Эдуард Шим - Ребята с нашего двора
А они еще не понимали ничего, даже Вера не догадывалась — тупо смотрела на розовенькие, в разводах, билетики.
— Здеся номер-то! — загремел дед. — С билета он взятый! Всучили мне лотерею, сдачи на телеграфе не было! А я и забыл про них, затолкал поглубже в карман — и забыл! До выигрыша не вспомнил бы!
Сережка и Павлик выхватили у него билеты, сунулись к шкафчику. Сверяясь с цифрами серии, ошибаясь от спешки, защелкали ребристыми черными кнопками.
— Ну, девка!.. — сказал дед и ткнул ее в плечо. — В министрах тебе заседать! Удивила!.. Поспею ведь теперь, ей-богу! Настигну поезд! А напоследок вот чего: эти билеты — чтоб им в печке сгореть! — забирайте себе как премию! По штуке на нос!
— И не вздумайте, — отказалась Вера. — Еще чего!
— Награждаю! Не спорь!!
— А вдруг выигрыш там? Автомобиль «волга»?
— Дак что — спохвачусь? Пожалею? И-и, милая, я тебе автобазу цельную не пожалел бы! Эй, там!.. Ребяты!.. Не кувыркайте вы чемодан, лешаки!!
Сережка и Павлик уже открыли дверцу шкафчика и теперь вдвоем вытягивали фанерный, обтянутый драною клеенкой чемодан. Наверное, когда дед сотрясал шкафы, чемодан завалился набок, его покоробленная крышка отомкнулась. И на железное дно шкафчика, до блеска натертое тысячами узлов и сумок, просыпались комья глины.
Этой глиной чемодан был набит доверху. Отдельные ее комья запакованы были в оберточную бумагу, в тряпки, в пленку, но добрая половина лежала просто так, навалом. К глине пристали желтые листики, мусор. Ничего не скажешь — ценнейший груз транспортировал дед. Стоило переживать и кипятиться…
— Не кувыркайте!!. — Дед растолкал Сережку и Павлика, присел перед чемоданом и широкой ладонью, как черпаком, принялся тщательно собирать глину. — Эдак и не довезешь… Р-размазали бутерброд!! Сколь времени-то на казенных?
— Без пяти, — сказал Сережка.
— Рысью надо, рысью!.. — Дед прижал крышку коленом, в чемодане чавкнуло и запищало. — Прощайте, ребяты. Малокровному скажите: пусть шибче бегает! Инструкция хилая!.. Мне бы лишний часок — я бы навел здесь порядки!..
— Я помогу тащить, — сказал Сережка.
— Пупок не развяжется? Впрягайся тогда. Да сбоку, сбоку держись, а то стопчу еще ненароком!..
Дед рывком оторвал от пола чемодан. Сережка схватился за скрипящую ручку с другой стороны — сопя, как борцы, они выбрались из тупичка, побежали по мраморным плитам, приседая и оскальзываясь.
— Где дорога-то? — кричал дед. — Сюды, что ли?.. Как в норе кротовьей: кругом отнорки!
Павлик отряхнул куртку, вынул носовой платок, послюнил и стал вытирать замазанные глиной пальцы. Глина была въедливая, под стать владельцу. Вытрешь — а она опять проступает.
— Лихо у тебя получилось! — сказал он Вере.
— Да ну… Случайно вышло. Я сама не ожидала.
— Нет, лихо! Прямо потрясла логикой — где, что, когда?.. Все подробности! Мне и в голову бы не стукнуло — про эту сдачу спросить.
— Это не логика, — сказала Вера.
— Железная логика! Я ведь знаю, что иногда не хватает мелочи и сдачу билетами дают. А вот спросить бы не догадался!
— Это не логика, — сказала Вера. — Мало ты по магазинам бегаешь. Это горький женский опыт.
— Лежу на лопатках. Сдаюсь. Слушай, Вер, как по-твоему: куда он прет эту глину?
— Не знаю. Женского опыта мало, чтоб ответить.
— Оголтелый какой-то. Мало в деревне глины — отсюда попер. Печку обмазывать, не иначе…
Вера отмахнула волосы, придержала их ладошкой. Склонив голову, посмотрела на Павлика.
— А ты вообрази, что он большая шишка. Тебя ведь это смущает?
— Ничего меня не смущает! Просто гадаю, что за тип.
— Вообрази, что он главный специалист по глинам. Разведал сырье для гигантского комбината. Алюминия будет — завались!
— Угу. Дедушка русского алюминия.
— Или так: этой глиной не печку обмазывают, а спутники. Чтоб не сгорали в верхних слоях атмосферы.
— Угу, и теперь космос — нарастопашку.
— Правильно. В общем, вообрази, что ты — мальчик Ваня.
— Который дурачок?
— Что ты. Который необыкновенный герой. Знаешь, попадаются в книжках такие истории: как мальчик Ваня спас Москву. Или месторождение алмазное открыл, помогая геологам.
— Я скромнее.
— Ты такой же.
— Нет, извини. Я не такой.
— Прежде чем помогать старику, тебе хотелось у него справку потребовать. О заслугах… Обыкновенные-то дедушки тебе не годятся, заслуженных подавай.
Измазанный глиной, как папуас на военной тропе, с ввалившимися от усталости глазами, возник сзади Сережка:
— Пора исчезнуть!..
— А что?
— Милиция!! Этот старшина идет и еще двое с ним!..
— Ну и пусть. Нам-то что?
— Шкаф открыт, дед испарился. Разбираться начнут!
— Да в чем?!. — изумясь до крайности, раздраженно спросила Вера.
Под малиновое звяканье подковок дружно шли к тупичку знакомый старшина, пожилой майор, державший в руке планшетку, и паренек в штатском — вероятно, отыскавшийся наконец-таки дежурный по камере хранения.
Взгляд старшины очертил полукруг и споткнулся об открытую дверцу шкафчика. Дверца беззащитно обнажала свою оборотную сторону.
— Вскрыли все-таки?!
— Открыли, — сказала Вера.
— Где владелец вещей?
— Уже уехал, — сказал сережка обреченно.
— Так… Быстро вы. И каким же способом вскрыли?
— «Ай-кью», — сказал Сережка.
— Горький женский опыт, — добавил Павлик для полноты картины.
Старшина обследовал дверцу, ища следы повреждений. Дверца была чем-то заляпана, однако царапин, вмятин и иных повреждений не имела.
— Напрасно шутите. Я бы просил отвечать серьезно.
— Старик сам вспомнил, — сказала Вера.
— Если человек забыл, он вспомнить не может.
— Может, — сказала Вера.
— Не может! — возразил старшина, как припечатал.
Павлик придвинулся поближе к майору, почувствовав, что надо вмешаться. У майора было домашнее, неофициальное выражение лица, и китель не годился для парада. И фуражка была выгоревшая, со светлым донышком. Все это позволяло надеяться на взаимное понимание. Павлик разъяснил:
— Количество чисел у замка — девять в четвертой степени. Значит, имеем около шести тысяч вариантов шифра. Так ведь? И если не вспомнишь номер, будешь перебирать цифры примерно сутки. Все логично, товарищ майор?
— Логично, — кивнул майор, не высказывая, впрочем, особого интереса к этим выкладкам.
— Отсюда вывод: старик сам вспомнил.
— Они пытаются ввести в заблуждение, — предупредил старшина. — Старик не мог вспомнить. Он прибыл с периферии, ему это оборудование незнакомо. Я, товарищ майор, каждый день подобных стариков встречаю. И не было прецедента, чтоб вспомнили. Все голову теряют, понимаете ли. Шум стоит, гам.
— Мы только помогли вспомнить, — сказала Вера.
Парнишка-дежурный тоже осмотрел дверцу, зевнул с полным безразличием:
— Так я не нужен?
— Нет, — сказал майор. Он перевел взгляд на Сережку, на Павлика. Затем опять на заляпанную дверцу.
— Я их предупреждал! — сказал старшина. — Специально просил, чтоб не касались!
— Поезд ведь уходил, — напомнила Вера.
— А дежурного не найти было! — сказал Сережка.
Павлик снова обратил все надежды к майору:
— Старик говорил, что не может опаздывать. Лучше, говорит, под паровоз кинусь. Вероятно, какие-то срочные дела у него. Какое-нибудь задание важное… держался он очень внушительно.
— Я проверил паспорт, — сказал старшина. — Старик в игрушечной артели работает. Штамп стоит: «Артель «Красная Игрушка». Вы не пытайтесь запутать! — Павлик осекся.
— Какая разница, где он работает! — сказала Вера. — Кому хочется на поезд опаздывать? Все очень понятно!
Старшина доложил:
— Данные старика имеются, товарищ майор. Я взял на заметку. Беспокоит меня другое. Не исключено, что эти вот граждане натолкнулись на способ открывать камеры.
— Какой это способ? — спросил майор.
— Я только предполагаю. Они случайно могли натолкнуться на способ, который пока неизвестен. Иначе как бы они вскрыли? А впоследствии проболтаются, и могут возникнуть неприятности.
— Да нету таких способов! — нервничая, загорячился Павлик. — Смешно же! Неужели конструкторы не предусмотрели?!
— Всего не предусмотришь, — сказал старшина. — Телефонные автоматы — наглядный пример. Молодежь пошла слишком сообразительная.
Сережка сказал с укором:
— Я же сразу к вам побежал! Сюда вас привел! Зачем тогда приводить милицию, если мы взломщики?
— Не запутывайте простое дело. Вы поздней обнаружили этот способ.
— Нету у нас способа!!
— Полагаю, что стоило бы их задержать, товарищ майор.
— Полагаете?
