Астрид Линдгрен - Пиппи Длинныйчулок 1-3
– Не очень, – честно призналась Пиппи и уселась поудобнее на ветке. – У меня от этого голова закружится. Ваша школа просто битком набита ученостью, хоть ножом ее режь. А нельзя ли, фрекен, – с надеждой продолжала она, – сделать так, чтобы немножко учености вылетело в окно и пристало ко мне? Ровно столько, чтобы мне можно было идти с вами на прогулку?
– Пожалуй, можно! – ответила фрекен и продолжала вести урок арифметики.
Школьники были рады, что у них за окном на дереве сидела Пиппи. Ведь она им всем раздавала конфеты и игрушки в тот день, когда ходила по магазинам. Ясное дело, Пиппи прихватила с собой господина Нильссона, который так забавно перекидывался с одной ветки на другую. Иногда он прыгал и на окно, а один раз сделал огромный прыжок, уселся Томми на голову и стал ее чесать. Но тут фрекен велела Пиппи позвать господина Нильссона, потому что Томми как раз в эту минуту должен был сосчитать, сколько будет 315:7, а это никак не получится, если у тебя на голове сидит обезьяна. Урок, можно сказать, был сорван. Весеннее солнце, скворец, Пиппи и господин Нильссон – это было уж слишком для ребят.
– Что на вас нашло, дети? – спросила учительница.
– Знаешь что, фрекен? – сказала Пиппи, сидя на дереве. – Честно говоря, сегодняшний день вовсе не годится для помножения.
– Мы занимаемся делением, – поправила ее фрекен.
– В такой день ни к чему заниматься никаким «ением», – заявила Пиппи,
– разве что только веселением.
Фрекен сдалась:
– Может, ты научишь нас веселению?
– Нет, я не очень-то успеваю по веселению, – ответила Пиппи, она уцепилась за ветку ногами и повисла вниз головой так, что ее рыжие косички чуть ли не доставали до земли. – Но я знаю одну школу, где не учат ничему, кроме веселения. «Весь день веселение» – написано в расписании уроков.
– Вот как? А где находится эта школа? – спросила фрекен.
– В Австралии. В поселке возле станции. На юге. – Она села на ветке, и глаза ее засияли.
– И что они делают на уроке веселения? – поинтересовалась фрекен.
– Разное. Чаще всего они начинают с прыганья гуськом из окна. А потом они с громким воем бегут назад в класс и прыгают по партам, пока не устанут.
– А что говорит их учительница? – полюбопытствовала фрекен.
– Она... Она прыгает вместе с ними. Даже выше остальных. А после они с полчаса дерутся или еще что-нибудь делают. А фрекен стоит рядом и кричит: «Молодцы!» А в дождливую погоду все ребята раздеваются и бегают под дождем, танцуют и прыгают. А фрекен играет на органе, чтобы они не сбивались с такта. Некоторые ребята встают под водосточную трубу, чтобы их хорошенько окатило.
– Даже так? – удивилась фрекен.
– Да-да-да! Это просто мировая школа! Одна из самых лучших во всей Австралии. Только она находится далеко на юге.
– Представляю себе! Но так весело, думается мне, в нашей школе не будет.
– Как жалко! – сказала Пиппи. – Если только надо прыгать по партам, то я, пожалуй, могу зайти к вам на минутку.
– Нет уж, с прыганьем ты подожди до прогулки.
– В самом деле, мне можно будет идти с вами? – закричала Пиппи и от радости сделала на ветке сальто назад. – Уж я обязательно напишу об этом в Австралию. Пускай они там занимаются веселением сколько хотят. Все равно прогулка – это гораздо лучше.
ПИППИ ИДЕТ С КЛАССОМ НА ПРОГУЛКУ
На дороге послышался топот ног, веселая болтовня и смех. Это шли Томми с рюкзаком за спиной, Анника в новеньком, с иголочки, ситцевом платье, их фрекен и все одноклассники, кроме одного бедняги, у которого как раз в день прогулки заболело горло. А впереди всех ехала Пиппи на своей лошади. За ее спиной сидел господин Нильссон с карманным зеркальцем в лапке. Он пускал солнечных зайчиков и ужасно радовался, когда ему удавалось пустить зайчика Томми на ухо.
Анника думала, что в этот день обязательно будет дождь. Она была в этом настолько уверена, что заранее сердилась. Но подумать только, как может иногда повезти! Солнце в этот самый день прогулки светило все ярче и ярче, и сердце Анники, топавшей по дороге в новом, с иголочки, ситцевом платье, так и прыгало от радости. Между прочим, и все остальные дети выглядели веселыми и довольными. Вдоль дороги густо росли молодые ивы, а в одном месте было целое поле первоцвета. Дети решили на обратном пути нарвать пучки вербы и большой букет первоцвета.
– Какой замечательный-презамечательный день! – вздохнула Анника и посмотрела на Пиппи, которая сидела на лошади выпрямившись, ну прямо генерал!
– Так весело мне не было с тех самых пор, когда я дралась с боксерами-тяжеловесами в СанФранциско, – заявила Пиппи. – Хочешь прокатиться немного?
Прокатиться Аннике, ясное дело, очень хотелось. Пиппи подняла ее и посадила на лошадь впереди себя. Когда другие ребята это увидели, им тоже захотелось покататься. И они покатались. По очереди. Хотя Томми и Анника покатались немножко дольше всех. И еще одна девочка, которая натерла ногу. Пиппи посадила ее позади себя и разрешила ехать все время. Но господин Нильссон все время старался дернуть ее за косичку.
Целью их прогулки был лес, который называли Лес чудес, потому что он был чудо как красив. Когда они вошли в него, Пиппи спрыгнула с седла, похлопала свою лошадь и сказала:
– Ты везла нас очень долго и, наверно, устала. Вовсе ни к чему тебе надрываться всю дорогу.
Тут она подняла лошадь сильными руками и понесла ее, и несла до тех пор, пока они не пришли на небольшую полянку в лесу, где фрекен велела им остановиться. Тут Пиппи поглядела по сторонам и закричала:
– А ну идите сюда разом все чудища-юдища, посмотрим, кто из нас сильнее!
Но фрекен объяснила ей, что в этом лесу нет никаких чудищ. Пиппи была сильно разочарована.
– Лес чудес без чудес! И чего только люди не выдумают! Скоро они придумают пожар без огня и раздевание рождественской елки без рождественской елки. Это они из жадности. Но если они сделают конфетные магазины без конфет, я им скажу всю правду. Ну что же, ничего не поделаешь, придется самой стать чудищем.
Она зарычала таким страшным голосом, что фрекен пришлось зажать уши, а многие из детей до смерти перепугались.
– Мы играем, Пиппи будет чудищем, ясно? – крикнул радостно Томми и захлопал в ладоши.
Всем детям эта затея понравилась. Чудище забралось в лощину, где у него было жилище. Ребята бегали вокруг и кричали:
– Глупое, глупое чудище, глупое, глупое чудоюдо!
И тут разъяренное чудище выбегало, а дети с громким визгом бросались врассыпную. Тех, кого чудище успевало схватить, оно тащило в пещеру и обещало сварить себе на ужин. Но когда чудо-юдо выбегало, чтобы схватить новых детей, тем, что оставались в пещере, иногда удавалось убежать. Хотя для этого им приходилось карабкаться по склону оврага, а это было нелегко. Там росла только одна маленькая сосенка, за которую можно было ухватиться, и потом нужно было ловко ставить ноги, поднимаясь по крутизне. Но детям это очень нравилось, они говорили, что это самая интересная игра на свете. А фрекен лежала на траве и читала книгу, время от времени поглядывая на ребят.
– Да уж, это самое дикое чудище из всех, кого я видела, – говорила она себе.
Так оно в самом деле и было. Чудище скакало и выло, бросало разом по три или четыре мальчика на плечо и тащило их в пещеру. Иногда оно с бешеной быстротой карабкалось на дерево и прыгало, как обезьяна, с ветки на ветку или вскакивало на лошадь и гонялось за детьми, пытавшимися убежать от него, петляя между деревьями. А когда лошадь галопом настигала их, чудище наклонялось, сидя в седле, хватало детей на полном скаку и, подгоняя лошадь, мчалось в пещеру с криком:
– Теперь-то я сварю вас себе на ужин!
Это была ужасно веселая игра, и детям хотелось играть еще и еще. Но вдруг стало совсем-совсем тихо, и когда Томми и Анника прибежали, чтобы узнать, в чем дело, то увидели, что чудище сидит на камне со странным видом и держит чтото в руке.
– Он умер, поглядите, он совсем мертвый, – сказало чудище.
Это был маленький птенец. Он упал из гнезда и разбился насмерть.
– Ой, как жалко! – сказала Анника.
Чудище кивнуло.
– Ты плачешь, Пиппи! – вдруг сказал Томми.
– Я плачу? Вовсе нет.
– Да у тебя глаза совсем красные, – настаивал Томми.
– Красные? – спросила Пиппи и одолжила у господина Нильссона зеркальце, чтобы проверить.
– И по-твоему, это красные? Что бы ты сказал тогда, если бы побывал с моим папой в Батавии! Там был один старик с такими красными глазами, что полицейский запретил ему показываться на улице.
– А почему?
– Потому что люди думали, будто это красный светофор, ясно тебе? Когда он шел по улице, все движение останавливалось. А ты говоришь, у меня красные! Вот еще! Стану я плакать из-за какой-то маленькой пичужки!
– Глупое, глупое чудище! Глупое, глупое чудище!
Тут отовсюду сбежались ребята посмотреть, где прячется чудо-юдо. А чудище взяло маленькую пичужку и положило ее осторожно в кроватку из мягкого мха.
