Софья Могилевская - Марка страны Гонделупы
Но почему же он плакал? Неужели плохая отметка и он боится признаться? Или, может, он поссорился с Кирилкой и Вовой? Да, странно, мальчики уже несколько дней не приходят к ним делать уроки.
Мама кладет чулок на колени и задумчиво смотрит на огненные завитки в стеклянном шарике электрической лампочки.
А она-то думала, что знает решительно все о своем мальчике, что она ему самый близкий друг и товарищ. Оказывается, нет. Вот сейчас он плакал, один, втихомолку, а она понятия не имеет из-за чего…
Утром Петя встает бодрый, розовый, у него совершенно ясные мысли.
Во-первых, глупо проглатывать такую редчайшую марку. Ведь за нее отдана целая шведская серия. Десять марок, да каких!
Во-вторых, нужно выспросить у Левы, где он ее достал, марку страны Гонделупы, и не опасно ли держать ее дома? Может, лучше зарыть в дровяном сарае?
В-третьих, пусть Лева скажет, хотя бы приблизительно, где и как отыскать на карте пиратскую страну. Зачем? А гораздо спокойнее, если точно знаешь, где живут эти самые пираты.
А в-четвертых…
Однако он уже подошел к школе, так и не придумав, о чем бы еще спросить Леву.
Но поймать в этот день Леву стоило неимоверных усилий. Он все время куда-то торопился. Можно было подумать, что он просто-напросто бегает от Пети. Но все же Петина настойчивость победила. И вот они стоят рядом на одной из площадок лестницы.
— Лева! — Петя старается удержать Леву за край куртки. — Ее… знаешь кого?.. Ее можно держать дома? Не опасно?
В первую минуту Лева не сразу понял, кто это «она». И в глазах у него мелькнуло недоумение.
А Петя настойчиво добивался:
— Она не опасная? Марка страны Гонделупы? Пираты за ней не придут?
Последние слова он произнес еле слышным шепотком.
Тут Лева все сообразил.
— Чего ж опасного? Прячь подальше и никому не разбалтывай, вот и все. Клятву помнишь?
— Помню, — покорно прошептал Петя и прибавил чуть слышно: — Я ее спрятал очень далеко.
Ах, как легко было со шведской серией! Ни от кого никуда не прячь. Наоборот — самое большое удовольствие показывать всем и каждому… Смотрите, пожалуйста! Любуйтесь!
— Лева, погоди!
Петя снова уцепился за Левин рукав.
— Чего еще? — нетерпеливо вырываясь, ответил тот. — Я спешу, не понимаешь, что ли? У меня нет времени с тобой возиться…
Все-таки он еще немного задержался. Но вид у него был недовольный, высокомерный, и у Пети пропала охота спрашивать. Но тем не менее он спросил:
— Лева, ты не можешь сказать, где ты ее достал… марку?
— Не могу! — отрезал Лева.
— Я хочу найти на карте… эту страну. В каком месте искать?
Тут Лева, на шаг отступив, смерил Петю с ног до головы насмешливым взглядом:
— Может, соску прикажешь тебе дать? — Он прищурился. — Или манной кашки захотел? Нет, как вам это нравится? Показать ему, в каком месте искать? По всему миру ищи!.. По всем морям и океанам. Понял?
Глава шестнадцатая
В поисках неведомой страны
Три дня подряд стояла жестокая стужа. Дрова, заготовленные папой и Петей на всю неделю, кончились за эти три дня. И, кроме того, еще две полные корзины каменного угля. Мама топила печи по два раза в день — утром и вечером. Печные дверцы, раскаленные докрасна, яростно шипели, если на них случайно брызгала вода. В комнатах было довольно тепло, но в ванную Петя и мама не заглядывали. Стены там, покрытые инеем, красиво серебрились, а в самой ванне на дне блестел лед. Для Мальчика с пальчик настоящий каток!
Умываться там было настоящим геройством, на которое способен был лишь один папа. Жутко было смотреть, как он плещет себе на грудь и на плечи ледяную воду. Пар от него валил, будто из корыта, полного кипятка. Впрочем, на третий день и он не выдержал. Конфузливо улыбаясь, пошел умываться на кухню. Что касается Пети с мамой, они с первого же морозного дня перекочевали туда со всеми своими умывальными принадлежностями.
Но самым морозным днем была суббота. Градусник показывал двадцать девять ниже нуля — неслыханная температура для этих мест.
Утром, услышав по радио сводку погоды, мама не разбудила Петю, и он пропустил школу. Узнав об этом, он никак не мог успокоиться.
— Вот увидишь, все придут, — говорил он, укоризненно глядя на маму. Увидишь!..
— А я говорю, занятий не будет, — отвечала ему мама. — В такие морозы отменяют уроки, особенно в младших классах… Это я твердо знаю.
Каково же было ее удивление, когда по дороге в гастроном она встретила сперва Вовку, а потом и Кирилку!
Вовка несся как вихрь, щеки его казались раскаленными докрасна. Приложи к ним ледяную сосульку, она зашипит и в один миг растает.
— Вова, подожди! — попыталась остановить его мама. — Неужели вы занимались?
Но Вовка промчался дальше.
— Занимались! Три урока было… — крикнул он издали.
— Застегни шубу! — вслед ему, в свою очередь, крикнула мама.
Ей хотелось у него спросить, почему они не приходят к Пете, почему перестали вместе готовить уроки, но разве успеешь сказать слово такому головорезу? Вон он, уже за углом переулка…
А Кирилка шел не спеша. Они с мамой столкнулись нос к носу, оба поседевшие на морозе.
— Значит, занятия были, — сказала мама и затопала на месте резиновыми ботиками: ну просто невозможно было стоять на одном месте — до того прохватывало.
— Были, — ответил Кирилка.
Перехватив портфель из правой руки в левую, он стал дышать на свою варежку. Пальцы там для тепла были собраны все вместе, в кулачок.
— Петя будет огорчен!
— А почему он не пришел?
— Это я его не пустила. Думала, в такой холод никто не придет. Помолчав, мама спросила: — Почему ты к нам не приходишь, Кирилка? И Вова тоже. Вы поссорились с Петей?
— Не-ет, — запинаясь, ответил Кирилка, — мы не ссорились…
Однако ответ его прозвучал не очень твердо.
Тут мама сняла рукавицу и сунула палец между Кирилкиным шарфом и Кирилкиной шеей.
— Вот ты какой! Опять кое-как завязал, — сказала она. — Ведь я же тебя учила, как нужно. Простудишься, что тогда?
Кирилка поднял на нее благодарные глаза. С тех пор как у него умерла мама, никто с ним так ласково не говорил. Даже отец, когда был дома.
— Я принесу Пете уроки, раз он не был, — сказал Кирилка.
— Вот как хорошо! — обрадовалась мама. — Обязательно приходи. И смотри дома не обедай. Пообедаем все вместе. Я скоро вернусь, мы будем тебя ждать… Обязательно приходи, — еще раз повторила мама.
И они пошли каждый своим путем: мама — за покупками в магазин, а Кирилка — домой.
Он шел, крепко ступая на пятку, а с пятки на носок. Морозный тугой снег пищал под его валенками на разные голоса. Но было похоже, будто это не снег скрипит, а валенки ссорятся между собой, будто они спорят друг с дружкой; который раньше прибежит домой — правый или левый, правый или левый…
Проходя мимо почты с синим ящиком у двери, Кирилка снова подумал о письме с Севера, которое он ждет и все не может дождаться.
А может, оно уже пришло? И может, почтальон уже взял его в свою толстую кожаную сумку и сегодня же принесет Кирилке?
Кирилка очень торопился, но все-таки он посмотрел в замерзшее почтовое оконце, через которое так ничего и не увидел…
А дома он не стал обедать. Зачем? Петина мама ему сказала: «Приходи обязательно, мы будем тебя ждать». А ведь это так приятно, когда тебя будут ждать…
И Кирилка сказал тетке, что спешит, а есть совсем не хочет.
— Не хочешь так не хочешь, — равнодушно ответила тетка, не очень допытываясь, где пообедает ее племянник.
А Кирилка, как ни спешил, переписывая для Пети уроки на понедельник, постарался не сделать ни единой кляксы, и буквы у него получились красивые, с нажимом, как у самого Пети. На всякий случай он захватил и портфель. Как знать, может быть, сегодня они снова сядут за Петин стол и будут вместе делать уроки.
Петя же совсем не ждал Кирилку. Он смотрел на оконные стекла, покрытые морозными узорами трав, деревьев, цветов, и думал: не такие ли вот леса в далекой стране Гонделупе, которую так трудно сыскать на географической карте? Высокие пальмы там, может, переплелись с густыми елями, а ландыши, похожие на звезды, выросли выше деревьев… И, может, там водятся белые тигры и слоны с серебристой шерстью… И, может, там ходят павлины, белым веером распуская свои красивые белые хвосты…
И, уж конечно, такими вот прекрасными зимними узорами, похожими на алмазные цветы, украшен весь дворец Снежной королевы, где томился маленьким пленником Кай с замерзшим сердцем.
Мама постоянно говорит: нет хуже, когда у человека холодное, черствое сердце, когда в груди у него вместо сердца кусок льда. Такие люди, она говорит, ничего не стоят, и ничего хорошего они в своей жизни не сделают.
А у него, у Пети, какое сердце? Пошел бы он спасать Кирилку и Вову, если бы злая Снежная королева утащила их в свое царство?
