Валерий Приемыхов - Двое с лицами малолетних преступников
Капитан Конов раньше был чемпионом области в полутяжелом весе. Когда он шел по улице, хоть и не в форме, — никакому самому заядлому хулигану в голову не приходило пристать. Даже, в общем, хулиганить рядом не хотелось, глядя на его короткую, мощную шею и длинные руки. Он угрюмо, исподлобья смотрел на Тихоншу. Дослушал и сказал:
— Здесь угрозыск, бабушка. Вам к участковому.
— Он у нас дурак! — сказала Тихонова.
— К участковому, — как отрезал Конов.
Пришлось идти.
— Бабушка, — сказал участковый, — у милиции больше дела нет, как укрощать всяких писателей.
— Вот. Что это означает? — Она показала ему телеграмму с колонкой цифр. Ее почему-то особенно пугали именно эти загадочные цифры.
— Откуда я знаю? — сказал участковый.
— А если это мафия?
— Это не мафия.
— А что тогда?
— Может, у деда любовница была по фамилии Шиш, — пошутил жизнерадостный участковый, — мало ли что… Цифры — номер телефона.
Вот почему неодобрительно качала головой сестра Тихонши. Два месяца назад Тихонов ездил по дешевой путевке на юг. Приехал загорелый, чужой, нахальный. «Как там?»— спрашивала она. «Никак!»— весело отвечал муж. Никак и все. Ей это не понравилось, и сестре не понравилось. О мертвых нельзя думать плохо, но Тихонша не могла себя пересилить. В светлую память о покойном вкрадывалась горечь. Ну что это такое: «Жду ответа, как соловей лета»? Или уж совсем: «Не горбись»! Муж действительно был сутулый, она сама твердила: «Распрямись, не ходи крючком!» Тихонша имела право, жена, а тут развязно: «Не горбись».
Они сидели у сестры, горевали. Пришел племянник — молодой, ушлый, серьезный. Просмотрел телеграммы. Выслушал женщин, сказал:
— Ну и что вы сидите?
— А что делать?
Он не стал тратиться на разговоры, подошел к телефону, набрал номер с телеграммы. Все замерли в предчувствии разгадки.
— Дайте мне Шишу! — требовательно сказал племянник в телефон. — Меня интересует Шиш…
Он еще подержал трубку у уха, опустил.
— Ну что? — хором спросили сестры.
— Издеваются…
Все благополучно разъяснилось на следующий день. В дверь постучали.
— Мне бы, — вошедший человек кашлянул в кулак, — Дмитрия…
Тихонша всхлипнула, отвернула голову, закрыла лицо рукой.
— Заболел? — спросил гость упавшим голосом.
Она замотала головой:
— Помер.
Незнакомцу стало плохо. Он поставил свой портфель на пол и медленно опустился на стул у дверей.
— Я думаю, почему он молчит, — сказал незнакомец.
— Так вы Шиш?! — всплеснула Тихонша руками.
Он не понял ее радости, вяло кивнул головой.
— А ведь такой крепкий мужик. Я думал, мы с ним еще… — Он не договорил, махнул рукой.
От родных не дождешься сочувствия, а тут посторонний — и так распереживался. Тихонша усадила гостя за стол, поила чаем. Они беседовали.
— Он вам ничего обо мне не говорил?
— Нет… — Она побоялась обидеть душевного человека, добавила: — Может, и говорил. Говорил, наверно, да я забыла…
Он долго, подробно рассказывал про их с Тихоновым житье на юге. Про море, про бессовестную молодежь, про беседы, и как они пили пиво. Особенно ему запал в душу случай с победой в соревнованиях по бегу в мешках.
— Это очень трудно — бежать в мешке. Там помоложе нас были, а выиграли мы с Дмитрием. Победа осталась за нашей командой: я и он. Ихний затейник выдал нам приз… Кто ж мог даже подумать о плохом?.. Мы им тогда показали, этим молодым…
Он рассказал ей про свою работу в пожарной команде, она показала ему семейный альбом с фотографиями. Шиш рассказал случай с ним и летающей тарелкой у него над балконом. От тарелки шел голубой свет, и слышалось легкое жужжание. Тихонша в ответ поведала про бабушку из пригородного села, которая нашла полный горшок денег, жалко только, деньги были старые и сейчас их не принимали в магазинах.
Подружились они окончательно на гадании. Тихонше еще никто так верно не гадал.
— Форма этого пальца, — говорил Шиш, держа ее руку в своей, — стремление к чистоте и порядку. А вот этот бугорок — беззащитность и стремление к знаниям… Бывает, вы поверите человеку, а он вас обманет?
— Еще как бывает!
— Но вы прощаете легко, потому что любите людей… жалеете их.
— Даже себя ругаю иногда!
— Две планеты управляют вами — суровый Сатурн и легкомысленная Венера… Опасайтесь молодых людей с русыми волосами…
Они прощались.
— Я в командировке. Командировку взял специально, чтоб Дмитрия повидать…
— Заходите еще.
— Если время будет, с удовольствием… А он вам обо мне ничего не говорил? — опять спросил Шиш.
Тихонше за мужа даже стыдно стало:
— Да он вообще был такой… суровый, молчун.
— А мы думали, дружить будем… Как мы с ним этот бег в мешках выиграли! Бывает же такое…
Кляня дороговизну, Шиш заплатил за номер в паршивой гостинице. Дел у него не было решительно никаких. Медведем бродил от стены до стены, бормотал что-то, махал руками, закатывал глаза к пыльному потолку. Вышел на улицу, поймал себя на том, что бежит неизвестно куда, вернулся в гостиницу. Три раза пил чай в буфете, бродил по гостиничным некрасивым коридорам.
— Ты чего маешься, дед? — спросил длинноволосый парень. Он полуголый, босиком стоял в дверях номера. Кажется, только проснулся.
— Внучек нашелся! — пробормотал Шиш и начал тыкать ключом в свою дверь.
— В буфете выпить нечего?
— Есть чего, — сказал Шиш.
— Выпьем?
Шиш развел руками.
— Я плачу, — сказал длинноволосый, — ты сходи, а я пока оденусь.
— Давай, — согласился Шиш. — Я, знаешь, лучше в магазин сгоняю. Там дешевле…
Они поровну разлили по стаканам, выпили. Пришло время знакомиться.
— Шиш.
— Класс! — сказал парень. — А я Полундра.
— Шиш Анатолий Адольфович, — сказал Шиш, — ты дослушай сначала…
Выпили за знакомство.
Анатолий Адольфович Шиш до недавнего времени работал пожарником на фабрике. Хорошая работа. Сутки работаешь — двое отдыхаешь. В «пожарке» он научился отлично играть в домино, рассказывать анекдоты, разбираться в гороскопах. Шиша уволили после отказа ехать заправлять огнетушители. Как раз в ту пятницу у него был самый черный день в году. «Окружите себя друзьями и поезжайте в деревню», — тревожно советовал гороскоп.
Теперь он временно не работал. Анатолия Адольфовича заинтересовали неопознанные летающие объекты, и он вступил в общество, которое этой проблемой интересуется серьезно… Шиш был Козерог по гороскопу. Его планета Сатурн, цвет черный, металл — чугун. Под этим знаком, кроме него, родились Марлен Дитрих, Аль Капоне, Мао Цзедун. «Они зачастую угрюмы, суровы, задумчивы, хотя это отнюдь не мешает им упрямо двигаться к цели и, несмотря ни на что, добиваться успеха! Когда его ровесники уже устали, поникли, отцвели, Козерог только входит в пору своего могущества и расцвета. Опытен, закален и еще полон сил!»
— Торчу! — хохотал Полундра. — Поливай дальше!
— Это наука! — кричал Шиш. — А ты сопляк! Вот, к примеру, мне сейчас пятьдесят пять, да? А по гороскопу Козерог добивается настоящего признания только в пятьдесят шесть.
— Ну и как дела?
— А вот так. Поехал я отдыхать на юг…
Полундра уже икал от смеха, повалился на кровать и сучил ногами:
— Перестань!
Шиш затолкал обе ноги в наволочку и скакал по номеру от окна до двери и обратно.
— Умру! — кричал Полундра.
— А потом мы победили, — сказал Шиш, — и затейник нам вручил лотерейный билет…
— Ну?!
— Он выиграл коттедж ценой двести пятьдесят тысяч долларов!
Полундра протрезвел.
— На двоих? — спросил.
Шиш печально кивнул.
— А тот не хочет делиться?
— Помер.
— Вдова в курсе?
Шиш пожал плечами:
— Молчит. Такая скотина!
Полундра встал, насвистывая прошелся по номеру.
— Я на ней женюсь, — говорил Шиш уже под утро, — хоть она, корова, и Скорпион…
— Несерьезно, — внушал ему Полундра. — Как у нее двери запираются? Какой замок?
Конов и участковый переглянулись многозначительно. Легкомысленный участковый хотел покрутить у виска пальцем, но Тихонша обернулась, и он просто пригладил волосы.
— Вот этот костюм висел за сереньким платьем, а сейчас, наоборот, — сначала серенькое платье… Даже не так! Висела белая кофточка, серенькое платьице, а уж только потом костюм…
— Так, — сказал Конов.
— Нижний ящик, пожалуйста. Я всегда мужа ругала — полезет в ящик, а до конца не закроет.
— Кого вы подозреваете в краже?
— Никого, — рассеянно сказала Тихонша. — Или вот этот медвежонок — подарок двоюродной племянницы, маленькая еще. Медвежонок смотрел не на вас, как теперь, а примерно в окно… — Она взяла медвежонка и повернула правильно.
