Сфинкс - Паутина
Девушки разошлись по своим спальням, куда уже были принесены все их вещи, а Гермиона спустилась вниз и зашла в кабинет Гарри. Помещение было небольшим, обитым темными панелями, с массивным столом и креслом, с книгами на полках, что занимали всю правую стену. Гарри стоял у окна, о чем-то думая.
Он оглянулся, услышав, как Гермиона вошла. Он мягко ей улыбнулся — только ей он дарил такую нежную, беззащитную улыбку — и обнял одной рукой, когда она подошла и встала рядом.
— Она привыкнет, — сказал Гарри, понимая то, что хотела сказать ему Гермиона. — Просто мы должны дать ей время.
Она кивнула, прижавшись щекой к его плечу.
За окном падал снег, в вечернем сумраке светились фонарики на елках.
— Папа! — в кабинет ворвался Альбус, неся что-то в руках. — Смотрите: Роза привезла мне значок!
Гермиона улыбнулась и взяла из рук мальчика значок с надписью «будущее Хогвартса».
— Пристегни, пожалуйста, — Ал выпятил грудь, позволяя Гермионе прикрепить значок на его свитер, и гордо посмотрел на отца.
— Замечательно, — Гарри потрепал сына по голове. — А где остальные?
— Джеймс завалился спать, а Хьюго раскладывает вещи… — Альбус забрался в кресло Гарри и стал мотать ногами, недостающими до пола. — А Роза влюбилась…
Гермиона подняла брови, оглянувшись на Гарри, — они оба уже привыкли к странным заявлениям Ала, который иногда бессознательно проникал в сознание других людей, даже не замечая этого, и поэтому знал часто больше, чем другие.
— Альбус, я же тебя просил, чтобы ты не разбалтывал чужие секреты, — Гарри взял сына на руки, и втроем они вышли в гостиную, в углу которой стояла еще не наряженная елка.
— А это секрет? — изумился Альбус, сползая на пол. — Я не знал… А когда мы будем наряжать елку?
— Я позову девочек, а вы пока достаньте шары.
Гарри проследил, как Гермиона поднималась по лестнице — он понял, что она хочет поговорить с Розой. А, может, и с Лили. Он давно научился легко ее понимать.
— Пойдем сначала проверим, что вы там наготовили, — Гарри увлек сына на кухню.
А Гермиона, тихо постучавшись, вошла в комнату своей дочери. Роза уже разложила вещи и теперь сидела на постели. Когда вошла мама, она подняла голову и улыбнулась.
— Ну, как? — Гермиона села рядом с дочерью.
— Мне нравится, — пожала плечами Роза. — Но ведь дом делают домом не комнаты и пространства, правда? Мне кажется, что здесь нам всем будет хорошо. Даже дяде Гарри…
— Почему даже?
— Потому что он стал другим, — девушка улыбнулась. — И ты стала другой.
Гермиона смутилась под пристальным взглядом дочери.
— Я скучаю по папе, — прошептала Роза и обняла мать. — Но я знаю, что ничего уже не изменить. Да я и не хочу…
— Я тоже скучаю по папе. И Гарри по нему скучает, — Гермиона прижала к себе дочь.
— Но ты не грусти, мам, — Роза отстранилась, поправляя волосы и улыбаясь. — Кто, кроме тебя, сможет позаботиться о дяде Гарри и Альбусе? Я рада, что ты счастлива. Ведь это главное, правда?
Гермиона прикрыла глаза, в которых скопились слезы, и погладила дочь по голове. Ее взрослая, все понимающая девочка.
— Альбус сказал, что ты влюбилась, — Гермиона справилась с собой и взглянула на дочь. Та залилась румянцем, пряча взгляд.
— Ал такой же болтун, как и Джим, — фыркнула девушка.
— Это тот человек без счастливых воспоминаний?
Роза кивнула, комкая в руках край джемпера.
— У него есть счастливые воспоминания.
— Свои? Или ты их создала? — подмигнула девушке Гермиона, радуясь за дочь. Роза усмехнулась, пожав плечами. — Почему ты не пригласила его к нам?
— Я пригласила. Но он поехал к себе домой, к своей матери. Он не видел ее много лет.
— Как его зовут?
Роза с каким-то вызовом взглянула на мать:
— Тео. Теодик Манчилли.
Гермиона онемела от неожиданности.
— Я знаю, мам, что он странный, что он сын Северуса Снейпа, что он…
— Роза, — Гермиона погладила дочь по плечу. — Он хороший молодой человек, он, как и любой другой, достоин любви. Его отец был одинок и несчастен, поэтому он стал таким, каким мы его знали. Я рада, что с его сыном этого не произойдет. Ведь у вас все взаимно, да?
Роза кивнула, чуть смущаясь, но улыбаясь открыто и искренне.
— Он поехал к своей маме, с которой поссорился очень давно. А еще я убедила его, что он… Что он достоин носить фамилию Снейп, — на одном дыхании выдала девушка, а потом посмотрела на мать, ища поддержки. — Я знаю, как для него это важно! Но ведь это будет трудно, да? Трудно доказать, что он сын профессора Снейпа…
— Трудно, но не невозможно, — Гермиона усмехнулась. — Не забывай, что твоя мама — заместитель начальника Отдела магического правопорядка, а твой дядя Гарри — старший преподаватель Академии Мракоборцев.
— Правда? Дядя Гарри принял предложение?!
Гермиона кивнула, разделяя радость дочери, потому что считала, что Гарри не сможет без работы, а вернуться в Отдел он категорически отказывался, тем более его возглавить.
— Так что не переживай: раз Тео так важно носить фамилию отца, он обязательно получит это право, — Гермиона поднялась. — Альбус ждал вас, чтобы нарядить елку, так что спускайся вниз. А я пойду к Лили…
Роза кивнула, долго смотрела на мать, улыбаясь:
— Все будет хорошо, мам, ей просто сейчас тяжело. Ты же знаешь, что она любит тебя…
Гермиона кивнула и вышла. Значит, она была права, решив, что Лили все еще не смирилась.
Лили сидела на подоконнике, обняв колени, и смотрела на улицу. Она обернулась, когда услышала стук.
— Можно?
Девушка кивнула, спустила ноги и в ожидании посмотрела на Гермиону.
— Помощь нужна? — женщина кивнула на еще не разложенные вещи. Лили покачала головой, чуть улыбнувшись. — Альбус зовет наряжать елку…
— Да, — кивнула девушка, — мы всегда делали это всей семьей в рождественский вечер.
Гермиона поймала испытывающий взгляд Лили, но глаз не отвела. В молчании проходили мгновения.
— Лили, я знаю, что ты скучаешь по маме и что тебе трудно принять то, что я и твой отец…
Лили спрыгнула с подоконника и сделала шаг к кровати.
— Все нормально. Мамы нет. Вы имеете право…
— Лили, — Гермиона заставила девушку посмотреть ей в глаза, взяв ее за плечи. — Я никогда не займу место твоей мамы, да я и не хочу этого. Она — твоя мама, и я знаю это. Ты любишь ее и будешь всегда любить, и это правильно. И твой папа тоже всегда будет ее любить. А я буду любить Рона. Но это прошлое, пойми.
Лили смотрела на Гермиону, но ничего не говорила.
— И твой папа всегда будет любить тебя.
Девушка вздрогнула, чуть отстранилась.
— Я никогда не займу твое место или место Джинни в его сердце. Да мне этого и не надо… Я просто хочу, чтобы вы все были счастливыми. Твой папа заслужил это, ты же знаешь…
Лили кивнула, отводя взгляд.
— Мертвые не чувствуют, им все равно… любить надо живых, — проговорила девушка тихо. Потом посмотрела на Гермиону:- Прости, я знаю, что не права… Просто… мне нужно время. Я действительно рада, что рядом с отцом есть ты. Я же вижу, — Лили чуть отошла, обхватив себя руками, — вижу, что ему с тобой легче… Но ведь совсем недавно была мама, а теперь ее нет… Я тоскую без нее, а папа…
— Лил, — Гермиона обняла девушку, поглаживая по голове. — Отец тоже тоскует по ней, только не показывает вам этого. Мужчины не плачут. Ты же знаешь своего отца: он сильный, он хочет быть сильным и непобедимым, каким все его видят… Я уверена, что если ты захочешь поговорить с ним об этом…
— Я не буду, — покачала головой Лили, отстраняясь и вытирая слезу со щеки. — Я не хочу напоминать ему об этом. Просто… это очень трудно. Первое Рождество без мамы…
— Все образуется, — уверенно произнесла Гермиона. — Поверь…
Лили кивнула.
— Идем, Альбус, наверное, уже все шары повесил без нас.
Они вместе вышли из комнаты, но на лестнице Лили остановилась:
— Гермиона, я действительно рада, что отец не один.
Женщина улыбнулась, потрепав Лили по плечу.
— Ну, скорее же! — встретил их нетерпеливый крик Ала, который скакал вокруг елки и открытых коробок с шарами. Гарри в это время доставал мишуру, а Роза разворачивала ангела для верхушки. Джеймс сонно развалился на диване, одним глазом приглядывая за котом, который сидел у камина и собирался, кажется, устроиться на коленях парня. Хьюго жевал бутерброд, сидя на ковре, и читал газету.
Гарри быстро скользнул взглядом по лицу Лили, потом посмотрел на Гермиону, которая успокаивающе ему улыбнулась, подошла и потрепала по волосам. Он накрыл ее руку своей большой, теплой ладонью, ловя взгляд, который дарил ему свет и надежду. Дети переглянулись, пряча понимающие усмешки, только Альбус прыгал вокруг елки и пел, иногда запинаясь, немного знакомую, но подправленную кем-то песню:
