Анна Антонова - Встреча в Зазеркалье
– Только без змеи!
Их нелюбовь к пресмыкающимся разделяли многие, поэтому я по большей части простаивала без дела. Сначала я обижалась на такое невнимание публики к моему «питонцу», но потом меня отвлекла толпа любопытных мальчишек лет десяти.
– Кто это? – спросил один из них.
Я удивилась про себя – что, возможны варианты? – но решила не издеваться над ребенком и просто ответила:
– Питон.
– А он холодный?
Я тоже сначала так решила, поэтому посмотрела на мальчишку с уважением:
– Нет, теплый.
– Можно потрогать?
Я нерешительно оглянулась, но Витька и его родители были заняты, и я на свой страх и риск разрешила.
– Ой, какая собачка! – услышала я, обернулась и увидела девчонок пригламуренного вида.
Короткие юбки, тонкие цветные колготки, открытые кофточки – а я еще полагала, что оделась слишком легко для зимы. По сравнению с ними я собралась на зимовье в Антарктиду!
– Это лиса, – снисходительно пояснила я.
– А почему не рыжая? – спросила одна. Вторая опасливо посмотрела на питона:
– Он не кусается?
– Нет, – хмыкнула я, а незаметно подошедший сзади Витька тихо добавил:
– Вот когда отвечаю на такие вопросы, всегда хочется добавить: «Он душит!»
Я хихикнула и хотела поинтересоваться, часто ли об этом спрашивают, но он сразу убежал, а ко мне привязался толстый мальчишка с зажатыми в кулаке деньгами:
– Сколько стоят фотографии?
Я сказала.
– А разные?
– Вон девушка, – показала я на девчонку за столом, на котором совсем недавно сидел кролик. – Деньги собирает и квитанции выписывает. Спроси у нее.
Мальчишка послушно ушел, но вскоре вернулся.
– А вот мужчина фотографируется с лисой и змеей, это столько же стоит? – обстоятельно поинтересовался он. – Можно мне тоже с двумя?
– Да хоть с тремя, – весело ответила я.
Я уже вполне освоилась с ролью «девушки с питоном» и даже начала получать от нее удовольствие, но тут прозвенел третий звонок, и фойе начало стремительно пустеть.
– Все, – выдохнул подошедший ко мне Витька.
– Закончили?
– Еще в антракте, но там недолго, всего пятнадцать минут, – пояснил он и без перехода предложил: – Давай я тебя щелкну.
– Я с вами разорюсь, – хмыкнула я, а Витька махнул рукой:
– Да бесплатно, для своих это ничего не стоит.
Он не обиделся – или не подал вида, – и мне вдруг стало стыдно.
– Ладно, давай, – смутилась я.
Он взял у папы фотоаппарат, а я заняла место на помосте и запечатлелась со всеми животными по очереди. И уже на последних кадрах вспомнила, что так и не посмотрелась в зеркало! Ну все, привет. Фотки получатся высший класс. Нет, надо было столько собираться и в итоге...
– Пойдем представление смотреть, – позвал меня Витька.
Ну и ладно. Как вышла так и вышла. Симпатичные зверьки будут отвлекать внимание от растрепанной меня.
– Пойдем, – нетерпеливо повторил он и протянул руку.
Я непринужденно, как будто давно привыкла, подала ему свою и легко поднялась с помоста:
– Идем.
Глава 15
Чистый цирк
Вход из фойе оказался закрыт, и мы побежали вверх по лестнице, чтобы зайти со второго яруса. Отогнув тяжелую пыльную портьеру, мы остановились. Над манежем прыгали гимнасты-эквилибристы, гремела музыка, сверкали огни. Я растерялась – куда теперь? – но Витька уверенно потащил меня еще выше.
Несколько последних рядов оказались пусты, и мы уселись на свободные места. Мою руку Витька так и не отпустил. Чувствовать его ладонь в своей было приятно, но неловко, и я не знала, что делать – то ли аккуратно освободиться, то ли оставить все как есть. Спас меня конец номера: публика зааплодировала, и я тоже незаметно убрала руку, чтобы похлопать. Почему бы не похлопать, если люди старались. Сам же говорит, что в цирке работает, должен понимать.
Я успокаивала себя, не понимая толком, в чем виновата. Вечно я боюсь людям лишнее беспокойство причинить, чем-то ненароком задеть или обидеть, хотя большинству все равно, народ моих вымышленных задеваний и обид даже не замечает. А все потому, что меня саму легче легкого задеть и обидеть, вот я и не хочу так же расстраивать окружающих. Давно пора что-то с этим делать, и начать надо, конечно, с себя – перестать слишком болезненно на все реагировать. Только легко сказать – перестать! Как будто можно одним словом характер изменить...
– Тебе не нравится? – сквозь грохот музыки донесся до меня голос Витьки.
На манеже выступали клоуны, но я даже не вникла в суть интермедии, настолько увлеклась самоедством.
– Нравится, – проорала я в ответ и послушно уставилась на арену.
Во втором отделении обещали тигров, и я хотела остаться посмотреть, как будут устанавливать сетку, но Витька опять отправился на свою, как он выражался, «точку», и я пошла за ним. Питона мне больше не доверили, да и вообще к антракту желающих фотографироваться поубавилось: то ли все успели перед началом, то ли после первого отделения до публики дошло, что на память о цирке им вполне достаточно самого цирка.
Нас предупредили, что опоздавших на второе отделение пускать не будут, и я все время смотрела на часы, боясь не услышать последний звонок. Интересно, кстати, почему не будут пускать? Тигры могут испугаться?
Наконец звонок дали, но Витька никуда не торопился, возясь со своими питомцами, и я нетерпеливо сказала:
– Ну я пойду?
– Да, давай, – не оборачиваясь, бросил он. – Я позже подойду.
И я побежала в зал. Как он, интересно, подойдет, если пускать не будут? Конечно, он, наверное, этих тигров уже раз пятьсот видел, вот ему и все равно, ну а мне-то нет. И если пригласил меня, то мог бы и отвлечься от своих питонов...
Когда я раздраженно плюхнулась на свое место, тигры вовсю бегали по арене, но я так накрутила себя, что смотреть на них было уже неинтересно. А минуты через три явился Витька.
– Извини, – тяжело дыша, проговорил он. – Попросили помочь...
– Ты как прошел? – мрачно поинтересовалась я.
– Да меня тут все знают, – отмахнулся он.
Тигры – единственное, что мне понравилось из всего представления. В них чувствовалась реальная сила, а остальных животных было просто жалко. Но сообщать об этом Витьке я не стала, чтобы он не решил, будто под «остальными животными» я имею в виду их семейный зоопарк. Ну вот, опять я все за другого придумала!
Выйдя из зала вместе с публикой, я решила, что сейчас мы опять отправимся «на точку», но Витька сказал:
– А теперь – за кулисы.
– А «на точку» не надо? – не удержалась я.
Он не заметил подвоха:
– Нет. Там сейчас только Катя – фотки выдает тем, кто в антракте фотографировался.
Я думала, за кулисами шумно и многолюдно – рабочие убирают декорации и реквизит, артисты обсуждают прошедшее представление, – но холл был по-прежнему полутемным и пустым, словно все вдруг стали невидимыми. Только запах животных и краски усилился.
– Да ты что, – засмеялся Витька, когда я поделилась с ним своими сомнениями. – Реквизит убирают по ходу представления, а обсуждать вообще ничего не обсуждают, если номер не новый. Все по домам торопятся.
А вот мы не торопились по домам. Витька показал мне репетиционную арену – такая же, только маленькая, даже несколько рядов для зрителей есть, – а потом и выход на большую. Высунувшись из-за кулис, я удивилась, какая она огромная. Купол вообще трудно разглядеть, а ведь сверху все казалось таким маленьким... Я представила, что выхожу на эту арену выступать, и от одной мысли у меня подогнулись коленки. Да, это вам не Снегурочку на вечере в лагере играть!
Витька нетерпеливо подергал меня за рукав:
– Пойдем?
Опять я отвлеклась и перестала замечать, что вокруг происходит! Все-таки имя накладывает свой зловредный отпечаток – слишком часто я себе Алису в стране чудес стала напоминать. Скоро точно в нору за каким-нибудь кроликом провалюсь...
– Рыжим кроликом, – пробормотала я себе под нос и, не удержавшись, засмеялась.
– Ты что? – удивился Витька. – Смешинка в рот попала?
– Рыжий кролик, – сквозь смех пояснила я. – Ведет в нору...
До него медленно, но верно дошло, он тоже неуверенно заулыбался:
– Точно! Кролик... Жалко, что не белый!
Мы оба расхохотались.
– Вот вы где, – неожиданно раздался голос Витькиного папы.
Мы обернулись, все еще хихикая.
– Вы идете? – спросил он. – А то мы каморку закрываем.
– Идем, – кивнул Витька и, не стесняясь папы, снова взял меня за руку.
Я так удивилась, что даже не стала сопротивляться.
Когда мы вернулись в «Фотоцирк», Витькин папа взвесил в руке знакомую сумку и задумался вслух:
– Нести домой питона? Здесь оставим, – наконец решил он. – Все равно завтра утреннее представление. Только водички ему подолью.
Он вылил из бутылок остывшую воду, заменил ее горячей из чайника, положил бутылки в сумку с питоном и застегнул ее на молнию. Мне очень хотелось еще разок увидеть своего нового четвероногого... то есть просто своего нового друга, но просить Витьку при папе я постеснялась, лишь тихо поинтересовалась:
