Р. Паласио - Чудо
— То есть с ним подружиться? — уточнил я.
— Именно. Он говорит, что ты будешь ему «школьным крестным».
— Но почему я?
— Я же сказала. Твои учителя рекомендовали тебя мистеру Попкинсу. И я так горжусь, что в школе тебя высоко ценят…
— А что тут грустного?
— О чем ты?
— Ты сама сказала: «Все это очень лестно, но и грустно тоже».
— Ой, да, — кивнула мама. — Кажется, у этого мальчика некая разновидность… м-м, похоже, что-то не так с его лицом… Не знаю, может, он попал в аварию. Мистер Попкинс сказал, что все объяснит, когда ты придешь в школу на следующей неделе.
— Сейчас же еще лето!
— Он хочет, чтобы ты встретился с этим мальчиком до того, как начнутся занятия.
— Мам, а я могу отказаться?
Мама, кажется, немного удивилась.
— Конечно, — сказала она. — Но это же доброе дело, Джек.
— Тогда я отказываюсь.
— Ты хотя бы подумай.
— Я думаю и понимаю, что не хочу ни с кем нянчиться.
— Ну, заставлять я тебя не буду, — сказала она. — Но, пожалуйста, подумай еще немного, хорошо? Сегодня я не буду звонить мистеру Попкинсу, так что просто поспи с этой мыслью. В конце концов, что тут трудного — провести немного времени с новичком…
— Он не просто новичок, — ответил я. — Он урод.
— Джек, как ты можешь так говорить!
— Но это правда, мам.
— Ты его даже не знаешь!
— Нет, знаю, — сказал я, потому что, как только она начала о нем говорить, я понял, что речь идет об Августе.
У магазина мороженого
Я помню, как впервые его увидел — у магазина мороженого «Карвел» на Эймсфорт-авеню, мне было лет пять или шесть. Мы с Вероникой, нашей няней, сидели на скамейке, а мой младший брат Джейми — в коляске лицом к нам. Я был так занят своим мороженым, что даже не заметил людей, которые сели рядом. Но в какой-то момент я повернул голову, чтобы высосать подтаявшее мороженое из кончика вафельного рожка, — вот тут-то я и увидел Августа. Он был совсем близко. Я знаю, что дал маху, но, когда я его увидел, я как-то глупо ойкнул, потому что, честно, очень испугался. Я решил, что он надел маску зомби или еще какого-нибудь страшилища: так ойкаешь, когда смотришь ужасы и нечисть внезапно выскакивает из кустов. Ну, в общем, неважно получилось, и хотя Август меня не услышал, его сестра все просекла.
Вероника схватила меня за руку.
— Джек! Нам пора!
Она встала и развернула коляску, потому что Джейми, очевидно, тоже собирался брякнуть что-то неприличное. Так что я вскочил как ужаленный и побежал за Вероникой, которая уже неслась прочь.
Я услышал, как мама Августа ласково сказала: «Ну, ребята, думаю, нам тоже пора», и оглянулся, чтобы посмотреть на них еще раз. Мальчик лизал мороженое, мама поднимала его самокат, а сестра сверлила меня взглядом, будто хотела убить. Я быстро отвернулся.
— Вероника, а что с тем мальчиком? — спросил я.
— Тс-с-с, помолчи! — сердито цыкнула она. Я люблю Веронику, но когда она злится, она злится. Тем временем Джейми почти вываливался из коляски, пытаясь еще разок увидеть Августа, а Вероника яростно мчалась вперед.
— Вианика… — пролепетал Джейми.
Вероника заговорила, только когда мы отошли подальше.
— Вы, мальчики, очень гадкие! Очень гадкие! Как вы его разглядывали!
— Я не специально! — сказал я.
— Вианика, — повторил Джейми.
— И как мы от них удрали! — бормотала Вероника. — О боже, бедная женщина. Мальчики, послушайте меня. Каждый день мы должны благодарить Господа за все его милости, за все, что он нам дает. Слышите меня?
— Вианика!
— Что такое, Джейми?
— Сейчас Хэллоуин?
— Нет, Джейми.
— А почему мальчик в маске?
Вероника не ответила. Иногда, когда она злилась, то просто молчала, и все.
— Он не в маске, — объяснил я Джейми.
— Ш-ш-ш, Джек, — шикнула Вероника.
— Почему ты так сердишься? — не удержался я.
Я думал, она рассвирепеет еще больше, но она лишь покачала головой.
— Мы поступили плохо, мы плохо ушли. Сорвались, как будто нам дьявол явился. Я-то испугалась, что Джейми тоже что-то ляпнет, понимаешь? Я не хотела, чтобы он своими словами ранил того мальчишечку. Но это очень, очень плохо так взять и уйти. Его мама все поняла.
— Мы же не специально, — сказал я.
— Джек, иногда мы обижаем людей не специально, но все равно обижаем. Понимаешь?
Вот так я и увидел Августа впервые в нашем квартале — может, конечно, я его видел и раньше, но забыл. С тех пор я время от времени на него натыкался: пару раз на детской площадке, несколько раз в парке. Кажется, иногда он носил космонавтский шлем. Но я всегда знал, что под шлемом — он. И все остальные дети в нашей округе знали, что это он. Все рано или поздно повстречались с Августом. Мы все знали его имя, хотя он наших не знал.
И каждый раз, когда я его встречал, я старался помнить о том, что нам говорила Вероника. Но это трудно. Когда его видишь, трудно не бросить исподтишка еще один взгляд. Трудно вести себя как обычно.
Почему я передумал
— А кому еще позвонил мистер Попкинс? — спросил я маму позже вечером. — Он тебе сказал?
— Упомянул Джулиана и Шарлотту.
— Джулиана! Фу-у…
— Ты же вроде с ним дружил! — удивилась мама.
— Мам, это было в детском саду. Джулиан — самый большой подхалим на свете. Он из кожи вон лезет, чтобы всем понравиться.
— Ну, по крайней мере Джулиан согласился помочь этому мальчику. Нужно отдать ему должное.
Я промолчал, потому что она была права. А потом снова спросил:
— А Шарлотта? Тоже согласилась?
— Ну да, — сказала мама.
— Еще бы. Шарлотта у нас такая паинька, — проворчал я.
— О боже, Джек, — вздохнула мама. — Тебе не угодишь.
— Просто… Мам, ты понятия не имеешь, как выглядит этот парень.
— Могу представить.
— Нет! Не можешь. Ты никогда его не видела. А я видел.
— А если он не тот, о ком ты думаешь?
— Это точно он. Говорю тебе, он очень, очень страшный. Безобразный, мам. Глаза вот здесь внизу. — Я показал на щеки. — И ушей нет. А рот как…
Тут на кухню вошел Джейми и полез в холодильник за соком.
— Вот хоть Джейми спроси, — предложил я. — Джейми, а Джейми, помнишь того мальчишку, которого мы встретили в прошлом году в парке после школы? У которого жуткое лицо? Его еще Августом зовут?
— О! — Глаза у Джейми округлились. — Из-за него мне приснился плохой сон. Помнишь, мамочка? Как мне снилось про зомби в прошлом году?
— Я думала, это из-за какого-то фильма ужасов, — сказала мама.
— Нет, из-за мальчика! Когда я его увидел, то заорал «А-а-а» и убежал…
Мама вдруг нахмурилась:
— Погоди-ка. Прямо перед ним взял и заорал?
— Это не я, оно само вырвалось!.. — захныкал Джейми.
— Очень даже ты! — Было видно, что мама еле сдерживается. — Мальчики, я ужасно разочарована тем, что сейчас услышала. Сами подумайте: он обыкновенный мальчик — такой же, как вы! Вы можете вообразить, как он расстроился, когда Джейми с криками от него удрал?
— Я негромко кричал, — оправдывался Джейми. — Вот так: «А-а-а!..»
Он схватился за голову и стал носиться по кухне кругами.
— Джейми, прекрати! — одернула его мама. — А я-то считала, что мои сыновья — добрые и отзывчивые. Получается, что я ошибалась.
— Мамочка, ну он же такой урод, — сказал Джейми.
— Джейми! — прикрикнула мама. — Что за словечки! Забирай свой сок и отправляйся к себе в комнату. Я хочу поговорить с Джеком наедине.
Я понял, что меня ожидает длиннющая речь.
Когда Джейми ушел, мама начала:
— Послушай, Джек…
— Хорошо, я с ним подружусь, — перебил я.
— Что? Подружишься? — Мама даже опешила от неожиданности.
— Да.
— Так я звоню мистеру Попкинсу?
— Да! Мам, я же сказал: да.
Мама улыбнулась:
— Я знала, что ты не подведешь. Молодец. Я тобой горжусь. — Она взъерошила мне волосы.
А передумал я не для того, чтобы избежать маминых нотаций. И не для того, чтобы защитить Августа от Джулиана, который, я не сомневался, устроит какую-нибудь подлянку. Просто пока Джейми рассказывал и показывал, как он бежал и кричал «А-а-а», я вдруг почувствовал себя из рук вон плохо. Дело в том, что придурки вроде Джулиана будут всегда. Но если даже Джейми, который вообще-то совсем не злой, поступает так жестоко, то получается, у Августа нет ни единого шанса выжить в средней школе.
Четыре вещи
Во-первых, к его лицу привыкаешь. Первые дни я думал: «Ух! Всю жизнь буду от него шарахаться!» А через неделю уже думал: «Хм, не так уж и страшно».
Во-вторых, он на самом деле очень прикольный. Например, учитель что-то вещает на уроке, а Август шепчет мне что-нибудь уморительное: никто больше не слышит, а я помираю со смеху. Да он и вообще хороший. С ним легко и весело, и обо всем можно поговорить.
