Галина Гордиенко - Алое платье
Она села, и Ира поспешно укутала девочку одеялом. Аленка погрозила псу пальчиком и строго сказала:
—Теперь будешь слушаться Иру как меня, понял?
Пес тряхнул лохматой головой и выразительно оскалился. Последние слова Аленки ему явно не понравились.
Ира нахмурилась: если упрямый Петюнчик не согласится с хозяйкой, на их идее можно сразу ставить крест. Она с собакой не справится. Это не болонка.
Аленка укоризненно посмотрела на помрачневшего Петюнчика и тоненьким голоском протянула:
—А если ради меня?
Пес отвернулся. Аленка с тяжелым вздохом пообещала:
—Я тогда вечером молоко с…— малышка брезгливо поморщилась,— с нутряным салом и медом выпью, честно-честно!
Черное ухо дрогнуло. Девочка жалобно воскликнула:
—Софья Павловна сказала: стану его пить — быстренько поправлюсь! Меня даже тошнить от него не будет, вот увидишь!
Пес недоверчиво покосился на хозяйку. Аленка смутилась и едва слышно добавила:
—Я постараюсь…
Ира едва не ахнула в голос: ну и пес! Нет, что за пес?! Это что-то невероятное!
Потому что Петюнчик почти по-человечески вздохнул и явственно кивнул. А потом подошел к Ире и сел рядом.
Аленка радостно засмеялась и попросила:
—Дай ему команду!
—Я-я?
—Ты.
—К-какую?
—Любую. Например, скажи — «лежать»! Или — «дай лапу»! Или — «ко мне»!
Ира почти со страхом посмотрела на гору черной шерсти у своих ног, и робко прошептала:
—Лежать…
Аленка хихикнула. Петюнчик с нескрываемой насмешкой покосился на свою вторую «хозяйку» и бесшумно лег.
Аленка захлопала в ладоши. Ира изумленно смотрела на собаку. Петюнчик прикрыл глаза: ему все это совсем не нравилось.
Ира присела к Аленке на диван. Откашлялась и пролепетала:
—Ко мне!
И едва не взвизгнула от ужаса, когда огромный пес молнией метнулся к ее ногам и послушно сел рядом. Выглядел он совершенно невинно, хотя Ира поклясться могла — Петюнчик хотел ее напугать.
И напугал!
Понятно, Петюнчик совсем не желал ей подчиняться. Просто пожалел Аленку.
Ира посмотрела на малышку, Аленка ответила ясным взглядом. Зато Петюнчик со всем вниманием рассматривал противоположную стену. Будто не у Ириных ног находился. И вообще забыл о ней.
Девушка вытерла влажные от волнения руки. Легко коснулась головы пса и серьезно сказала:
—Знаешь, я ведь из-за Аленки все это затеяла. Чтоб ее порадовать.
Ира удивилась себе: как с человеком говорит! Хорошо, в комнате никого кроме Аленки нет. А то приняли бы за сумасшедшую.
Петюнчик по-прежнему невозмутимо изучал книжный стеллаж у стены. Ира пожала плечами — точно в больницу пора! — и добавила:
—Мы вполне и Васькиным ботинком обойдемся. Куцых к нему и уши обещал пришпилить, и подобие собачьей мордочки. И лаять за него клялся, когда нужно. Мне-то без разницы, поверь.
Петюнчик внимательно слушал. Ира печально бросила:
—Ладно, сиди дома.
Аленка разочарованно вскрикнула. Ира погладила ее по ладошке и пояснила:
—Понимаешь, он слишком большой. Раз не хочет подчиняться, я не смогу его в школу взять. Это же… не карликовый пудель! От него шарахаться будут. И Светлана Степановна не разрешит — мало ли…
Аленка всхлипнула. Петюнчик протестующе гавкнул. Потом встал. Положил тяжелую голову обомлевшей Ире на колени и почти по щенячьи заскулил.
—Мир? — неверяще выдохнула девушка.
Пес подтверждающе рыкнул. Аленка принялась хлопотливо уничтожать слезы. Ира рассмеялась — хорошенькая же легавая получится из этого монстра!
ГЛАВА 13
ПРАВОЕ ДЕЛО
—Ну и что это за украшение?! — грозно вопросил Виктор, рассматривая виноватую физиономию младшего брата.
Санька упирался и норовил пониже опустить голову, однако Виктор крепко придерживал его за подбородок и все больше хмурился.
Время, время! Все упиралось в него.
Виктор только что вернулся из школы. Нужно успеть пообедать и тут же мчаться на занятия в секцию, но…
Младший братец встретил его с таким жутким фингалом под правым глазом!
Он угрожающе припух, дураку ясно — этим глазом Санька еще не скоро что-нибудь сможет увидеть. Зато левый глаз упрямо синел, и в нем старший брат не заметил ни капли раскаяния.
Рука Виктора поднялась, чтобы дать паршивцу хорошую затрещину — вот уж радость будет матери, когда она вернется со смены! — но опуститься не успела. Санька шмыгнул носом и храбро заявил:
—Я за справедливость дрался!
—Ах ты ж шкет! — возмутился Виктор.— А маме что скажем?
Санька озадаченно запыхтел. Зато из полуоткрытой двери в детскую донесся басовитый голосок Гришки:
—Маме скажем — мы с велосипеда упали.
Виктор застыл: что-то в этой короткой реплике ему не понравилось. Пытаясь понять — что именно, он потерял бдительность. Хитрый Санька мгновенно вывернулся из-под суровой руки старшего брата и нырнул в комнату. Виктор невольно хохотнул — ловок, бестия.
И только тут до него дошло — МЫ! Гришка сказал: «Мы упали с велосипеда». А значит…
Виктор в сердцах выругался и, не разуваясь, шагнул в детскую. Младшие братья встретили его плечом к плечу, а у старшего нижняя челюсть стремительно пошла вниз — ТАКОГО он еще не видел.
Пятилетние близнецы стояли стеной, вот только сходства сегодня в них ни на грош не было. Потому что бессовестный Гришка не мог посмотреть на старшего брата и одним глазом. У него заплыли оба!
Мало того — Гришкино левое ухо тоже налилось отвратительной синевой и торчало сейчас как ручка у заварочного чайника. И отмыл его Гришка безобразно, до сих пор видны следы запекшейся крови. А светлые волосенки стояли дыбом, потому что от правой брови тянулась далеко вверх отвратительная царапина. Достаточно глубокая. Понятно, прядки волос слиплись.
Близнецы шумно сопели и воинственно выпячивали цыплячьи груди. Санька бесстрашно таращил единственный на двоих глаз. Гришка небрежно смахивал все еще сочившуюся из ранки кровь.
Виктор вытер рукавом вдруг выступившую на лбу испарину. Отбросил в сторону спортивную сумку, уцепил Гришку за руку и повлек в ванную.
Не слушая возмущенных воплей братишки, Виктор промыл ему голову. Быстренько выстриг вокруг раны волосы и перевел дух: царапина не опасна. Просто задет кровеносный сосуд.
Виктор мысленно поблагодарил тренера, заставившего его пару лет назад пройти курсы по оказанию первой помощи: все-таки бокс — не игры на лужайке в солнечный день, чреват травмами.
Виктор обработал рану перекисью водорода. Наложил марлевый тампон и перебинтовал притихшему Гришке голову. Потом поставил брата между колен и гневно рявкнул:
—Тоже — за справедливость?
—Само собой, — испуганно пролепетал Гришка.
Мальчишка изо всех сил таращил подбитые глаза. Пытался рассмотреть, сильно ли злится старший брат, но получалось плохо. У азиатов глаза в десять раз шире тех микроскопических щелочек, что приобрел в результате недавней драки Гришка!
Виктор тяжело вздохнул. Кое-как под жалобный скулеж брата обработал распухшее ухо и повлек Гришку в комнату. Подтолкнул его к дивану и грозно прорычал:
—Это что ж такое, а?! На секунду оставить нельзя!
На что Гришка опустил повинную голову, а Санька вполне справедливо заметил:
—Вовсе не на секунду, а на полдня. Даже больше, сейчас уже три часа.
—И что, — стукнул кулаком по стене Виктор, — вы за эти полдня решили нас с матерью в гроб загнать?!
—Тебя загонишь, — фыркнул Санька.
—А маму?!
На это близнецы не нашлись, что сказать, и дружно начали изучать рисунки на обоях. Виктор угрюмо молчал, рассматривая мальчишек.
Гришка жалобно напомнил:
—С велосипеда упали…
—С трехколесного? — с ехидством поинтересовался Виктор.
—Не-е. Давай скажем, что мы без спроса твой взяли.
—Врать, значит, меня учишь?
Гришка с Санькой опустили вихрастые головы. Виктор подтянул к себе стул, уселся и сердито сказал:
—Быстро колитесь, негодяи, что натворили?
Мальчишки упрямо пыхтели. Виктор сдвинул брови и мрачно пообещал:
—Под замок посажу мерзавцев! Никакой улицы на месяц вперед! А то и на два-три!
Гришка толкнул Саньку кулаком в бок, но Санька лишь вздохнул и отвернулся. Виктор вкрадчиво заметил:
—Впереди лето, не забыли? Я, помнится, хотел вас с собой в поход прихватить, даже Ван Ваныча почти уговорил…
Гришка всхлипнул. Санька насупился. Виктор гаркнул:
—Обещал ему, дурак, что с вами хлопот не будет! Мол, дисциплинированные парни, забудьте, что еще в школу не ходят! — И грустно добавил: — Думал, вас в свою лодку посадить, на веслах научить ходить, а вы…
Гришка сломался первым, заревел в голос. Санька гневно сверкнул на брата уцелевшим глазом и крикнул:
