Лидия Чарская - Том 10. Вечера княжны Джавахи. Записки маленькой гимназистки
Ему кажется, что Творец вселенной поставил его земным царем над всей этой роскошной природой. Ему кажется, что для него синеет небо, для него благоухают азалии в долинах, для него звенят и пенятся гордые, быстрые потоки гор.
Да, он царь!
Над ним Бог, под ним бездна. Все, что вокруг — царство Бессо и его коз.
Нынче день выдался на славу. Горы молчат. Цветы поют, благоухая, и потоки журчат лениво. Алмаз слился с бирюзою, небо и солнце заключили союз. Дышать трудно под палящими лучами ликующего светила.
Пробовал петь Бессо — не поется. Пробовал завивать венки из азалий и роз — руки сами собой опускаются от жары. Истома и лень сковывают все тело.
На берегу горного потока залюбовался он новыми калабанами (грузинская обувь), мягко охватывающими его ноги.
Хороши калабаны, очень хороши. Ни у кого в ауле нет таких…
Стал мечтать Бессо о том, как хорошо наряжаться каждую неделю в новую обувь, чтобы и по виду казаться владыкой этих высей и пропастей… Стал мечтать и незаметно уснул.
Сладкие сны ему снились в этот знойный полдень. Само небо, бездны и дикие розы ущелий нашептывали ему их…
Проснулся. Смотрит кругом: нет его коз, ушли они, позвякивая колокольчиками, разбрелись они по зеленеющим уступам гор.
Вскочил на ноги Бессо. Плеснул студеной струей из потока себе в лицо, кинулся догонять стадо.
А козы, точно нарочно, все дальше и дальше в ущелье бредут. Словно и не слышат призывных криков пастушка.
В незнакомые места попал Бессо… Потемнело в ущельях. Точно темной чадрой окутались горы, точно призрак старого горного духа прошел по узким тропам. Вокруг теснились утесы, шумели горные ручьи…
Дрогнуло сердце Бессо. Как собрать стадо, как найти дорогу в аул?
Крикнул он, и веселым эхом отозвались горы.
Точно кто засмеялся, дразнясь.
И вдруг — чуть слышный стон прозвучал совсем близко.
«Горный дух! — испугался Бессо, — я попал в его владение! Не выбраться отсюда теперь».
Отважный мальчик, не боявшийся ни диких зверей, ни лихого человека в горах, был бессилен перед хозяином этих стремнин.
Но вот опять стон, надрывающий сердце, мучительный и страшный, повис над стремниной.
«Нет, не дух это, а человек, нуждающийся в помощи! Иду помочь ему!» — встряхиваясь от сковавшего его было ужаса, подумал Бессо.
Отважно заблестели его глаза. Зажглось в сердце мальчика желание спасти того, кто по ту сторону утеса молил своими стонами о помощи.
Перепрыгнув быстрый ручей и дикой кошкой вскарабкавшись на утес, Бесса очутился у огромной каменной пещеры с зияющим входом.
Теперь было ясно, откуда неслись эти стоны.
Бессо вошел внутрь. Теперь он стоял посреди пещеры, пол, потолок и стены которой были отлиты из чистого золота и серебра. Свет, врывающийся извне в отверстие горы, играя мириадами искр, заливал пещеру. К стене ее тяжелыми цепями был прикован юноша.
По обнаженной груди узника сбегали ручьи крови.
Тело юноши терзала огромным острым клювом серая страшная птица, разрывая тело узника на куски.
Лицо мученика было полно невыразимого страдания. Черные глаза молили о помощи.
— Прочь отсюда, ужасная птица, — воскликнул Бессо.
А злая, жестокая птица продолжала свою работу, вырывая кусок за куском из тела узника и обагряя новыми потоками крови золотые стены пещеры.
Охваченный жалостью и гневом, Бессо ринулся вперед с криком:
— Прочь отсюда, ужасная птица!
Она повернула голову и метнула на мальчика сердитый взгляд, но Бессо не испугался.
— Прочь отсюда! Прочь! — крикнул он еще раз.
И послушная воле мальчика страшная птица оставила своего пленника, взмахнула крыльями и исчезла из пещеры.
Израненный юноша посмотрел на Бессо и сказал:
— Благодарю тебя. На этот раз мои муки окончены.
— А завтра? — живо спросил его Бессо.
— А завтра они начнутся снова, если ты не поможешь мне сбросить эти оковы…
Голос юноши был слаб, как звенящая струна чиангури, как последние звуки Божьей пташки, умирающей в когтях ястреба. И голос этот проник в самое сердце доброго Бессо.
— Скажи мне только, что надо сделать, чтобы спасти тебя, и я сделаю все, чтобы помочь тебе, батоно! — воскликнул Бессо.
— Это не трудно. Сам Бог послал мне спасенье в твоем лице. Подай мне только конец цепи, в тот же миг рушатся мои оковы, и я буду спасен.
Он не успел докончить своей речи, как Бессо в один прыжок был уже подле лежавшего на полу конца цепи и потянул ее изо всех сил к узнику.
Но, увы! Цепь была слишком коротка.
Два стона вырвались и слились в один вопль разочарования и горя.
Потом наступила тишина.
Только ночь дышала в отверстие пещеры.
И вот узник заговорил снова:
— Послушай… Я богат, богаче многих владык земли. Я осыплю тебя такими дарами, которые не привидятся даже и во сне… Пригоршнями золота и серебра наполню я твою сумку; в твоей сакле будет наряднее, нежели в замке султана или во дворце белого царя… Я сделаю тебя счастливым, мальчик. Спаси меня только! Скуй мне цепь из старого железа, такую же, как эта, принеси ее сюда, но так, чтобы никто не прослышал об этом, так, чтобы ни один человек не проведал обо мне, и тогда я буду спасен и награжу тебя по-царски.
Голос бедного юноши дышал такой мукой, такой жаждой свободы, таким желанием избавления от страданий, что он потряс бедного Бессо.
— Не надо, батоно! Возьми слова свои обратно, — возразил он с горячностью, — не надо мне ни золота, ни сокровищ, я и без них спасу тебя.
И боясь разрыдаться от жалости, как птица, вылетел из пещеры маленький пастух.
Собрал он стадо в этот вечер, вернулся в аул и с этой же ночи стал искать старые гвозди, железо, словом — все то, что могло пригодиться ему для цепи.
Судьба не благоприятствовала Бессо. Трудно было ему найти скоро столько старого металла у себя в ауле.
Наконец набрел он на огромную полосу железа, притащил в кузницу и сковал цепь.
В ауле заметили, однако, странное поведение Бессо.
«Мальчик нашел золото в горах», — подумали его односельчане и решили во что бы то ни стало выследить его.
Наступила желанная для Бессо ночь. Ярким оком зажглась в далеком небе звезда Орион. Открылись чашечки ночных цветов в долинах, запели на разные голоса ветры, когда, взяв с собою цепь, Бессо, крадучись, покинул родной аул.
Лукавые соседи пошли по его стопам.
Не замечая преследователей, маленький пастух легко и быстро вскарабкался по уступам, прижимая к груди роковую цепь. Перед ним, не покидая его ни на минуту, стоял образ окровавленного узника.
Лукавые соседи пошли по его стопам.
Долго бродил он с горы на гору и только под утро достиг памятной ему горы.
«Теперь уже скоро, скоро! — ликовал Бессо. — Несу тебе твое спасение, узник!»
Знакомая пещера была уже в нескольких шагах от мальчика, когда точно из-под земли выросли перед ним односельчане.
— Покажи нам, где схоронил ты золото, мальчишка, или мы убьем тебя! — закричали они, выхватывая свои кинжалы и размахивая ими над головою пастушка.
Бессо упал на колени, с мольбою сложил руки и просил, полный отчаяния:
— Пустите меня! О, пустите меня, умоляю! Я дам вам золото, много золота, только позвольте мне самому сходить за ним, и я принесу его вам, клянусь родным аулом!
Но они засмеялись над ним. Злые и лукавые сами, они и его заподозрили в обмане. Потом, приставив ему свои кинжалы к сердцу, послали его вперед, сами же пошли за ним, не отставая.
Бессо плелся чуть живой, без мыслей, без дум, с отчаянием в юном сердце. Черные тучи повисли над ним, острые молнии жгли его душу… Дурное предчувствие лишало его воли.
Вот и пещера… Легкий стон несется оттуда… Узник ждет его, Бессо…
Вот Бессо уже у самого входа в пещеру. Еще миг — и он увидит скованного юношу, освободит, спасет его…
Вдруг раздался страшный подземный удар… От него сотряслись горы и низверглась скала с пещерой вниз, в пропасть, прямо в объятия духа гор…
Дикое эхо простонало в ущелье.
Бессо вскрикнул и без чувств упал на землю…
С той ночи бродит по горам Бессо-пастух без стада, бродит, чуждаясь людей… Лишился рассудка Бессо по вине жадных, завистливых людей, которые помешали ему спасти несчастного юношу…
* * *
Умолкла старая Барбалэ… Притихла княжна-джаночка, устремив задумчивые глаза в темное небо. Притихла и Бэла.
Соловей стих давно — видно, и он заслушался. Княжна Нина прижалась к подружке, глядит в ее газельи глаза.
— Бедный Бессо! Бедный маленький Бессо, как жаль, что мы не можем тебе помочь. Правда, Бэла?
Глава 2. Старый Гуд
