Бела Балаш - Генрих начинает борьбу
Лотар остановился у входа на лестницу и медленно обернулся. Он внимательно, как бы в раздумье, поглядел в лицо Эвальду и провел рукой по лбу. Эта привычка была у него от отца; его отец всегда так делал перед тем, как что-нибудь сказать: точно ему нужно было всмотреться в каждого и понять, что у того болит. Так и Лотар молча, задумчиво посмотрел Эвальду в глаза, легонько потер себе лоб и затем спокойно спросил:
— Что тебе?
— Идем играть! — скомандовал Эвальд.
— К сожалению, сегодня никак не могу: у меня сильно болят зубы.
И Лотар спокойно поднялся по лестнице, ни разу не обернувшись даже.
— Постой же ты! — злобно проворчал Эвальд, теребя свой пояс. — Я тебя выучу играть! — И он побежал обратно, потому что перед окном подвала началось волнение.
Безработные подняли крик. Они это делали очень хорошо, совсем как настоящие взрослые безработные.
— Не нужно нам ваших нищенских грошей! — выкрикивал курчавый Ганс Аккерман. — Давайте мне работу и хороший заработок! Сто марок давайте!
— Молчать! К порядку! — орал Герберт. — Германии нужны деньги на пушки!
— Из пушек жаркого не сделаешь! — кричал Фриц Лампе.
Полицейские и штурмовики высунули головы из-за ворот. Но их время еще не пришло.
Герберт вскочил на ящик:
— Молчать! Вы — коммунисты, красные заговорщики!
— Пушками не наешься! Мы хотим колбасы и шоколаду! — кричали теперь все безработные разом и грозили кулаками.
Генрих стоял совсем позади, тише всех. Но и он попробовал крикнуть:
— Работу и хороший заработок!
Его слабого голоса совсем не было слышно. И все-таки он почувствовал, как вся кровь ударила ему в лицо и сердце крепко забилось: он вспомнил отца, который всегда сидел за печкой грустный-грустный. «Работы… работы!»
— Алло! Алло! Господин капитан полиции?.. Говорит Герберт Вагнер. Прошу вас прибыть сейчас же. Тут демонстрация безработных, опасные бунтовщики — коммунисты. Пришлите, пожалуйста, броневики и пулеметы!.. Алло! Алло! Казарма штурмовиков?.. Говорит Герберт Вагнер. Скорей высылайте отряд штурмовиков с большими резиновыми дубинками. Тут собрались заговорщики, красные, коммунисты! Хайль Гитлер!..
Бррр!.. Бррр! — послышалось вдруг за большими воротами. Это гудели и рычали полицейские автомобили. Девочки и малыши, смотревшие на игру, с криком бросились к колодцу, в другой конец двора: полицейский начальник с грохотом въезжал во двор с пимфами — полицейскими и штурмовиками. Только маленькая белокурая Хильда Штарк осталась на месте и продолжала смотреть.
Это были четырнадцати настоящих пимфов в форменных костюмах. Все четырнадцать громко рычали — бррррр! — и все размахивали длинными палками. Страшно было смотреть!
Генрих хотел повернуться и убежать: ведь он был совсем маленький. Но тут он заметил, что Лотар снова стоит внизу на ступеньках и смотрит прямо на него внимательно и задумчиво, потирая лоб кончиками пальцев, словно собирается что-то сказать. Генриху стало стыдно, и он не убежал.
— Где демонстрации безработных? — кричал Эвальд, размахивая палкой, и скакал кругом, будто на диком жеребце.
— Вот здесь, господин полицейский начальник! — ответил Герберт.
— Р-разойтись! — скомандовал Эвальд и проехал между безработными.
— Из пушки жаркого не сделаешь! — кричали они.
— Коммунисты, предатели родины! — горланил Эвальд. — красные преступники! Большевистские собаки! Я вам покажу!
И он обернулся к пимфам, стоявшим за его спиной в одну шеренгу.
— Конная полиция! — скомандовал Эвальд (он забыл, что они приехали в автомобилях). — В атаку! Галопом марш!
Сам он скакал впереди, а четырнадцать пимфов — за ним, прямо на безработных. И они колотили палками направо и налево только не очень сильно.
Игра принимает неожиданный оборот
Теперь безработные должны были обратиться в бегство. Таково было условие игры. До сих пор они всегда так играли. Но тут вмешался Фриц Лампе. На той неделе у него арестовали дядю за то, что он ругал фашистов. И вот, когда Лампе услышал, как Эвальд обзывает красных, он пришел в ярость.
— Эти обезьяны в костюмчиках, — сказал он Кару, — воображают, будто мы боимся их палок!
— Оставаться на месте! — сказал Кар маленькому Кунцу, который уже собирался бежать.
Но Эвальд крикнул: «Разойтись!» и ударил Кара палкой по голове. А так как он слишком разгорячился, то получилось по-настоящему больно. Этого еще недоставало! В ту же секунду он получил от Кара такую пощечину, что кепка у него слетела с головы, а левая щека стала еще толще и краснее.
И сразу же завязалась большущая драка. По одну сторону — четырнадцать настоящих пимфов в форменных костюмчиках, вооруженных палками, по другую сторону — всего двенадцать безработных, дети настоящих безработных и других антифашистов. Когда началась драка, у них еще не было палок. Но — раз, два, три! — палка Эвальда в руках у Кара. Еще раз, два, три! — и чья-то палка у Кунца и еще чья-то у Лампе.
Генрих в испуге прижался к стене.
Генрих в испуге прижался к стене. Он только видел, как ломаются палки, летят фуражки и кепки, взлетают кулаки, мелькают ноги, трое-четверо мальчиков схватились и катаются по земле. Он видел, как из дома выскочил Лотар и закричал безработным: «За пояс, за пояс хватайте! Это самый лучший прием!» И тут же сам показал, как это делается. Лотар был не из сильных, и все же два настоящих пимфа вмиг полетели наземь.
Генрих еще крепче прижался к стене. Он никого не трогал и как раз хотел улизнуть, когда толстый Эвальд ухватил его за ворот курточки.
— Постой же, красная собака! — крикнул он яростно, потому что успел уже получить с десяток крепких тумаков. — Мы тебе покажем!
И он поднял маленького Генриха в воздух и ударил его об стену.
Генрих так испугался, что у него сердце замерло. Не от удара в голову, — хотя было очень больно. Он испугался потому, что подумал: вдруг увидит это Вольфи? Тогда конец будет Эвальду. Вольфи сразу схватит его за горло и разорвет в клочки. Тогда сразу примчится полиция, — сразу штраф и тюрьма… «Счастье, что Вольфи тут нет!» подумал Генрих, когда Эвальд поднял его во второй раз. Но кто-то сильно рванул пимфа за пояс. Это был Лотар.
— Только это вы и умеете! — кричал Лотар, сверкая глазами. — Бить малышей и безоружных — на это вы ловкачи!
Эвальд отпустил Генриха и замахнулся кулаком на Лотара. Но Лотар быстро нагнулся, и Эвальд с размаху качнулся вперед. Лотар мигом подставил ему ножку, и Эвальд растянулся во весь рост на земле.
— Ура! — закричали безработные и бросились в атаку.
— Ура! — закричала и маленькая Хильда Штарк.
Пимфы в костюмчиках бежали уже к воротам на улицу, когда во дворе раздался резкий голос взрослого:
— Эй! Что это здесь такое?
Все обернулись — и разом притихли. Это был господин капитан фон-Паннвиц, отец Эвальда. Он шел домой. Все блестело на господине капитане: и ярко начищенные пуговицы на мундире, и ордена на груди, и стекла очков, и лакированные ботинки. И вот, весь окруженный блеском, господин капитан фон-Паннвиц остановился посреди двора, подняв руку в белой перчатке:
— Вы что это вытворяете?
Мальчики молчали — и пимфы в костюмчиках и безработные. Пимфы — потому, что им было стыдно, как это они убежали, а безработные — потому, что нельзя же бить полицейских и штурмовиков. Даже в игре.
— Ну, раскрывайте рты! — строго воскликнул господин капитан. — Долго еще ждать?
Мальчики продолжали молчать. Эвальд даже отвернулся, чтобы отец не заметил, как распухла у него левая щека. Но девочки, которые снова подбежали поближе, объяснили:
— Они играли в безработных, господин капитан!
— А полицейские убежали, господин капитан! — радостно закричала Хильда Штарк.
Эвальд увидел, как его отец нахмурил лоб. Тогда он вмешался:
— Неправда! Мы их здорово отколотили!
Безработные молчали. Только Кар и Лампе тайком подмигивали Лотару, который насмешливо улыбался, потирая себе лоб кончиками пальцев.
Но Хильда подняла кепку Эвальда и поднесла капитану.
— Вот, пожалуйста, кепка Эвальда, — сказала она, лукаво склоняя голову набок. — Он потерял ее, когда пустился удирать.
— Полиция и штурмовики струсили! — раздались голоса среди девочек.
Тут Кунце стал смеяться. Кар и Лампе тоже не могли удержаться. Скоро смеялись уже все безработные и многие девочки. А громче всех — маленькая Хильда Штарк.
Господин капитан фон-Паннвиц покраснел и обернулся к форменным костюмчикам.
— Так вам и надо! — сказал он строго. — Стыдитесь! Если вы хотите стать настоящими штурмовиками, вы должны лупить во-всю, чтобы эта сволочь пикнуть не смела. А теперь покажите, как вы умеете маршировать… Ряды вздвой!
