Нина Бодэн - Сбежавшее лето
— Я очень сожалею, что послужил источником беспокойства для тебя, Саймон.
— Ты ничуть не виноват,— раздраженно отозвалась Мэри.— Виноват он сам. Он такой от природы. Вечно о чем-нибудь беспокоится.
«И вправду, какой он дурак! — подумала она.— Зачем превращать забаву и развлечение в неприятность и досаду, словно он нудный взрослый, а не мальчик!» Ведь им так повезло, когда на их долю выпало такое невероятное приключение! Не каждый день на твоем пути попадается настоящий живой беглец, как Кришна, которого нужно укрыть от дурацкого закона. Саймон должен радоваться такой удаче...
— Слабоумный ты тип! — сказала она и так ткнула его под ребро, что он чуть не упал.
— По-твоему, нам не о чем беспокоиться, да? — обернулся он к ней в ярости.
— Есть, но не так отчаянно, как это делаешь ты.
— Я могу сам поехать в Лондон,— вмешался Кришна,— и поискать там дядю. Тогда вам больше не придется обо мне тревожиться.
Это глупое предложение снова примирило Мэри с Саймоном. Они обменялись беспомощным взглядом. Кришна, по-видимому, и не представлял себе, насколько опасно его положение. Когда ему пытались растолковать, он лишь зевал и скучал. Трудно было понять, о чем он думает, если вообще о чем-нибудь думает! Может, все дело в том, что с тех пор, как он уехал из дома, ему пришлось столько пережить, что он перестал реагировать на окружающее — словно замерз, подумала Мэри, и поэтому все, о чем они ему толковали, лишь скользило по поверхности, не доходя до него.
— В Лондон ты ехать не можешь,— сказала она.— Мы уже тебе говорили. Твой дядя не живет по тому адресу, который ты назвал, поэтому найти его нет возможности. Не будешь же ты бродить по лондонским улицам и искать его. Тебя поймают и посадят в тюрьму.
Кришна ничего не ответил. Посмотрев на него, Мэри заметила, что, хотя его взгляд и был обращен на нее, он ее не видит — так обычно делала она сама, когда ей говорили что-нибудь такое, чего она не желала слышать. Затем он отвернулся и протянул руку к Ноаксу.
— Не трогай его,— предупредила Мэри, но было уже поздно. Он чесал кота за здоровым ухом.
Ноакс потянулся, выгибая спину. И начал урчать, как мотор. В Мэри шевельнулась ревность.
— Будь он здоров, он ни за что не дал бы себя гладить.
— Жуткий у него вид,— заметил Саймон.— Будто побит молью. Думаешь, твоя тетя пустит его к себе в дом? Если он такой злой, она, наверное, скажет то же самое, что и ветеринар: что его надо усыпить.
— Не знаю...— беспомощно отозвалась Мэри.
И верно, даже настоящая тетя Элис может отозваться точно так же, как ветеринар. И не потому, что она злая, а именно потому, что добрая. Ветеринар сказал: «Иногда человечнее...»
— Он поправится, я знаю,— сказала она.
— Он мог бы побыть здесь со мной,— сказал Кришна.— У меня никогда не было кота. Дома у нас только собаки да страусы.
— И конечно, львы с тиграми,— съязвила Мэри, подмигнув Саймону.
— Нет, у нас очень мало животных,— удивленно ответил Кришна.— И потом, разве ты не знаешь, что в Африке нет тигров? Но зато у нас есть детеныш леопарда, несколько хамелеонов и страусы. Пожалуйста, Мэри, пусть Ноакс останется. А то ночью одному так страшно.
Мэри помолчала. Она уже приняла решение, но не хотела так легко сдаваться.
— Ладно,— наконец согласилась она, за что была вознаграждена улыбкой Кришны, такой широкой и белозубой, что его лицо словно разделилось пополам.— Но только на одну ночь, имей в виду,— добавила она.— А завтра будет видно.
Завтра... Слово это камнем упало в пруд, и от него побежали круги. Мэри взглянула на Саймона, который смотрел куда-то вдаль.
— А куда я денусь завтра, Саймон? Когда приедет твой дядя Хорейс?
Он вовсе не тревожился, просто ему было интересно. Саймон посмотрел на его доверчивое лицо и глубоко вздохнул.
— Куда-нибудь, где ты будешь в безопасности. Рано утром я уведу тебя отсюда.
Он сказал это таким спокойным и безмятежным тоном, что у Мэри перехватило дыхание. Опомнившись, она спросила:
— Значит, ты уже давно решил куда? И молчал?
Саймон посмотрел себе на ноги. Из дыры в кедах выглядывал большой палец. Он подвигал им, не спуская с него глаз, словно это было самое занимательное на свете зрелище.
— Я надеялся, что, может, еще что-нибудь придумаю. Понимаешь, то место, куда я хочу его отвести, находится в частном владении.
— То есть тебя смущает, что посторонним вход туда запрещен?
Как это похоже на Саймона — беспокоиться о таких пустяках! Угадав ее мысли, он густо покраснел.
— Да, и это тоже. Но главное, что, кроме меня, об этом месте никто не знает. И я хотел сохранить его...
— Там хорошо, Саймон?—спросил Кришна. Саймон не отрывал глаз от пальца.
— Это самое лучшее место во всем мире,— хриплым голосом ответил он.
И, быстро-быстро замигав, словно его поймали на чем-то постыдном, он хлопнул себя ладонями по коленям и вскочил.
— Встречаемся завтра без четверти девять на автобусной остановке возле пирса,— сказал он.— И неси столько еды, сколько сможешь притащить.
На следующее утро Мэри поднялась очень рано, чтобы сделать набег на кладовую. Она взяла несколько банок с консервами, буханку хлеба, коробку яиц и отлила немного коньяку из дедушкиного личного запаса в пустую бутылку из-под минеральной воды с завинчивающейся пробкой. Все это она сложила в походную сумку, которую носят через плечо, и спрятала ее в кустах возле ворот.
Когда тетя Элис встала и спустилась вниз, Мэри спросила, можно ли ей, как вчера, пообедать на берегу.
Тетя Элис принесла из кладовой половину вареной курицы и взяла в руки нож.
— Я могу съесть все,— предложила Мэри.
Тетя Элис посмотрела на нее, не выпуская ножа из рук.
— Здесь довольно много, милочка. А мотовство, как тебе известно, до добра не доводит.
И она весело рассмеялась, желая показать, что ей вовсе не жаль скормить Мэри хоть целую курицу, если только она ее съест.
— Не беспокойтесь, все будет съедено,— решительно успокоила ее Мэри.
Таким образом она получила половину курицы, несколько сэндвичей с вареной свеклой, два яблока, три банана, коробку вафель, бутылку молока и толстый кусок сыра.
— У кого-то из нас глаза завидущие, а руки загребущие,— заметила тетя Элис.
— У меня есть приятель,— объяснила Мэри.— Вдруг его мама даст ему мало? — Она уже давно обнаружила, что лучше говорить почти правду. Тогда люди перестают быть подозрительными.— Его зовут Саймон Трампет,— добавила она.— Он очень хороший мальчик.
— Трампет, Трампет...— повторила тетя Элис.— Где я слышала эту фамилию?
— Его отец служит в полиции,— сказала Мэри, решив, что это звучит очень внушительно.— А у его дяди, Хорейса Трампета, лавка старинных вещей.
— А, знаю. Такой толстяк с бородой. Но эту фамилию я слышала еще от кого-то.— Поджав губы, тетя Элис тщетно пыталась вспомнить. Потом отказалась от своего намерения и добавила:—Надеюсь, милочка, ваш пикник будет не очень далеко от нашего дома? Не то у тебя заболит живот тащить такую тяжесть.
— Ничего,— улыбнулась Мэри и принялась складывать еду в хозяйственную сумку с ручками.
Сумка с ручками и вправду не была тяжелой, зато походная сумка, набитая консервами, постоянно напоминала о себе. К тому времени, когда Мэри добралась до пирса и со своими вещами взгромоздилась на второй этаж автобуса, она вся вспотела и умирала от жары. Саймон и Кришна уже сидели на местах. Перед ними на сиденье стояли огромный рюкзак и корзинка с Ноаксом.
— Ноакс всю ночь проспал у меня на груди,— с гордостью объявил Кришна.— По-моему, я ему нравлюсь. И чувствует он себя гораздо лучше. Когда сегодня утром пришел Саймон, мы дали ему молока, и он выпил все до капли.
— Никто вас не видел, когда вы вышли из лавки?—шепотом осведомилась Мэри, но Саймон только хмуро поглядел на нее и ничего не ответил.
Вслед за Мэри на второй этаж поднялся кондуктор, который теперь стоял за ее спиной в ожидании денег за билеты.
Сердце у Мэри застучало, но кондуктор почти не посмотрел на Кришну, который в свитере Мэри и старых джинсах Саймона, по правде говоря, ничем не отличался от других пассажиров.
Все равно, пока они сидели в битком набитом автобусе, лучше было молчать. Только один раз, когда они уже выехали из города и тряслись по дороге, удалявшей их от моря, Кришна заметил:
— Дядя писал, что в Англии очень много зелени.
Выйдя из автобуса, они очутились на шоссе. Мимо них мчались легковые машины и огромные грузовики, из-под колес летели песок и щебенка. Справа тянулась высокая каменная стена, мрачная и грозная, со стеклянным верхом по всей ее длине. Почти все стекло было разбито. Саймон подвел их к воротам из ржавого железа, так заросшим ползучими растениями и шелковистой сорной травой под названием «старикова борода», что табличку с полустершейся надписью «Частное владение. Посторонний вход воспрещен», которая была прикручена проволокой к перекладине, разглядеть было нелегко.
