Владимир Степаненко - Голубой дымок вигвама
Колька увидел листок и улыбнулся.
— Я тебе посмеюсь! — угрожающе протянул Гриша Коробочкин, торжественно неся на плече отбитое в бою знамя. — Иди, отравитель!
— Да вы что, ребята! — удивился Колька. — Разве я отравитель? Я писал! Нефть пустили по воде!
— Разговаривай! — перебил Гордюша.
— Бобра догоняю. С кордона убежал.
— Гордюша, может быть, он не врет! — сказал Ромка Орехов. — Ты с какого кордона?
— С восемнадцатого. Отец там лесничий — Василий Иванович Синицын.
— Не слышали такого, — протянул Ромка.
— Так я и поверю! — не сдавался Гордюша. — Сам говорил, что Челомей его ругал. Думаешь, зря? Челомей скорей промолчит, чем лишнее слово скажет.
— Идемте, — в слезах сказал Колька. — Меня самолет разыскивает. Три дня уже по реке плыву. Сами будете отвечать, если я бобра не поймаю. Вчера его старик кормовиком чуть не убил. Браконьера бы лучше поймали!
Глава 18. Разведчик «синих» захватил знамя
Председателю сельсовета деревни Защигорье Геннадию Маркеловичу с трудом удалось успокоить кричащих ребят. Они гурьбой ввалились в маленькую комнату и вытолкнули на середину босоногого паренька в грязной куртке. Во многих местах куртка была прожжена.
От наблюдательного взгляда пожилого мужчины, хорошего охотника, ничего не укрылось. Геннадий Маркелович вспомнил, что прошедшая ночь была ветреной и холодной, и пожалел мальчика.
— Отравителя поймали, — угрюмо сказал Гордюша и положил на стол записку.
— Я не отравитель. — Колька от незаслуженной обиды покраснел. — Руки пусть развяжут.
— Разберемся, кто ты есть, — спокойно сказал Геннадий Маркелович и для строгости нахмурил мохнатые черные брови. — А связывать нельзя. Где поймали?
— На реке. Плыл на салке, — поторопился с ответом Кирилл Коркин.
— На реке? — удивился председатель сельсовета и внимательно посмотрел на Кольку.
Курносый мальчуган смотрел исподлобья, угрюмо. На щеке красовалась большая царапина.
Не лучше выглядел и стоявший около стола в мокрой одежде мальчишка из пионерского лагеря: темный синяк наполовину закрывал глаз.
— Почему подрались?
— Он забрал красное знамя. Мы военную игру проводили!
— Не знал про военную игру. Увидел знамя на дереве и взял, — объяснил Колька. — Взял знамя, стало быть, нужно. Мне летчику надо махать.
— Какому летчику? — Ромка Орехов подался вперед, не спуская с Кольки настороженных глаз.
— Обыкновенному. Который на самолете летает.
— Драку затеял, герой. — Геннадий Маркелович принялся крутить короткую ручку телефонного аппарата. — Нелюшка? Милицию дай срочно. Линия занята?
Колька держался спокойно, без малейшего страха.
— Не знал я про военную игру… Сказали, отдал бы знамя… Сами полезли первые… В плен хотели взять… Что я, фашист? Сумку мою утащили. Пусть сумку отдадут.
— Сумку верните. — Геннадий Маркелович вытянул руку с запиской и начал неторопливо читать глуховатым голосом.
— Держите отравителей! Вот как? Держите отравителей! — пытливые глаза мужчины остановились на Кольке. — В Кокшагу вылили нефть, и мальки дохнут. Страсть, сколько всплыло! Вороны и сороки клюют, радуются!
— И большой рыбе тоже житья нет, — обгоняя читавшего, произнес следующую строчку Колька.
— Здорово шпаришь! Прямо по написанному. Читал записку?
— Писал… помню.
— Разберемся. — Председатель сельсовета недоверчиво посмотрел на Кольку и протянул ему чистый листок бумаги и карандаш. — Дальше напиши!
Колька шагнул к столу и особенно старательно, чтобы не валились буквы в разные стороны, вывел, сильно нажимая на грифель: «Наблюдатель природы».
— Верно! Подпись сошлась! — председатель сельсовета откинулся к спинке стула, чтобы немного сосредоточиться. Надо было сообразить, что дальше делать с этим упрямым мальчишкой.
За спиной председателя на бревенчатой стене висела большая географическая карта европейской части СССР. Выше карты к стене были прибиты чучела разных птиц.
Пока он думал, Колька безразлично скользнул взглядом по карте и увидел витютиня. Дикий голубь был как живой. Мальчик нашел утку широконоску, болотного кулика с длинным клювом, голенастого чибиса. Но особенно удалось мастеру чучело иссиня-черного глухаря.
Глухарь сидел на толстой ветке сосны, недоверчиво склонив голову с красными надбровьями на плечо, широко раскинув могучие крылья.
— Моховик, собаку заметил, — сказал Колька.
— Точно. — Геннадий Маркелович понимающе улыбнулся мальчику.
— Убивал?
— Приходилось.
— Откуда будешь?
— Я? — удивился Колька, которому казалось, что его должны хорошо знать. — С восемнадцатого кордона.
— Эва хватил! Давно плывешь?
— Четвертый день на воде.
— Василия Ивановича знаешь?
— Синицына? Батя мой.
— То-то я примечаю, вроде знаком ты мне. Постой, тебя Колькой звать?
— Колькой… Точно.
— Ты чего сразу не сказал, что ты сын Василия Ивановича Синицына? — Геннадий Маркелович неторопливо рассматривал мальчика. — Твой отец брал от моей Азы рыжего щенка. Как удался?
— Тайгой назвали. Хорошая собака вышла. — Колька словно забыл о ребятах и с удовольствием объяснял: — По кунице идет, хозяина не боится.
— Скажи ты, на медведя идет! Тайгой, говоришь, назвали? Хорошее имя. — Геннадий Маркелович улыбнулся. — Отравитель, ты зачем к нам пожаловал?
— Бобр у нас убежал. В худой клетке привезли.
— Значит, добился отец бобров?
— Привезли. В ручей около Гнилого болота хотели выпустить. Мы нор нарыли, осины заготовили.
— Есть-то хочешь небось, отравитель? Чем все дни кормился?
— Немного хлеба прихватил, пастух огурцы кинул, чай варил. На огороде парнишка капустой угостил.
— Бобра встречал?
— Вчера видел.
— Вот тебе на! К нам, значит, приплыл. Интересно! Геннадий Маркелович оживился. — Я хлопочу, чтобы бобров у нас разводили, а он сам приплыл. Где видел-то? Помнишь?
— Не забыл. Около деревни в морду попал. Чудом спасся!
— Морды у нас не ставят.
— Говорю, в морду попал. Старик мордой ловит. Вынырнул бобр, а старик хотел кормовиком добить. Хорошо, что промазал.
— У Дымков видел?
— Не знаю, может быть, и у Дымков.
— Какая из себя деревня? Помнишь?
— Деревня как деревня. Некогда мне было ее рассматривать. На горе стоит.
— Выходит, Дымки. Правда, ребята?
— Дымки, — подтвердил Ромка Орехов и направился к столу председателя сельсовета. — Дед Челомей мордами ловит. Я ребятам рассказывал. Братень вчера на велосипеде ездил в Дымковскую РТС узнать, когда горючее привезут для тракторов. Он видел, как Челомей ударил по воде кормовиком. Брат спросил, в кого целился, а Челомей сказал, что щуку упустил.
— Не знаю, может быть, старика и Челомеем зовут, — задумчиво сказал Колька. — А браконьер он первой статьи. На «сижу» ловит.
— Спасибо, Коля! Давно я к Челомею присматриваюсь. Роман, возьмешь велосипед и слетаешь в Дымки. Передашь Челомею: вызываю его в сельсовет. Пусть завтра и жалует!
Ромка Орехов незаметно толкнул Гордюшу кулаком в бок.
— Слышал, Гордей? Волосяные лески. Челомей-то браконьер оказался! Вот так-то!
Дверь рывком распахнул Слава Золотов. За ним в красных галстуках вошли возбужденные ребята из лагеря. От быстрого бега все тяжело дышали.
— Председатель сельсовета выбудете? — Слава Золотов торопливо уставился на Геннадия Маркеловича. — И, не дожидаясь ответа, продолжал. — Мы записку нашли. Важная!
— Давай записку. — Геннадий Маркелович прикрыл мохнатыми бровями улыбающиеся глаза. — Держите отравителей! В Кокшаге вылили нефть, и мальки дохнут. Страсть, сколько всплыло! Вороны и сороки клюют, радуются! Так, что ли?
— Знаете? — Слава Золотов оторопело посмотрел на мужчину и, немного успокоившись, заметил набившихся в комнате ребят. — Мальки гибнут, а вы улыбаетесь. Посмотрите на реку! Нефть плывет! — Слава распахнул ворот рубахи и показал на теле черные пятна. — Я песком тер, все равно остались. Купаться нельзя. А вы смеетесь!
— Остынь, горячка! — спокойно сказал Геннадий Маркелович. — Сам виноват, что извозился. Зачем полез в грязную воду? Пока вы бегали, ребята отравителя поймали. Разбираемся. Понял?
— Поймали? — Слава изумленно огляделся, пока его взгляд не остановился на незнакомом босоногом мальчишке в прожженной куртке. «Неужели это отравитель? Не похож. Плыл мимо нас на плоту. Вдруг он маскируется?»
Наташа посмотрела на растерявшегося командира отряда, которого одолевали самые противоречивые сомнения и открыто засмеялась.
