Ганс Краузе - Али-баба и Куриная Фея
— Входи. Что тебе надо?
Инга Стефани встретила его не слишком любезно. Это был уже девятый ученик, просивший у неё сегодня добавки.
— Дайте мне, пожалуйста, кусочек хлеба, — скромно попросил Али-баба, — а то я никак не могу заснуть.
В ответ на его просьбу Инга Стефани только вздохнула. Она позвала Ренату, которая дежурила вместо Стрекозы по дому. Стрекоза пошла в клуб на репетицию танцевального кружка.
— Дай Хорсту Эппке хлеба с повидлом! — Инга Стефани протянула Ренате ключи от кладовой. — Только смотри, чтоб он не съел целую буханку.
Рената повела Али-бабу вниз.
— Подожди меня здесь, — резко сказала она, открывая дверь в кладовую.
Али-баба послушно установился у порога.
«Ладно, — думал он, — разыгрывай из себя что хочешь, только дай мне что-нибудь поесть».
Рената зажгла свет, принесла буханку хлеба и отрезала толстый ломоть. «Даже своему злейшему врагу не следует жалеть хлеба», — решила она. Но вдруг Рената остановилась — её взгляд упал на кусок жирной Грудинки, висевшей в кладовой. Шпиг!.. Рената вспомнила испорченное письмо. Прежнее подозрение вновь шевельнулось в ней. Она покосилась на Али-бабу, который всё ещё стоял в коридоре у двери.
— Послушай, что ты хочешь: хлеб с салом или хлеб с повидлом? — спросила она.
— С повидлом, пожалуйста!
Рената изумилась. Почему, собственно, он предпочитает повидло? Ведь шпиг сытнее. Её руки дрожали от волнения. «Спокойней, спокойней! Али-баба не должен ничего заметить, — думала Рената, отрезая большим ножом фрау Хушке толстый кусок сала. — Сейчас я всё узнаю».
Положив сало на хлеб, Рената дала его Али-бабе.
— Приятного аппетита!
— Но ведь я просил хлеб с повидлом! — Рука Али-бабы, протянувшаяся было к Ренате, вновь опустилась. — Не будь злючкой! — попросил он. — Возьми сало обратно и намажь на хлеб повидло.
— Почему? Посмотри, какое хорошее сало! Ешь, оно вкусное! От сала люди становятся сильнее. Все полярники берут с собой в экспедицию сало.
Но уговоры не помогали. Али-баба с отвращением отворачивался от сала.
— Фу-ты ну-ты! Я же говорю тебе, дай мне повидло. Я не переношу ничего жирного.
— Ах, вот что! Так бы сразу и сказал, что не любишь сала.
Теперь Рената окончательно убедилась в своей правоте: это он, он и никто другой! Она быстро вернулась в кладовую и положила обратно ломтик шпига. Потом намазала на хлеб тёмно-жёлтый абрикосовый джем.
— Пожалуйста, — сказала она насмешливо.
Али-баба, целиком поглощённый едой, не заметил её торжества. Он тут же откусил кусок хлеба с повидлом.
«Что же делать дальше?» — Рената была просто вне себя. Она так торопилась, что чуть не забыла выключить свет в кладовой. Вот это да! Она должна немедленно рассказать обо всём подругам.
Как вихрь несётся она по лестнице. Запыхавшись, с жирными руками, влетает в «Ласточкино гнездо». Бритта и Лора уже лежат в постелях. Стрекоза, которая только что вернулась с репетиции, раздевается.
— Я его поймала! — кричит Рената, еле переводя дух после быстрого бега. — Теперь я знаю, из-за кого отменили полдник.
— Из-за кого?
Лора и Бритта быстро вскакивают. Полураздетая Стрекоза танцует вокруг Ренаты:
— Скорее говори, кто?
Рената не заставляет себя долго упрашивать. Быстро тараторя, она рассказывает о происшествии на кухне.
— Значит, это всё же Али-баба! — Девушки страшно взволнованы.
— Я сразу так и подумала, — говорит Бритта.
— А мы разве в этом сомневались? — уверяют Лора и Стрекоза. Они никак не могут успокоиться.
— Девочки, — предлагает Рената, — надо завтра же разоблачить Али-бабу. Помните, Бауман сказал, что он задержит нас, чтобы обсудить организацию ученических бригад. Соберётся весь интернат. Вот тогда мы всё и расскажем.
— Замечательно!
— Но для Али-бабы это должно быть неожиданностью, иначе он как-нибудь вывернется.
— Воображаю, какой у него будет дурацкий вид! — замечает Стрекоза.
У Ренаты от волнения горит лицо.
— Смотрите не проболтайтесь. До завтрашнего вечера вы должны держать язык за зубами. Дайте честное слово.
— Честное слово.
— А ты, Бритта?
— Конечно, я буду молчать как могила.
И девочки начинают говорить шёпотом, словно их кто-нибудь может подслушать.
Вальтер Бауман думал о своих учениках. Какие они разные! Но, в общем, ребята в интернате ему нравились.
«Я должен поставить перед ними такие задачи, чтобы они сдружились и привыкли работать самостоятельно, — решил он. — Надо разбить их на бригады. Это наверняка даст хорошие результаты. Сегодня же вечером мы поговорим об этом…»
Работа окончена. Ужин съеден. Дежурные убирают со столов.
Али-баба расслабляет ремень на целых три дырочки. Живот у него как барабан. Он только что съел одиннадцать оладий… Фрау Хушке решила компенсировать своих подопечных за вчерашнюю подгорелую кашу, и Али-баба не знает теперь, как ему добраться до кровати. Он искоса поглядывает на воспитателя, который сел с девушками. Чего этот Бауман хочет?
«Надеюсь, что он не будет, болтать всю ночь напролёт. А то я не вынесу и засну», — думает Али-баба.
Вальтер Бауман откашливается. Он ждёт, пока наступит тишина. Бритта, Лора и Стрекоза подталкивают Ренату:
— Говори же, теперь пора, поднимай руку. Рената поднимает руку.
— Герр Бауман, Рената просит слова! — громко кричит Бритта.
Рената собирается с духом. Слегка краснея, она показывает на Али-бабу и резко говорит:
— В истории с почтовым ящиком виноват ты! Вчера вечером ты сам себя выдал!
Али-баба чуть не падает со стула.
— Что? В чём я виноват?
— «Что? В чём я виноват?» — передразнивает его Рената. — Хватит притворяться!
И она рассказывает, как поймала вчера вечером Али-бабу.
Али-баба весь съёжился. «Теперь всё кончено», — в страхе думает он.
Рената говорит долго: она подробно рассказывает, как предложила Али-бабе сало и что он ей на это ответил.
Али-баба мрачно слушает. С каждой секундой его упрямство растёт. Первый испуг уже прошёл. «Болтушка! Как бы ей хотелось меня поймать! Но подожди, я ещё сам положу тебя на обе лопатки!» Али-баба с ненавистью смотрит на Ренату. Она только что закончила свою обвинительную речь.
— Ну, Хорст Эппке, говори! — обращается к нему Стефани. — Теперь ясно, это сделал ты. Не притворяйся.
— Я? Н-нет, — бормочет Али-баба; вид у него теперь совсем придурковатый. — Своё сало я тогда отдал кошке.
Все смеются, шумят, громко возмущаются. Никто ему не верит.
— Фу-ты ну-ты! Спросите нашего кота. Он взял сало прямо у меня из рук. Прошу вас. Спросите его.
— Спрашивай сам! — кричит Карл Великий. — Это вполне логично… А других свидетелей у тебя нет?
— Спросите кота, — дерзко повторяет Али-баба.
На глазах у Ренаты появляются слёзы.
— Ты лжец! Почему же ты вчера не стал лопать сало?
Али-баба ухмыляется:
— Глупый вопрос! Чтобы дать тебе возможность посплетничать!
Али-бабе удалось рассмешить ребят. Многие ему уже сочувствуют. Повидло от удовольствия громко хлопает себя по ляжкам.
— Ну и притворщик! — кричит Бритта.
— Молчи! Ты же видишь, как мальчишки гордятся своим Али-бабой, — одёргивает её Рената, уязвлённая общим смехом.
— Как? Что? Кто им гордится? — бушует Заноза.
— Кто виноват, что вы, трещотки, болтаете о том, чего не можете доказать! А?!
— Ясно, все девчонки — ябеды! Это известно! — пищит Малыш.
Девушки горой стоят за Ренату:
— А ребята — хвастуны. Это уж действительно все знают!
Все галдят.
— Предатели! — кричат девушки. — Болваны! Выливают на себя всю тёплую воду!
Заноза затыкает уши.
— Ябеды, сплетницы! — кричат остальные ребята.
Целую минуту обе партии вопят, перебивая друг друга. Ребята всё больше распаляются. Только Али-баба и Профессор молчат. Куниберт Мальке ковыряет в носу, Али-баба сжимает кулаки. Рената ещё пожалеет об этом собрании! Час расплаты настанет! Он с ней рассчитается! Эту Куриную Фею он превратит в общипанную курицу. Дрянь!
— Довольно, друзья! — вмешивается Вальтер Бауман. — Зачем говорить так много о Хорсте Эппке? Легендарная кошка, на которую он ссылается, всё равно не даст нам никаких показаний, ни «за» ни «против». Поговорим лучше о более важных вещах.
И он рассказывает ребятам о бригадах и о том, как представляет себе их работу в будущем. Бауман просит ребят высказаться.
— Будут ли какие-нибудь предложения относительно бригад?
— Да!
Девушки хотят иметь свою особую бригаду.
— Тогда все увидят, кто хвастается, а кто работает по-настоящему, — говорит Рената.
Юноши чувствуют себя обиженными.
— Очень хорошо, что девушки будут работать отдельно. Мы тоже не хотим быть с ними в одной бригаде, — заявляет Заноза. — Их болтовня действует всем на нервы.
