Александр Пискунов - Волчий уголок
Отец придерживался другого мнения.
– Не бывает так, чтобы никто не ходил возле речки, в которой водится рыба. Видишь, тропинка обязательно вдоль нее вьется.
Славик шел сзади и думал, почему он не порыбачил вместе с дядей Петей. Сначала пришлось помогать отцу с костром, а потом не хотелось налаживать удочку с неказистым удилищем. Когда понял, что хорошо клюет, было поздно.
Он не заметил: как отстал от взрослых. Слишком те разогнались. Он не верил, что далекое ворчание грома и темная синева по краю неба предвещает скорую грозу.
Быстро умел ходить отец. Да и дядя Петя не отставал от него. Они несколько раз поджидали Славика, а затем отец пошел последним. Славик совсем пристал, когда они вышли к озеру. До шалаша оставалось десять минут ходьбы по приозерной тропинке.
До сих пор лес заслонял северо-западную часть неба. Теперь, когда перед глазами открылось озеро, появилась и грозовая туча. Небо над ним налилось черной синевой. Застывшее озеро отразило ее, тем самым приблизило и увеличило вдвое. Идеально белая замысловато выгнутая молния за один миг разломила синеву до самых ног, но не коснулась темной полоски берега и не смогла пробить узкую полоску заозерного леса. Гром пророкотал не сразу: негромко, угрожающе.
Отец долго не любовался, оглянулся и зашагал с прежней скоростью. Славик понял, что пока не до разговоров, но совсем забыл, почему так торопится отец. Он увидел их приземистый шалаш, входом немного отвернувшийся от тучи, и представил, как они сейчас усядутся на шуршащие постели и будут ждать первых капель дождя.
Отец бросил в шалаш рюкзак, а сам не замедлил шаг. Только тогда Славик вспомнил про одежду, сухари и сахар, висящие высоко на дереве в той стороне, где в туче угрожающе и непредсказуемо играли ослепительно белые молнии.
Хорошо, что он забыл. Не думал лишнего. Теперь он опомниться не успел, как отец и дядя Петя разом крякнули, пригнулись, каждый поставил его ногу себе на плечо. Когда Славик стал на нижний сук, до этого молчавший отец спокойно, даже весело сказал:
– Успели. Ты, Славик, не торопись, время есть. Рюкзак бросай подальше от сучьев, в нем бьющегося ничего нет…
Дальше Славик не слышал. Все деревья кругом как бы нехотя качнули макушками, и ему в разгоряченное лицо ударила струя холодного предгрозового воздуха вместе с единственной ледяной каплей. Но его могучая ель не шевельнулась… Она, словно предчувствуя сухой треск все еще далекой молнии, вздрогнула в первый раз, когда он дрожащей рукой уже вытягивал застрявший между сучьев второй рюкзак.
Где уж было Славику услышать треск отрываемого кармана штормовки и почувствовать щекой цепкую липкость не застывшей смоляной капельки. Потом в шалаше он обнаружил прореху на штормовке, а отец – черную от смолы щеку.
– Молодец! – разом крикнули и поймали его чуть ли не на лету взрослые. Дядя Петя притащил подобранные рюкзаки. Капли уже вовсю шуршали вверху, застревая пока в еловых ветвях.
Через минуту, когда они сидели на шуршащей подстилке в шалаше, и отец пытался приладить свою штормовку вместо двери, налетевший вихрь чуть ли не до земли согнул крепкие молодые елки и тут же замазал их серой массой хлынувшего по-настоящему дождя. Даже отец немного отпрянул от входа.
– Да, дождик достойный, – сказал дядя Петя, – недаром рыба хорошо ловилась. Если бы я не пошел на речку, наловил бы больше.
– Какая теперь разница, – заметил отец. – Там половил в свое удовольствие. Плохо, что все втроем не ловили – был бы теперь запас пищи.
– Здесь бы и вместе больше наловили, – стоял на своем дядя Петя.
– Зато водяную курочку видели, – сказал Славик и… подпрыгнул с вытаращенными глазами…
Одновременно с ярчайшей вспышкой страшный взрыв грома подбросил его.
– Ого! – уважительно произнес отец, и Славик услышал в его голосе тревогу. – Ударил где-то рядом. Ничего. Та большая ель на нас не упадет, если ей достанется, а молодняк нам не опасен. Да его буря и не осилит, вместе они выстоят.
– Еще американские индейцы не ставили вигвамы под большими деревьями – на случай грозы, – сказал дядя Петя.
– Умные индейцы. И мы не дураками оказались. Вот что ленивы – этого не отнимешь. – Отец стер с руки упавшую каплю, стал рассматривать сквозь жердочки потолка крышу. Следующая капля звонко шлепнулась прямо ему на лоб. – Поленились крышу хорошую сделать. Протекает, – не обращая внимания на смешок Славика, закончил он свое сообщение.
– Чего ей протекать, – начал Славик, – вода с одной веточки на другую, с другой – на третью и скатится в сторону. Все по науке.
– Так-то оно так, – неохотно согласился отец, – да вот некоторые вопреки науке находят лазейку. – Он опять утерся. Почему-то крыша протекала как раз над ним, сидящим ближе всех к выходу.
Они просидели не меньше часа, а дождь все шел, хотя его струи уже не могли заслонять ближайшие деревья. Иногда шум капель почти стихал, но тут же будто порывом ветра опять открывали кран побольше – шум усиливался. Ветер ослаб, но еще раскачивал макушки деревьев. Слабее гремел гром.
– За десять километров от нас молния ударила, – сказал отец. – Уходит гроза.
– Откуда ты знаешь, что именно за десять? – заинтересовался Славик.
– Скорость звука триста тридцать метров в секунду. Между вспышкой и громом я насчитал тридцать секунд. Вот и считай.
Славик не поленился умножить. Действительно, получалось ориентировочно десять километров.
Отец вышел из шалаша, прошлепал по не стекшей пока воде к очагу, ковырнул пепел палкой и вернулся обратно.
– Потухли угли, – сообщил он. – Настоящие робинзоны не допустили бы этого.
Ему никто не ответил.
Заметно потемнело. Дело шло к вечеру.
Славик подремывал, свернувшись калачиком. Ему было тепло, можно сказать, жарко. Он успокоился после лазанья по елке, но что-то тревожило его. Он не решался даже подумать, что ему нездоровится.
Дядя Петя вылез наружу, поглядел на небо, подставил тыльную сторону ладони, пробуя силу последних мелких капель.
– Сиди еще, капает, – не выдержал отец. – скоро быстренько сделаем ужин, чаек да на боковую. Хорошо будет спаться после такого дождя.
– Не надо ужин, – сказал Славик.
– Ты что, заболел? – сразу встревожился отец.
Славик после его слов впервые почувствовал озноб.
– Да у тебя температура, – отец стал на колени, потрогал холодной сырой ладонью Славиков лоб. – Этого нам только не хватало.
– Ерунда, – слабым голосом проговорил Славик и сильней съежился. Ему стало совсем холодно.
Отец с минуту сидел молча. Затем достал из рюкзака свой свернутый свитер, сказал твердо:
– Надевай… Штормовку сначала скинь и куртку…
Он надавил на их общую постель – слежавшаяся поверх лапника трава слабо подалась. Тогда он решительно сгреб е и маленьким клочками стал укладывать снова. Добавил материала с дядиной Петиной постели. Особенно тщательно мастерил изголовье из полупустого рюкзака. Славик не возражал.
Через минуту он лежал на значительно помягчевшем ложе в лыжной шапочке, укрытый тремя штормовками и двумя куртками. Он слышал, как громко разговаривали взрослые, как они дули, разжигая костер, гремели котелком. Тихий шелест падающих с деревьев капель он давно перестал замечать: он заглушался шумом в ушах.
Славик начинал дремать, но тут же просыпался от озноба. Казалось, неожиданно ложишься на ледяную после дождя траву. Он натягивал плотнее короткие покрывала.
Не скоро появился в шалаше отец. Заслонил собой давно потускневший прямоугольник входа, и стало совсем темно.
– Эх, свечку так и не взяли, – проворчал он. – Смолу бы какую зажечь или лучину, – негромко обратился он к дяде Пете, стоящему сзади.
– Попробую сейчас что-нибудь придумать, – послышался далекий голос дяди Пети.
– Смола у меня есть, – Славик старался говорить твердым здоровым голосом.
– Да ладно, – остановил его отец, – лежи.
– Там… – Славик заволновался. Он еще вчера сковырнул с елки добрый желвак и спрятал его в ветвях под крышей. Теперь желтый вкусно пахнущий кусочек понадобился для настоящего дела. Хорошо, что он не забыл координаты тайника, иначе ни за что не нашли бы в темноте.
– Слава, – очень серьезным голосом начал говорить отец, – выпей таблетку и горячего чаю из малинника – и все пройдет. – Отец понимал, что нужно сказать. – Не забывай, мы договаривались захватить с собой кое-какие простейшие медикаменты на крайний случай в дополнение к лекарственным травам. Это, конечно, не случай, ерунда, завтра будешь носиться как ни в чем не бывало. Но теперь надо немного провести профилактику. Ты же не хочешь, чтобы мы эвакуировались отсюда. Мы с дяде Петей тоже с удовольствие попьем малинник, чтобы ненароком не простудиться после такой сырости…
Он мог и не говорить так долго.
– Давай таблетку… – Славик не хотел говорить много слабым голосом.
