Яков Давидзон - Орлята партизанских лесов
— Есть, прикрывать, — ответил тот и сказал Ване: — Теперь мы с тобой в заслоне, как бы получается…
Ваня выбрал себе местечко в тени под вишней, устроился поудобнее. С Зарембой в разговор не вступал. Он старался показать, что страшно обижен таким бесцеремонным отношением к своей персоне. Как вывести партизан на управу — Ваня нужен, а как дать наган и взять в бой — пожалуйста, сиди под забором.
Автоматная очередь разогнала сонную послеобеденную тишину. Выстрелы зачастили в разных концах села. Вскоре, однако, всё стихло, откуда-то долетали громкие голоса.
— Конец, — прислушавшись, сказал Заремба. — Пойдём и мы.
Возле управы Зебницкий разговаривал с жителями села. Он набирал новичков в отряд и с каждым хотел поговорить лично. Склад с оружием уже нашли, и командир отряда вручал партизанам винтовки. Заремба шёл впереди, Ваня за ним, чуть приотстав. Это-то его и спасло от неприятностей. Ещё издали Ваня увидел школьного учителя. Кто-кто, а учитель прекрасно знает, кто такой он, Шкелев, на самом деле. Если скажет командиру — прощай, отряд. Ваня юркнул в первый попавшийся двор. Сквозь щель в заборе увидел, как суетится Заремба, хватившись его. Потом старик подошёл к командиру и что-то стал объяснять. Он смешно разводил руками, а Зебницкий, наверное, сердился и выговаривал ему. Наконец командир махнул рукой, и Заремба поспешил уйти. Ване даже стало жаль его: старый уже, а даже винтовки настоящей не имеет. «Ладно, — решил Ваня, — так и быть отдам наш с Сенькой пулемёт, когда в Гуту зайдём». Воспоминание о товарище натолкнуло на мысль, что отец уже, наверное, хватился его, ищет. Стало грустно, но Ваня крепился. «Когда узнает, что я в партизаны пошёл, небось, простит», — решил он.
Вскоре отряд Зебницкого выстроился в походную колонну. Вперёд выслали разведку. Ваня огородами да садами следовал за партизанской заставой, прикрывавшей отход. Когда вступили в лес, Ваня смело догнал партизан.
— Ты гляди-гляди, пропажа объявилась! А командир его обыскался! — воскликнул партизан в тельняшке. — Давай-ка к нам, мальчик!
— Живой! — только и сказал Зебницкий, увидев Ваню.
— Чего со мной случится! — протянул Ваня, во все глаза выглядывая школьного учителя. Но напрасно тревожился — учитель остался в селе. Когда пришли на лесную базу, Зебницкий приказал пошить юному партизану форму — сапоги, штаны и гимнастёрку. Но самым ценным приобретением Вани Шкелева была настоящая будёновка. Хоть и великовата оказалась, но с будёновкой Ваня не расставался никогда.
Стал Ваня Шкелев партизанским разведчиком. Маленький, проворный, он ходил по сёлам, высматривал, передавал сведения, добытые партизанскими помощниками. Когда отряд Зебницкого направился в Белоруссию, командир приказал Шкелеву остаться во 2-й Клетнянской партизанской бригаде, в сещенских лесах. Как ни больно было расставаться с людьми, к которым Ваня привык за эти несколько месяцев, приказ нарушить не осмелился. Единственное, что скрадывало горечь расставания, было то, что в бригаде воевали отец Вани и старший брат Алексей.
— А мы уж думали — пропал Ванюша, — со слезами на глазах обнял Ваню отец. А потом сказал — Выдрать бы тебя не мешало… Да авторитет твой подорвать боюсь…
Первые капли дождя упали, когда отряд выходил из лагеря.
— Самая что ни есть партизанская погода, — сказал кто-то у Вани за спиной.
— Глядишь, припустит вовсю, немцы попрячутся в укрытия, — обрадованно подхватил Ванин отец. — А нам только это и нужно!
Некоторое время назад командование бригады обнаружило странную закономерность: стоило какому-нибудь отряду покинуть базу и выйти из лесу, как он попадал в засаду или встречал на своём пути сильный заслон. Сначала думали, что в бригаде появился предатель. Были усилены меры предосторожности: о выходе на задание знали только командиры. Рядовые бойцы узнавали о походе перед самым началом операции. Новички проходили строжайшую проверку.
Но неудачи продолжали преследовать партизан. Наконец, всё разъяснилось. В трёх десятках километров от базы находился военный аэродром. Когда фашистское командование потеряло всякую надежду справиться с партизанами, оно подключило к борьбе с народными мстителями авиацию. На аэродроме появилась «рама» — специальный самолёт-разведчик со сдвоенным хвостом. «Рамы» беспрепятственно парили в небе, и самый маленький отряд, появлявшийся из лесу, немедленно засекался. Остальное, как говорится, было делом техники.
— Пока мы не разгромим аэродром, немцы будут держать нас на мушке, — сказал на совещании командиров отрядов командир Клетнянской партизанской бригады. — Знаю, что вы скажете мне: пробиться к взлётной полосе практически невозможно. И тем не менее мы должны это сделать. С завтрашнего дня начать тщательную разведку.
В одну из разведгрупп попал и Ваня Шкелев.
С восходом солнца партизаны залегли на подступах к аэродрому. Первые лучи осветили доты и дзоты, ряды колючей проволоки, замаскированные специальными сетями бомбардировщики. Густо стояли часовые.
С восходом солнца аэродром ожил. Сновали из конца в конец бензозаправщики, механики прогревали моторы. Несколько самолётов готовились к вылету: с них сняли маскировочные сети, было хорошо видно, как подвешивались под крылья тяжёлые бомбы.
Ваня прислушивался к разговору старших. Его так и подмывало сказать: «Пошлите меня, я проползу, как уж, и разведаю подходы!»
Словно прочитав его мысли, командир задумчиво заметил:
— Конечно, один-два человека могут подползти к колючей проволоке. Скажем, Ваня наш или ещё кто. Ну, посмотрят, ну, расскажут нам, как выглядят фашистские асы вблизи. А толку? Заминировать полосу ведь не удастся…
Ваня не знал, что командование бригады пыталось найти помощников среди людей, которые работали на аэродроме, а то и заслать своего под видом обслуживающего персонала. Однако гестапо было начеку, и выполнить задуманный план не удалось. Кроме того, поджимало время: «рама» связала партизан по рукам и ногам, лишив их возможности действовать в полную силу. Ведь бригада практически находилась в кольце, и даже ночью трудно было выбраться из леса.
…Дотемна разведчики искали какую-нибудь «щёлку» в охране гитлеровцев. И не находили. Когда группа расположилась на невысоком пригорке, откуда весь аэродром был на виду, командир воскликнул:
— Есть! Есть план! Дадим мы фашистам жару!
Но больше он не произнёс ни слова. Приказал возвращаться, и всю дорогу до лагеря молчал. Едва ступили на территорию базы, отпустил партизан, а сам поспешил в штаб. Ваня не сомневался, что командир задумал что-то очень важное и серьёзное. Его волновал один вопрос: найдётся ли и ему, Ване Шкелеву, место в отряде, который отправится громить врага.
А разговор в штабной землянке происходил вот о чём.
— К аэродрому, как мы ни старались, подойти близко не удалось, — докладывал командир разведгруппы. — Мины, колючая проволока, пулемёты держат под обстрелом каждый метр земли. Ночью тем более не пробьёшься — «волчьи ямы», мины, прожекторы… И всё же решение есть!
Командир сделал паузу. Командиры сидели молча, не спешили с расспросами.
— Есть там одно местечко, пригорок. Аэродром как на ладони. Если незаметно подтянуть нашу артиллерию, можно бить прямой наводкой!
План был рискованный. Бригадные сорокапяти- и семидесятишестимиллиметровые пушки нужно было незаметно доставить на место, установить под самым носом у фашистов и открыть огонь. Не дав немцам опомниться, расстрелять самолёты, склады с боеприпасами и горючим и успеть скрыться.
— Успех операции зависит от быстроты и тщательной подготовки. Расчёт — на внезапность и дерзость, — подвёл итог короткому обсуждению командир бригады.
…Партизаны двинулись к аэродрому. Бесшумно катили хорошо смазанные орудия. Вскоре дождь ровно зашелестел в листьях.
Ваня шёл вместе с расчётом станкового пулемёта, куда его определили вторым номером.
В назначенное место вышли в темноте. Артиллеристы поспешили занять заранее указанные позиции. Маскировали орудия. Поудобнее укладывали снаряды. Взвод охранения изготавливал к бою пулемёты, беря на прицел огневые точки и казармы.
Работали молча, сосредоточенно. Ваня проверял патроны и в мыслях подгонял наступление утра. Больше всего ему хотелось увидеть, как вспыхнут ненавистные самолёты с чёрными крестами. Сколько раз, вжимаясь в землю, Ваня исподлобья вглядывался в небо, где кружили бомбардировщики. Свистели бомбы, и земля дрожала от взрывов…
— Ещё раз предупреждаю, — раздался голос командира отряда. — Стрелять лишь по сигналу красной ракеты!
Дождь утихал. В неясном предутреннем свете проявлялись самолёты, склады, казармы.
Красная ракета взлетела неожиданно и повисла в сером небе. И тут же воздух задрожал от пушечных выстрелов. У самого уха Вани загремел пулемёт. Ване некогда было даже взглянуть на аэродром — он следил, чтобы не заело ленту. Когда же ему удалось краем глаза увидеть поле боя, он с радостью обнаружил что тут и там на аэродроме пылали огромные костры.
