.
Сквозь узорчатую сетку из веток и листьев пробивались и прыгали по подушке, по цветастым одеялам, по траве круглые и неяркие солнечные зайчики. Где-то совсем рядом басовито загудел шмель: зззз!.. Дохнул ветерок, и где-то в конце сада с верхушки дерева сорвалось, прошелестело в густой листве и шлепнулось на землю яблоко. Опершись локтем на подушку, бабушка прислушалась к тишине и негромко начала сказку:
— Было это или не было — не знаю, только мне когда-то моя бабка рассказывала, а теперь я вам расскажу. Жил да был на свете ежик. Была у него в лесу хатка. Не большая, не маленькая — в самый раз для ежика и его семейства. Как-то под осень, в такой вот, как сегодня, теплый солнечный денек, собрался ежик сходить поглядеть на яблоньку, которая росла на лесной опушке: не поспели ли уже на ней яблочки. Давно известно, что ежики — великие охотники до яблок. Наколют на колючки на спине и несут в свои хатки-норки… Так вот, выбрался наш ежик в дорогу. Идет, идет, а навстречу ему — заяц. Косой тоже вышел погулять да заодно своей заячьей капустой в огороде полюбоваться…
Боясь шелохнуться, слушали Саша и Маринка сказку о том, как хитрый и умный ежик выиграл у глупого хвастливого зайца целый мешок яблок. Они наперегонки бегали, и длинноногому зайцу так и не удалось своего соседа-тихохода обогнать. Затем другая сказка началась: про сестрицу Аленушку и братца Иванушку…
Маринка слушала бабушкины сказки, слушала и — сама не заметила, как уснула.
Долго она спала, и приснился ей необыкновенный сон. Словно собрались в дедушкином саду и хвастунишка заяц, и хитрец ежик, и много всяких других зверей: лисички-сестрички, белочки-рыжухи, бобры-строители. И принялись они все вместе хоровод водить. Бегали, топали, песенки пели, а потом увидели на вишенке Маринкин шар, отвязали и давай в футбол играть.
Заяц и белочки лапками мяч перебрасывают, лисички-сестрички стараются на нос, как колобка, подхватить, а бобры-мастера — хвостами, хвостами… Только ежик-хитрец в сторонке стоит, приглядывается. Затем — пых, пых! — подкрался незаметно да как наподдаст своими колючками-иголками!
— Ба-бах! — выстрелил шар.
Тут все лесные жители, словно по команде, кинулись наутек. Будто их и не было.
Вскочила Маринка, в одну сторону глянула, в другую — никого. Только стоят под вишенкой Саша и какой-то босой конопатый мальчик, то ли знакомый, то ли незнакомый — спросонья и не разберешь, и держит этот мальчик в руках ниточку, а на ниточке болтается голубой лоскуток — все, что осталось от шара.
Маринка протерла кулаками глаза и наконец совсем проснулась. Теперь она узнала конопатого мальчишку. Это был ее двоюродный брат Василек, сын дяди Петра.
Маринке жалко было свой шар, но она сдержалась — не заплакала. Только носом шмыгнула.
— А где мама?
— Ушла с тетей Зосей, — ответил Саша. — И мы сейчас куда-то пойдем. Правда? — повернулся он к Васильку.
— Ага, — кивнул Василек и вдруг спросил у Маринки. — А ты что делать будешь? Под вишенкой загорать?
«Вот ты какой! — с обидой подумала Маринка. — Когда приезжал к нам в город, я не спрашивала, что ты будешь делать. Достала из шкафа все игрушки — играй. Самую красивую книжку свою с разноцветными картинками — сказку про конька-горбунка — не пожалела. Насовсем подарила, а в ней всего-навсего двух листов не хватало, как новая была…»
Но Маринка ничем не показала, что обиделась. И даже про книжку не напомнила.
Она сказала:
— Мы… мы играть будем.
— Хм! — хмыкнул Василек. — Игра-ать… Ну, а мне играть некогда. Вот сейчас в конюшню нужно бежать — коней пора поить да на луг гнать. Потом деду в саду помогать буду. В нашем колхозе, знаешь, какой сад…
— Возьми и нас с собой, — попросила Маринка.
— Это другой разговор, — важно проговорил Василек. — Ну что ж, тогда пошли-поехали.
И припустил к калитке.
Маринка едет на Портфеле
Когда они прибежали к конюшне, дядя Петро со своим помощником — молодым веселым парнем в солдатских штанах и красной футболке — как раз выгонял лошадей на водопой.
Широкие ворота были распахнуты настежь, и из темной глубины конюшни одна за другой выбегали лошади. Буланые и вороные, гнедые и золотисто-рыжие, в белых носочках и с белыми звездочками на лбу… Одна была пегой — рыжая, с большими белыми пятнами на боках. Лошади спешили к колодцу, у которого виднелись два наполненных водой корыта.
Маринка так засмотрелась на лошадей, что не заметила, куда девался Василек. Кажется, только что стоял рядом с нею и Сашей неподалеку от ворот, а уже нету.
Но через мгновение она увидела своего двоюродного брата. Василек чуть не галопом вылетел из конюшни на красивом вороном коне и круто осадил его. Маринку аж зависть взяла. Вот бы ей так прокатиться! Но об этом, конечно, и мечтать не стоило: она ж еще никогда не ездила верхом.
Тем временем лошади, напившись, неторопливо отходили от корыт и по узкой, с двух сторон огороженной жердями улочке сами выходили на дорогу, которая вела к лугу.
— Что, хочется проехаться? — спросил дядя Петро, заметив, с какой завистью и восхищением Маринка поглядывает на Василька. И тут же окликнул своего помощника в красной футболке: — Леня, посади ее на Портфеля.
Маринка с удивлением посмотрела на дядю Петра: шутите, да? О каком это вы портфеле говорите и кого собираетесь на него сажать? Уж не меня ли? У нас во дворе зимой ребята на портфелях с горок катаются, а теперь ведь лето…
И лишь когда Леня поймал за гриву и подвел к ней маленькую, пузатую, пепельно-серую лошаденку, она сообразила: это ж кличка! Лошадку называют Портфелем, а прокатиться на Портфеле предлагают ей.
Маринке стало и радостно, и страшно: а вдруг свалится?!
— Не бойся, не бойся, — сказал дядя Петро. — Портфель у нас мирный, покладистый, не кусается, не лягается… Самый конь для такой всадницы. А мы с Сашей вдвоем на Каштане поедем.
Вдвоем… Везет же некоторым… Вдвоем с дядей Петром Маринка и на слоне поехала бы — не побоялась, а вот одной…
Леня подхватил ее под мышки и легко посадил на коня, Маринка вся сжалась в комок и обеими руками вцепилась в жесткую гриву.
— Маринка на Портфеле! Маринка на Портфеле! — заорал Василек, гарцуя по двору на своем вороном.
Но дядя Петро не дал Васильку насмешничать над сестричкой.
— Ну-ка замолчи! — строго сказал он. — И не стыдно, а? Забыл, как сам на нем же ездить учился? Езжай вперед. А ты, Маринка, ровненько сиди да не тяни так за гриву. Лошадке ведь больно…
Портфель стоял спокойно, только время от времени потряхивал гривой. Наверно, ему и правда было больно. Маринка потихоньку осмелела и немножко разжала пальцы. Вот если бы еще бока у Портфеля были не такими круглыми и толстыми. А то сидишь, как на бочке, и не знаешь, в какую сторону скатишься. Да и высоко все-таки. Это только с земли Портфель кажется маленьким, а на самом деле — ого-го, как высоко!
Но самое страшное было впереди. Едва лишь Портфель сделал первый шаг, у Маринки все закачалось, поплыло перед глазами, и она, чтобы не свалиться, снова изо всех сил вцепилась в гриву.
— Ты под ноги коню не гляди, гляди вперед, на уши, — посоветовал Леня. — И не напрягайся так, свободно сиди, не свалишься.
Сам он сидел на лошади как-то смешно, как на скамейке, свесив обе ноги на одну сторону. И не держался. Если бы Маринка полетела со своего Портфеля, Леня, наверняка, успел бы ее подхватить.
Маринка послушалась, подняла голову, разжала кулаки. И вдруг почувствовала себя совсем свободно. Ее больше не подбрасывало на каждом шагу, не трясло. На какое-то мгновение ей даже показалось, будто это не Портфель, а она сама мягко ступает по дороге.
Маринка так осмелела, что даже повернула голову, чтобы посмотреть, как едут Саша с дядей Петром. И чуть не поплатилась за это. Портфель повернул вправо, следом за другими лошадьми, и Маринка едва на нем удержалась.
Вскоре Маринка успокоилась, но какая-то жилка, затрепетавшая в ней еще тогда, когда Леня подхватил ее на руки и посадил на лошадь, больше не унималась ни на минуту.
— Страшно? — спросил Леня. — Неужели страшнее, чем на самолете?
