Жаклин Уилсон - Девчонки и мода
– Что ты теперь? – встревоженно повторяет за мной Анна.
Из гостиной доносится музыкальная заставка из мультика, и Цыпа издает победный клич:
– «Уоллес и Громит»!
– Эй, девчонки, садитесь смотреть телек, – зовет отец.
– Пойдем, – говорю я, хлюпая носом. – Раз уж он так ради нас старался.
– Нет, погоди-ка. Давай все проясним, – говорит Анна, вцепившись мне в руку и набирая в грудь побольше воздуху. – Послушай, Элли…
– Ну что еще?
– Ты беременна?
– ЧТО?!
Я изумленно таращу глаза на Анну.
– Я долго не могла набраться смелости для этого разговора. Все уговаривала себя, что мне только мерещится. Отцу я ничего не сказала. Обещаю молчать до тех пор, пока ты сама не решишь ему признаться. Главное, не волнуйся. Все в порядке. Разумеется, в наши жизненные планы это не входило, но раз уж так вышло, мы рассмотрим все возможные варианты. Знай, что это не конец света. Мы примем любое твое решение. Потому что решать именно тебе. Ведь это твой ребенок, Элли…
– Анна, послушай, не будет у меня никакого ребенка.
– Ну, раз ты так решила…
– Я не беременна! Ты что, рехнулась? Какой еще ребенок? С чего ты взяла? О боже, неужели все из-за того, что я так растолстела?
– Да нет же! Ты, наоборот, исхудала! Я думала, ты ничего не ешь из-за стресса и страдаешь оттого, что Дэн не звонит.
– Дэн? О, Анна, только не говори, что ты решила будто он отец ребенка! – При одной мысли об этом я сгибаюсь пополам от хохота.
Глядя на меня, Анна тоже начинает хихикать.
– Имей в виду, у нас с Дэном ничего такого не было. Мы всего лишь целовались. И как только тебе такое в голову пришло?
– Ну, не знаю. Просто в последнее время ты была сама не своя – ходила мрачная, ничего не ела, тебя рвало, ты жаловалась, что растолстела, а еще я заметила, что в этом месяце ты не пользовалась тампонами. Знаю, у тебя еще не вполне регулярный цикл, но с учетом твоего странного поведения я решила… Ах, Элли, какое облегчение, что я оказалась не права.
Она обнимает меня, но тут же отстраняется:
– От тебя точно пахнет рвотой.
– Ну вот, опять все сначала.
Анна кладет мне руки на плечи и пристально смотрит в глаза:
– Что происходит, Элли?
– Ничего особенного.
– Давай выкладывай. С тобой явно что-то не то.
– В общем-то, ты права. Просто в последнее время я себе не нравлюсь. Хочу измениться и стать другой.
– Но мне ты больше нравилась прежней, – говорит Анна. – Раньше ты была веселой, задорной, в тебе была искорка, а теперь погасла. Ходишь словно в воду опущенная. Зря я сподобила тебя на диету. Она тебя истощила.
– Глупости. Я почти ничего не сбросила и осталась жирной свиньей. Сама посмотри, – говорю я и в отчаянии задираю на животе одежду.
– Ужас, – ахает Анна, придерживая мой свитер.
– Хватит, не смотри на меня так, – прошу я и пытаюсь вырваться.
– Ты дико похудела. Я даже не представляла насколько. Боже, Элли, у тебя анорексия?
– Вот еще. Я ем как слон. Два обеда сегодня сметелила, забыла?
– Да, вроде того. Только… Скажи Элли, ты специально вызвала у себя рвоту?
Чувствую, что сердце вот-вот выпрыгнет у меня из груди, но стараюсь не подавать виду:
– Анна, я тебя умоляю. Сначала ты вбиваешь себе в голову, что я беременна, теперь – что у меня анорексия, потом и булимия!
– Прости-прости, у меня, наверное, ум за разум зашел. Но давай хотя бы с Дэном разберемся. Вы больше не дружите?
– Понятия не имею. Потому что он мне сто лет не писал. И не звонил. И даже не зашел.
– Эй, вы собираетесь шептаться на кухне весь вечер? – спрашивает отец, просовываясь в дверь. – Лучше идите и оцените мое новое приобретение – для вас старался как-никак.
– Ладно, идем.
– Никуда твой Дэн не денется, скоро заявится, – говорит отец. – Сегодня в пабе я встретил его папашу и пригласил зайти к нам всей семьей вечерком.
Глава 8. Паинька
– Что-что ты сделал? – набрасываюсь я на отца.
– Я думал, ты обрадуешься, – недоумевает он. – Тебе же не терпелось с ним повидаться, разве нет?
– Нет! То есть я хотела, чтобы он сам пришел, понимаешь? А теперь он подумает, что это я тебя подослала. Господи, пап, ну кто тебя за язык тянул?
– Вот именно, – вздыхает Анна. – Нам их даже угостить нечем. Всего одна бутылка вина в холодильнике да пара банок пива. А у них еще детишек куча – пять или шесть, не помню. Их же тоже кормить нужно. Откуда у нас столько еды? У меня лично ничего нет, кроме упаковки чипсов и баночки соленых орешков. Это им на один зуб.
– Пап, к нам что, Дэн придет? – пищит Цыпа. – Здорово! С ним весело!
– Да, дружище, Дэн придет в гости. Хорошо, хоть ты этому рад. – Он подхватывает Цыпу на закорки и уносит обратно в гостиную смотреть телек.
– Чур, меня здесь не будет, когда они заявятся, – говорю я. – Пойду лучше погуляю.
– Не глупи, Элли. Куда ты пойдешь в такую темень? Грязь по холмам месить?
– Я буду выглядеть полной дурой. У меня даже шмоток приличных с собой нет.
– Подумаешь, у меня тоже нет. С другой стороны, Дэновы родичи те еще модники.
Мы прыскаем со смеху. Ни в чем, кроме старых анораков, мы их никогда не видели.
– И все-таки чем же их накормить? – Анна принимается обыскивать картонные коробки и кухонные шкафчики. – Придется съездить в супермаркет. Как будто мне больше заняться нечем. Я как раз собиралась резать овощи и фаршировать назавтра индейку.
– Я тебе помогу, – говорю я.
Я чищу картошку, шинкую капусту и набиваю индейку, так что руки отваливаются. Потом иду в ванную, чтобы сполоснуть лицо холодной водой и привести в порядок прическу. Натягиваю старенькие черные джинсы и серебристую блузку. Я все боюсь, что не влезу в них после обильного обеда, но, к моему удивлению, джинсы без труда застегиваются на талии, а блузка не стягивает бока, как раньше. Выходит, я и впрямь похудела. Да еще как.
Анна на седьмом небе от счастья, видя, сколько я всего успела переделать на кухне. Однако я не останавливаюсь на достигнутом и помогаю ей жарить сосиски, начинять тарталетки и делать сэндвичи с консервированной спаржей. Детям я готовлю забавные закуски из крекеров в виде веселых рожиц с глазками и носиками из оливок, кусочков ананаса и треугольничков сыра. Сама я умудряюсь не съесть ни кусочка, хотя очень хочется. Я научилась держать себя в руках и теперь точно знаю, что я на верном пути. Я похудела.
Но заслышав, как к воротам подъехала машина, как хлопнула дверь и прихожая наполнилась голосами, я снова вмиг чувствую себя раздавшейся во все стороны толстухой.
Анна с отцом и Цыпой радостно встречают гостей. Я стою чуть поодаль с нарочито безразличным видом.
Дэновы младшие братья и сестры устремляются в гостиную. Все как один в шерстяных джемперах домашней вязки и потертых джинсовых комбинезончиках. Такое впечатление, что их стало больше – оказывается, они еще и друзей с собой притащили. Хорошо, что Анна догадалась съездить в супермаркет. Родители Дэна одеты в одинаковые свитера с овечками и мешковатые джинсы. Они тоже привели с собой друзей – мужчину в очередном нелепом свитере (с лупоглазыми лягушками) и заляпанных вельветовых штанах и грузную женщину в лоскутной жилетке и индийской юбке с бахромой.
За ними входит еще одна гостья – моя ровесница. По всей видимости, столь же ярая «модница», как и все остальные. На ней мужская регбийная футболка и отвисшие на коленках треники. Она не то чтобы сильно толстая – скорее плотная и мускулистая. У нее длинные волосы, еще кудрявее моих, зачесанные назад в такой тугой хвост, что кожа на лбу чуть не лопается.
– Здоро́во, народ! – приветствует она нас.
Ничего себе. Оказывается, она еще непосредственней, чем я думала. Интересно, кто это чудо?
– Я Гейл, – говорит она, помахивая пухлой ладошкой. – Подружка Дэна.
Я не свожу с нее глаз. Все кругом неожиданно затихают и, кажется, чего-то ждут. И вот в дверях появляется сам Дэн. При входе он цепляется ногой за коврик, теряет равновесие и едва не летит на пол, но в последний момент Гейл успевает подхватить его за руку и привести в вертикальное положение.
– Ого! – смеется она.
– Вот тебе и «ого», – бормочет отец, внезапно оказавшийся за моей спиной. – Элли, милая, налить тебе что-нибудь выпить? Хочешь колы? Или апельсиновый сок? А может, капельку сухого?
Он такой заботливый, что даже предлагает утопить мои душевные страдания в вине.
– Элли, ты не раздашь тарелки? – просит Анна. – Между прочим, Элли сама здесь все приготовила. Красиво, правда? – продолжает она, приглашая гостей в комнату, где все принимаются восхищенно ахать и качать головой.
Дэн топчется на месте, красный как рак, и время от времени бросает на меня быстрые взгляды поверх запотевших очков. Короткий ежик у него на голове превратился в стоящую торчком жесткую щетину. Гейл хихикает и ласково ерошит его непослушные волосы.
– Ах, Дэнни, какой же ты дурачок, – щебечет она.
