Нина Грёнтведт - Первый поцелуй
Короче ЖИЗНЬ ПРЕКРАСНА!!! Кроме ОДНОЙ мелочи (нет, на самом деле совсем не мелочи): дело в том, что мне надо идти мыть ванную. Потому что сегодня четверг, а каждый четверг мы с Эрлендом по очереди моем ванную, чтобы получить деньги на неделю. И сегодня моя очередь заняться ванной…
А Эрленд будет пылесосить. ВЕСЬ дом. (Я слышу, она уже начала внизу.) Можно подумать, что пылесосить сложнее, но я КЛЯНУСЬ, мыть ванную в ТЫСЯЧУ раз противнее, чем пылесосить. И потом, это нечестно, потому что папа Эрленду помогает, а мне — нет.
Потому что она намного младше. Ха. Нечестно. Она не ТАК сильно младше, и ей ВСЕГДА разрешают то же, что и мне, а МНЕ в ее возрасте не разрешали, и надо было ждать, когда я подрасту, а ей разрешают вместе со мной! (Если ты понимаешь, о чем я.) Но мне пора, потому что, когда я закончу уборку, я забегу к Хелле.
Моей лучшей подружке.
И еще я хочу удивить маму сверкающей ванной, когда она придет домой!
Дорогой дневник,
Надо кое-что записать, пока я не ушла к Хелле.
Когда я мыла ванную, кое-что случилось…
КОРОЧЕ.
В ванной стоит мамин фарфоровый котик.
Он — САМОЕ-САМОЕ ее красивое и САМОЕ старое украшение, и он ВСЕГДА стоял на полочке в ванной. Прямо у горшка. Он ужасно красивый, поэтому я всегда очень аккуратно мыла эту полочку. И все равно, сегодня случилась неприятность. И я даже сочинила об этом стишок. Он просто пришел мне в голову сам собой. (И я этим страшно довольна, честно сказать, потому что мечтаю вообще-то стать писательницей.)
Стишок такой:
Я скребла и терла ванну.
Я старалась неустанно
Доказать, что я большая
И ни в чем не оплошаю!
Вдруг засмеялась сестра напоказ,
Аж надрывает животик!
Это скользнул и упал в унитаз
Мамин фарфоровый котик.
«Вот неумеха!» — скажет мне мама,
и я сгорю от стыда…
Если долго смотришь в бездну,
бездна смотрит на тебя.
И щипцами для сосисок из вонючей глубины
Я достала эту киску, содрогаясь от вины…
Когда мама вернулась, ванна сияла,
И мама, сияя, меня обняла.
«Какая ты взрослая», — мама сказала,
Заулыбалась, ля-ля-тополя.
«Пойдем же обедать, — сказала мне позже,
Сегодня любимое блюдо твое!»
Как все это выдержать, Боже…
Я ела сосиску в тесте, и мне, бедняжке,
Не давала покоя мысль о какашке.
Конечно, тут многое неправда, потому что мама еще не вернулась и не знает, что я уже помыла ванную, хотя еще только четыре часа. И сосиска в тесте вообще-то не самое мое любимое блюдо, я написала просто, чтобы было в рифму, и с щипцами для сосисок — это хорошо.
А фарфоровый котик — он, ПО СЧАСТЬЮ, совершенно целый!
Тест
Я стучусь в дверь к Хелле на террасе, скидываю обувь и с криком «Приве-е-е-ет!» забегаю в гостиную.
— Привет, Ода, Хелле у себя в комнате, — слышу я голос Лисбет из ее кабинета рядом с гостиной.
— О’кей! — кричу я в ответ и бегу дальше в комнату к Хелле.
Она сидит за столом.
— Привет, — говорит она, не отрываясь от учебника по математике.
— Ты что, еще уроки не доделала? — спрашиваю я.
— Матику забыла, — отвечает Хелле.
Я валюсь на кровать.
— А я сделала все уроки и помыла ванную, — говорю я. (Не чтобы похвастаться, а просто сообщить.)
— А-а… — говорит Хелле, и, кажется, это ее не сильно впечатлило, но я продолжаю:
— Ты бы видела, что случилось! Знаешь этого фарфорового котика, маминого? Который…
Тут Хелле перебивает меня посреди предложения (!):
— Можешь немного помолчать? — говорит она.
Мне становится немного обидно. Моя самая лучшая подружка считает МАТИКУ важнее маминого фарфорового котика, которого я уронила в туалет и вытащила щипцами для сосисок (потому что не решилась залезать рукой в унитаз). И что можно… Я лежу на Хеллиной кровати и глазею в потолок. Да, я МОГУ немного помолчать, представь себе! — думаю я. И еще немного думаю, и надеюсь, что мы ни за что на свете НЕ БУДЕМ есть сосиски на обед. То есть я, конечно, помыла щипцы с МОРЕМ жидкости для мытья посуды, но все равно… И вот, я лежу и глазею в потолок, тихо, как мышка. Даже тише мышки, потому что мышка пищит, а я — нет. Тихо-тихо-тихо…
Мне скучно.
— Ты скоро закончишь? — спрашиваю я.
— Скоро, — отвечает Хелле.
— Странно, что ты ВСЕ ЕЩЕ не доделала уроки… — говорю я.
— Я забыла про матику, я же сказала, — отвечает Хелле. — Ты можешь немного… а-а, тс-с-с!
(Кажется, она немного злится.)
— Хм, — говорю я, беру какой-то журнал с тумбочки и принимаюсь его листать.
— Скоро закончу, — говорит Хелле и уже явно меньше злится.
— КАКОЙ ТИП ПАРНЯ ТЕБЕ БОЛЬШЕ ПОДХОДИТ? — читаю я вслух. — Хочешь тест пройти?
— Нет, — отвечает Хелле.
— Вопрос номер один, — продолжаю я. — Сколько у тебя было парней?
Хелле оборачивается и смотрит на меня как-то обреченно.
Я смотрю на нее в ответ, потом она разворачивается обратно и продолжает делать свою математику. А я продолжаю читать вслух журнал:
— А: два или три, мне все равно, Б…
— Ода, я делаю уроки, — перебивает меня Хелле (снова), не отрываясь от тетрадки, но я все равно продолжаю читать журнал вслух.
— Б: ни одного, я жду свою большую любовь, или В: больше…
— О-да! — говорит Хелле уже очень раздраженно.
— Ну просто ответь, а! — говорю я таким же раздраженным голосом.
— А-а-а-а-а, ни одного! — отвечает Хелле.
— Я еще не дочитала, — говорю я, — или В: больше, чем я могу сосчитать.
— НИ ОДНОГО! — отвечает Хелле снова, очень громко и очень обиженно.
— Б: ни одного, я жду БО-О-О-О-О-ОЛЬШОЙ любви, — читаю я громко и четко и ставлю крестик на ответе «Б».
И дальше: — Вопрос номер два. Кто из этих крутых парней КРУЧЕ ВСЕХ? А: Тэйлор Лотнер, Б: Роб…
— Чё? Кто это? — спрашивает Хелле.
— Ты что, НЕ ЗНАЕШЬ? — удивляюсь я.
— Нет, — отвечает Хелле, и я говорю:
— Ну, это тот… ну, тот, что… э-э-э, подожди секунду…
— Ода! Я делаю уроки! И я НЕ СОБИРАЮСЬ проходить этот твой ИДИОТСКИЙ тест! — говорит Хелле на полном СЕРЬЕЗЕ.
— Ладно-ладно, не надо обижаться, пожалуйста, — говорю я и чувствую, что сама очень обиделась.
— Я не обижаюсь, — отвечает Хелле.
— Ну-ну, — говорю я и бормочу уже очень тихо, переворачиваясь на живот: — И вообще, тест не мой. Это же твой журнал.
Но, кажется, Хелле не услышала меня, по крайней мере, она ничего не отвечает. И я думаю: Зачем ТЕБЕ этот журнал, если он такой идиотский?!! А потом я уже про себя дочитываю тест.
Результат
«Тебе нужен рокер» — такой вышел результат у меня. (Хелле не знает, что я прошла тест, потому что я читала про себя.) «У него мало друзей, зато они очень хорошие и близкие, и ты ИДЕАЛЬНО ему подходишь, потому что ты крутая, открытая, ты быстро заводишь друзей, ты всегда популярна, легко начинаешь разговор с парнями и еще ты очень интересуешься музыкой». ЧЕГО?… — думаю я и читаю дальше: «Он может по началу быть тихим, и с ним может быть непросто, но ключ к отношениям — ваш общий интерес к музыке. Постарайся поймать его на этот крючок, и ты станешь для него самой главной». ЧЕГО-ЧЕГО? — думаю я снова и перечитываю результат теста. А как мне его поймать на «крючок»? — вот о чем я размышляю.
— Кстати, а Стиан дома? — спрашиваю я Хелле, так, невзначай.
— Нет, — отвечает Хелле.
— А-а, — говорю я, — а где он?
— Понятия не имею, — отвечает Хелле.
— А когда он будет? — спрашиваю.
— Без понятия, — снова отвечает Хелле.
— Но хоть примерно? — спрашиваю я и сажусь на кровати.
— Не знаю, — отвечает Хелле. — А что?
— Просто интересно, — говорю я и снова утыкаюсь в журнал.
«Рокер…», «Ваш общий интерес к музыке…».
Вдруг я чувствую, как краснею внутри себя, прямо тут, на месте. Я наврала немного в ответах. Я отвечала так, чтобы подошел… Стиан. Рокер ли Стиан? И что такое РОКЕР? Я думаю о мальчишках в классе, есть ли среди них рокеры. Нет. Они больше хулиганы, детсадовцы, тупицы, футболисты… А Стиан, он…
— Доделала! — говорит Хелле, кладет в сторону карандаш и разворачивается на своем офисном кресле. — Чем займемся?
Я типа выбираюсь из своих мыслей, откладываю в сторону журнал и смотрю на нее.
