Раиса Торбан - Заколдованная палата
— Дайте, пожалуйста, кусочек чего-нибудь красненького, на флаг, — просит Леня у Светланы Ивановны. Одну руку он засунул до плеча в «тайное подземелье», а другой — ровняет вал…
Светлана Ивановна уходит в санаторий, чтобы из недр своего шкафа извлечь для Лениной крепости флаг.
Старшие ребята во главе с Марксидой и Митей перевезли Сашу на кресле в глубину сада. Затем подтащили к нему два плетеных диванчика и уютно расположились вокруг.
Ляля поспешила сесть рядом с Митей.
Никогда Мите не было так хорошо, как сегодня. Он раньше не знал, просто никогда не думал, что может нравиться девочкам. А сегодня он это знает. Ему немного неловко от их внимания, но все же приятно. Главное — Ляля сегодня все время вьется вокруг него. И Мите не хочется на нее сердиться, но… «пусть-ка она обо мне потужит»… И Митя с Лялей вежлив, но холоден.
Перебивая друг друга, ребята вспоминают вчерашний концерт.
— Ты была замечательной принцессой! — уверяет Лялю Валерочка.
— А Митя разве не был настоящим принцем? Был, я же говорила, что он сыграет эту роль лучше всех! — радовалась Марксида.
— Да, да, он был настоящим принцем, — соглашается Ляля и не скрывает своего восхищения.
Не приглашенный в эту компанию Фредик сидит один в кустах и слушает. Он завидует Мите, его успеху на сцене и у Ляли…
— А вот «Балда» сплоховал, — заметил Саша.
Вспоминая, как Фредик хлопнулся на пол, когда его «конь» разорвался пополам, Ляля громко хохочет.
— У него была такая глупая рожа, со смеху умереть, — говорит Ляля.
— Тише, он там в кустах сидит, давайте его позовем к нам, — предлагает Рая.
— Незачем! Вот я вам сейчас покажу, какое он мне прислал письмо в день рождения…
Ляля вынимает из кармана измятый листочек. Письмо переходит из рук в руки. На листке нарисован огромный клык. Под ним написано: «Этим зубом я загрызу «Трубу», если ты на него поглядишь».
— Это про тебя, Митя, — смеется Ляля и читает дальше:
«Напиши поскорей, кого ты больше любишь, меня или Валерку, дай ответ сегодня же, а не то я кинусь в вонючку, она здесь рядом…»
Дружный хохот ребят покрывает эту страшную угрозу.
— Посмотрите, сколько раз он меня целует, — опять протягивает ребятам письмо Ляля.
Под письмом стоит единица и к ней приписана масса нолей. Получилось какое-то астрономическое число.
— Здесь без счетной машины не обойтись, — острит Саша.
И снова смех. Ляля смеется громче всех. Фредик оскорблен в самых лучших чувствах. В его душе гнев, обида, страданье…
— Ладно, — шепчет он, — ладно. — Я вам покажу, как надсмеиваться! — И уходит.
Светлана Ивановна вынесла Лене флажок для крепости и большую пачку писем.
— Пляши! — обратилась она к Мите и протянула ему сразу два толстых конверта. Не распечатывая письма, Митя догадался — одно от Ивана Игнатьевича, а другое от ребят, из дому.
Председатель колхоза благодарил Митю за поздравление с первомайским праздником, поздравил его сам и сообщил важные новости: их колхоз сливается с двумя соседними и создается один большой — «Заветы Ильича». Строительство сельскохозяйственного техникума крепко подвинулось. Когда Митя окончит школу, он сможет поступить в сельскохозяйственный техникум, не уезжая из родного села.
«Ты знаешь, как нам нужны свои агрономы, животноводы, ветеринары… А о семье своей не беспокойся. Все живы, здоровы и учатся. В нашей жилищно-бытовой секции высвободились средства, так что деньги не пропали (бухгалтер у нас, сам знаешь, въедливый), мы решили в сельпо закупить по дешевой цене валенки. На вашу семью пришлось 4 пары. Правда, покупка не по сезону, но, как говорится, «сани надо готовить летом». К маю я взял тебе в сельпо костюм, брюки и пиджак, выходной… летом заработаешь, выплатишь…»
— Конечно, заработаю, — шептал Митя.
И огород вам давно вспахали, почитай, первым… дядя Антип вспахал… твой бывший опекун.
— Как это «бывший»? — Митя нетерпеливо вскрыл конверт от своих ребят. Писали все трое. Сначала он прочитал письмо от Лены.
«…На днях в колхозе было собрание. Я ничего не знала. За нами пришли и всех троих поставили возле стола, где сидят все главные — председатель колхоза, члены правления, директор школы. И еще какая-то тетенька сидела важная. Такая бедовая, что даже тетку Варьку нисколько не боится. Тетенька эта ласково так попросила, чтобы мы не стеснялись и вот здесь, перед всеми, — все ведь знакомые, — рассказали бы, как нам живется, как к нам относятся дядя Антип и тетка Варвара. Я заплакала, а за мной Васька и Пронька… Ну, стала нас тетенька спрашивать, мы сказали все, как есть… Тогда председатель колхоза Иван Игнатьевич строго так приказал дяде Антипу и тетке Варьке подойти к столу. А та тетенька, оказывается, инспектор из районо, она говорит: «Дети — цветы жизни, — про нас, значит». «Это золотые дети» — мы — значит. А вы, говорит — это им — вы — несознательные элементы. У вас — волчье сердце. — «Правильно», думаю — «это у тетки Варьки»… Когда Варька стала ругаться на собрании, Антип ей сказал: «Замолчи, волчица, вот придем домой, я с тобой поговорю».
Варька с собрания убежала. А дядя Антип снял шапку, сказал, что ему совестно, что забыл фронтовую дружбу и не оправдал доверия. Но их все равно из родителей исключили. А мне председатель колхоза сказал, чтобы я за всем обращалась к нему, а когда ты приедешь — будет видно».
Митя повеселел: «Вот так здорово».
Вася писал: «Шиловы ребята все время дразнятся. Влезут на забор и кричат: Эй вы, цветики золотые, — а штаны рваные. А мы их «несознательными элементами» кроем, и кричим: «У вашей матери тетки Варьки — волчье сердце! Сама инспекторша из районо сказала при всем народе». Тогда они нам разбили стекло в окошке».
«Вставлю, когда приеду, — добродушно подумал Митя, — сейчас весна, не страшно».
Читая письмо Проньки, Митя улыбался, покачивал головой и ногтем подчеркивал грамматические ошибки.
«У нас народилась телочка, маленькая, ладненькая, с белым пятнышком на лбу. Мы ее за печкой держим. Лена ее молоком поит, она пьет, любит молоко. Все мальчишки уже на озере катаются, а наша лодка в шшелях. Если ты не приедешь, возьмет и рассыпится. А тетя Нюра, та, что с краю, дала нам под квочку шесть утиных яиц. У нас скоро будет шесть утят и шашнадцать цыплят. А ишшо четыре гусеночка. Лена варила шши с мясом, вкусные. А «Розка» принесла пять шшенят, маленькие, хорошенькие».
— Посмотрите, Светлана Ивановна, сколько этот оголец ошибок сделал, и все больше на шипящие, — протянул ей письмо Митя.
— А ты обрати его внимание на ошибки, — посоветовала она.
Не откладывая, Митя, написал Проньке, что у него ошибки в щах и щенятах, надо чтобы у них были внизу хвостики, тогда будет хорошо и правильно.
Вскоре пришел ответ. Пронька обижался и не мог понять, чего к нему придирается старший брат.
«В штях — никакой ошибки не нашел. Вкусные, без всяких хвостиков… Штенят пересмотрел всех, у каждого сзади хвостик — ни одного куцего».
— Вот горе! — не мог удержать улыбки Митя. — Как только приеду, придется с ним заниматься, а не то во второй класс не переведут.
Надежда Сергеевна тоже получила письмо от председателя колхоза.
Он трогательно благодарил ее за чуткое и внимательное отношение к их пареньку. Надежде Сергеевне стало как-то не по себе от его благодарности…
Глава тридцать вторая. Вторая месть
Чтобы утешиться, Фредик стал шарить в тумбочках ребят. У Валерочки нашел два яблока. Съел. Заглянул в тумбочку к Мите. На верхней полке оказался целый клад — груда конфет и печенья — все что давали им к полднику. Это Митя хотел побаловать своих ребят — привезти им гостинцев из санатория.
Фредик принялся за сладости. Ел… ел… никак не мог одолеть. Тогда он вытянул несколько листов из Митиного альбома, чтобы завернуть в них остатки. На беду попались черновые зарисовки карикатур на него, Фредика, Лялю и Валерочку.
— Вот кто нас разрисовал! — еще больше рассвирепел Фредик. — Ты у меня узнаешь, Митька… художник!
В отместку Мите Фредик доел все сладости, рисунки спрятал в карман и вышел в коридор. Его мутило. Стало еще горше. Фредик злился. Злился на всех: на Митю, на Валерочку и особенно на Лялю…
«Воображалка какая, я тебе покажу! С таким парнем, как я, шутки плохи. Что бы такое придумать?»
Проходя мимо открытой раздевалки, Фредик заметил среди ребячьих одежек Лялино зеленое пальто с меховыми манжетами на рукавах.
Блеснула мысль, от которой сразу стало жарко. Оглянувшись по сторонам, он забежал в раздевалку. Прислушался, не идет ли кто? Перочинным ножом торопливо спорол мех с манжет. В коридоре тихо. Фредик рванул мех с воротника. «Кто-то идет!» Он спрятался среди пальто. Сердце колотилось в груди громко, громко. Фредик затолкал мех под рубашку. Вот шаги удалились… снова тихо… Фредик выглянул. — Никого!.. В два прыжка очутился на лестнице и тихонько, на цыпочках, прошел в палату. Саши еще не было. Удачно!
