Герберт Уэллс - Билби (Безделушка)
— В том-то и закавыка, — сказал мистер Мергелсон и с деланной непринужденностью добавил: — Я, знаете, тоже его не видел.
— Совсем?
— Совсем. С глаз исчез, — мистер Мергелсон прикинул в уме, — в субботу за полночь.
— Да как же так, мистер Мергелсон?
Дворецкий понимал, что это не так-то просто объяснить.
— Пропал куда-то, — сказал он, рассматривая хорошо вычищенную дорожку и словно что-то подсчитывая, э потом прямодушно глянул на мистера Дарлинга и добавил: — И с тех пор его нет как нет.
— Вот так штука! — сказал мистер Дарлинг.
— Да, что и говорить, — поддакнул мистер Мергелсон.
— Скверная штука, — сказал мистер Дарлинг.
— Мы решили, он от работы прячется. Или домой сбежал.
— Чего же не послали спросить?
— Заморочились очень с гостями. А еще думали — коли сбежал, невелика потеря. Он больше под ногами путался... Да тут еще кое-какие неприятности... А сейчас, как все поразъехались, а он не вернулся... ну я и пришел к вам спросить, мистер Дарлинг. Куда ж он девался?
— Сюда он не заходил, — сказал мистер Дарлинг, обводя взглядом сад.
— Да я не больно на это и надеялся, — заметил дворецкий с таким видом, будто ждал подобного ответа и боялся его.
Оба джентльмена с минуту молчали и испытующе смотрели друг на друга.
— Так где ж он? — спросил мистер Дарлинг.
— Видите ли, — сказал мистер Мергелсон, закладывая руки за несуществующие фалды — он был не во фраке, а в короткой куртке — и донельзя походя на задумчивого попугая. — Сказать вам по чести, мистер Дарлинг, привиделся мне про него дурной сон, и очень это меня тревожит. Сдается мне, сидит он где-то в потайном ходе. Спрятался. Гость тут у нас один был... Ничего я худого сказать не хочу, да только от него кто хошь побежал бы прятаться... А нынче утром, как все поразъехались, мы с Томасом и пошли по этим проходам — все, что могли, обошли. Нигде ни следа. А вот не выходит у меня это из головы. Он ведь такой был шустрый, верткий, все что-нибудь да придумывал.
— Не раз я его за это учил, — сказал мистер Дарлинг, и при этих воспоминаниях в глазах его блеснул злой огонек.
— Чего доброго, застрял где-нибудь в потайных ходах, — сказал мистер Мергелсон.
— Это как же застрял?! — переспросил мистер Дарлинг.
— А так, залез куда-нибудь, а выбраться не может. Там, говорят, в стенах какие-то тайники и входы камнем заложены.
— И подземные коридоры, говорят, есть, до самых развалин монастыря, а это добрых три мили, — прибавил мистер Дарлинг.
— Да, нескладно вышло, — сказал мистер Мергелсон.
— И что он туда полез, чтоб ему околеть! — сказал мистер Дарлинг и поскреб в затылке.
— Нельзя ж его там бросить, — заметил мистер Мергелсон.
— Вот был такой случай: один чертенок в дренажную трубу залез, припомнил мистер Дарлинг. — Пришлось отцу откапывать его, как лисенка из норы. Ох, и отодрал же он его!
— Зря мы такого малолетка наняли, — посетовал мистер Мергелсон.
— Да, совсем нескладно получилось, — размышлял мистер Дарлинг, взвешивая все обстоятельства дела. — Больно уж им мать дорожит. Прямо не сказать, до чего дорожит...
— А может, не надо ей пока говорить? — сказал мистер Мергелсон. — Я уж про это думал.
Мистер Дарлинг был не из тех, кто склонен терзаться раньше времени. Он покачал головой.
— Да, покуда не стоит, мистер Мергелсон. Подождем, пожалуй. Сперва сделаем, что можно. Еще успеет нагореваться. Коли вы не против, я зайду к вам вечерком, этак часу в девятом, и мы потолкуем меж собой — вы, Томас и я. Для начала так-то лучше — без шума. Раз уж приключилось такое, надо нам с вами все это обмозговать.
— Вот и я так думаю, — сказал мистер Мергелсон; его явно утешило, что разговор у них с Дарлингом вышел такой мирный. — Я, мистер Дарлинг, в точности так же на это смотрю. Потому, если он в доме и не помер, так чем он кормится?
Вечером в буфетной продолжался разговор о том, разглашать случившееся или нет. Собеседники щедро угощались пивом собственного мистера Мергелсона приготовления. По доброму старому обычаю пиво в Шонтсе варили дома, и получалось оно всегда разное — когда крепкое, когда слабое, когда вкусное, когда нет, так что от однообразия в Шонтсе не страдали. На сей раз оно было крепкое, что вполне отвечало настроению мистера Дарлинга, и мистер Мергелсон, с естественным для автора тщеславием, словно ненароком, то и дело забирал пустой кувшин и приносил пенящийся.
Ливрейный лакей Генри не хотел портить вечер и потому делал вид, что не все еще потеряно, но Томас был полон скорби и сочувствия. Рыжеволосый юнец с помощью какой-то машинки скручивал сигареты, послюнив, подавал их собравшимся и, как ему подобало, больше помалкивал. Пива ему не полагалось, разве что вспомнят и поднесут, и забывчивость мистера Мергелсона подкрепляла этот порядок.
— Как подумаю, что наш малец провалился вниз головой в какую-нибудь затянутую паутиной дыру, так за сердце меня и берет, — говорил Томас, подливая себе из кувшина.
— Занятный был мальчуган, — заметил Мергелсон откровенно заупокойным тоном. — Работа ему не нравилась, по всему было видать, а так прыткий был. Я, бывало, как выпадет свободная минутка, так чем-нибудь, глядишь, ему и пособлю.
— Только вот обидчивый был, — заметил Томас.
Мистер Мергелсон сидел за столом, широко раскинув на нем руки.
— Все-таки не след нам больше молчать, — объявил он. — Надо сказать ее милости, нельзя больше откладывать... Разве что до послезавтра. А там уж, как бог даст!
— А вот хозяйке моей самому мне придется сказать, — отозвался мистер Дарлинг и в расстройстве налил себе столько пива, что оно побежало через крап.
— Сегодня перед сном мы еще раз пройдем по этим ходам. Будем идти сколько сил хватит, — сказал мистер Мергелсон. — Но ведь там есть щели и дыры, и мальчик мог туда провалиться.
— Хозяйке моей придется сказать, — твердил мистер Дарлинг. — Вот что плохо-то...
Весь остаток вечера мистер Дарлинг то и дело повторял эти слова. Он надеялся, что ему что-нибудь посоветуют.
— Ну вот, как бы вы сказали хозяйке? — спросил он мистера Мергелсона и в ожидании ответа нетерпеливо осушил свой стакан.
— Я просто сообщу ее милости о происшедшем. Скажу: «Ваша милость, у нас мальчишка куда-то девался, а куда — ума не приложим». А станет расспрашивать — все подробно расскажу.
Мистер Дарлинг подумал немного и покачал головой.
— А вы бы как сказали? — спросил он Томаса.
— Мне, слава богу, не говорить, — отозвался Томас. — Эх, бедный мальчик!..
— Ну, а коли пришлось бы? — настаивал мистер Дарлинг.
— Я подошел бы к ней, похлопал по спине и сказал: «Мужайся!» А как она стала бы спрашивать, почему, я бы все и сказал, не сразу, конечно, а помаленьку.
— Нет, вы ее не знаете, — сказал мистер Дарлинг. — Ну, а ты. Генри, как бы сказал?
— Сама бы пускай догадалась, — отвечал Генри. — Женщины на это мастерицы.
Мистер Дарлинг подумал немного и решил, что это тоже не подходит.
— Ну, а ты? — спросил он рыжеволосого парнишку, начиная отчаиваться.
Рыжеволосый ответил не сразу; он уставился на мистера Дарлинга, продолжая лизать край сигареты. Потом не спеша заклеил ее и принялся размышлять над вопросом.
— Пожалуй, — сказал он негромко и важно, — пожалуй, я просто сказал бы: «Мэри...», или «Сьюзен», или как там ее...
— Тильда, — подсказал мистер Дарлинг.
— «Тильда, — сказал бы я, — бог дал, бог и взял, Тильда. Помер он». Что-нибудь вот такое.
Рыжеволосый откашлялся. Он, видно, был растроган своей простой, но убедительной речью. Мистер Дарлинг минуту-другую с большим удовольствием обдумывал услышанное. А потом почти с раздражением промолвил:
— Да куда же он все-таки провалился, чтоб ему было пусто!
— Ну, будь что будет, — продолжал мистер Дарлинг, — а нынче я ничего ей не скажу. Пасынка я потерял, так теперь еще и без сна оставаться! Ну, нет. А превосходное у вас пиво, мистер Мергелсон, скажу я вам. В жизни лучшего не пробовал, ей-ей! Знатное пиво!
Мистер Дарлинг еще угостился...
Возвращаясь домой через залитый лунным светом парк, он все раскидывал умом, как лучше сказать жене о случившемся. Он ушел из замка немного рассерженный тем, что Мергелсон отверг его предложение, такое удачное, походить вокруг дома и покричать. «Мальчишка сразу узнает мой голос. А ее милость не станет возражать. Она, верно, уже спит». Лунный свет понемногу его успокоил.
Но как все-таки сказать жене? Он пробовал начинать речь и так и этак перед готовой слушать луной.
Есть, к примеру, такой вот неплохой способ — взять да и бухнуть: «Знаешь, а парень-то твой...» (Немного подождать, чтоб спросила.) И тут же: «Пропал куда-то бес-про-во-ротно...»
Только вот никак не выговоришь — «бес-про-воротно»...
Или же так — с горестным спокойствием: «Ну и прескверная же вышла штука. Прескверная. Парень-то наш бедный — Арти — пропал бес-про-во-ротно». И опять это «бес-про-во-ротно».
