Йорген Йоргенсен - Мартин, Мартин...
— Нет, спасибо, лучше большой стакан молока.
— Сейчас налью тебе молока, а сама буду пить чай!..
Вдвоем они вернулись в дом.
— Чем ты думаешь сегодня заняться? — спросила она.
— Наверно, схожу в парк. Может, там мой приятель Эрик будет или кто другой… Можно мне туда пойти?
А ведь он ей лгал. Он совсем другое задумал, но…
— Молодец! Хорошо придумал. А когда ты вернешься…
У Лизы чуть-чуть не вырвалось: «…когда ты вернешься домой?», но она вовремя прикусила язык.
— Не знаю…
— Ладно, проголодаешься, так, надо думать, сразу придешь.
Мартин только кивнул в ответ. В душе он обозвал себя болваном, подлецом. Может, Лиза и не стала бы возражать против того, чтобы он забрал свои вещи из погреба.
Нет, правда, почему бы не обсудить с ней эту затею? Но Мартин все же промолчал. Вдруг она запретила бы ему туда идти? Вот Мартин и предпочел держать язык за зубами и поступить по-своему.
Но сейчас они сидели вдвоем у стола, и Мартин за компанию с Лизой выпил чаю.
А Лиза весело тараторила о том, как хорошо они заживут все вместе. Уже через неделю начнется отпуск у Курта с Гретой. Вообще-то они собирались в Болгарию ехать, но теперь, когда у них появился Мартин, они решили, что, пожалуй, лучше остаться дома.
Лиза по секрету сообщила Мартину, что, по правде говоря, у них и денег-то нет на поездку в Болгарию. Да и зачем им туда ехать? Никого они там не знают, да и по-болгашски говорить не умеют.
Лиза задумчиво уставилась в потолок:
— Что-то я не уверена, что правильно сказала: «по-болгашски»! Может, я и ошиблась, но звучит это даже очень эффектно.
А может, Грета с Куртом вместо этого пешком, с палаткой, отправятся в Швецию. У них там приятель есть, который владеет лесным участком, а у приятеля есть старый автобус, из тех, что списали на слом, в нем даже жить можно. Так что, может, Грета с Куртом, вместо Болгарии, туда и отправятся. Грета уже разные планы строит — в том смысле, чтобы Мартина туда с собой прихватить. Если, конечно, ему самому захочется…
А Мартину сразу же ужасно захотелось в Швецию. Никогда в жизни еще не доводилось ему бывать в пешем походе с палаткой, а между тем такое счастье выпадало очень многим из его прежних друзей.
Взять, к примеру, Эрика — тот даже в Испании побывал. Вот только там приключилась неприятность: в Барселоне отец Эрика ввязался в драку с полицейским и угодил в кутузку. И матери самой пришлось сесть за руль и пригнать машину домой.
Родители Эрика вскоре после этого развелись — может, даже из-за этой поездки.
Мартин задумался… Ведь у его матери тоже появился новый приятель. И до этого другие приятели были. А уж этот нынешний, должно быть, дошлый тип.
Вдвоем с Лизой они перемыли всю посуду, оставшуюся после завтрака, и Мартин помчался по своим делам.
Он добрался до своего дома и увидел, что на автомобильной стоянке почти нет машин. И никого из знакомых он тоже не повстречал, так что залезть в семейный погреб было совсем нетрудно.
Оба картонных ящика, которые он вчера передвинул, стояли на тех же местах, куда он их поставил. Мартин приоткрыл один из них.
— Ну и ну!..
Там лежали все его вещи — те самые, про которые тот поганый дядька сказал, будто их отослали Мартину в детский дом. Куртка, рубашки — все, все!
Но в погребе были и другие вещи, каких он никогда прежде не видал. Ящики, чемоданы… Мартин немного порылся в них. Вот, к примеру, большая сумка с одеждой. И почти каждая вещь в полиэтиленовой упаковке, как в магазине.
А еще там был новехонький транзисторный приемник, тоже в полиэтиленовой упаковке, прямо с радиозавода, с проспектом, инструкцией и всем прочим. Зачем, спрашивается, прятать такие вещи в подвале? Может, тот поганый тип стащил его где-нибудь?
Вся эта история с каждой минутой становилась все интересней. Тут же, в подвале, оказался целый ящик дорогого виски «Джонни Уокер» и еще маленький транзисторный телевизор — из тех, что люди берут с собой на дачу.
И Мартин понял, что дело, в которое он ввязался, куда серьезней, чем ему поначалу казалось.
Все богатства он снова расставил по местам. Жаль, он не взял с собой велосипед, не то он и его тоже поставил бы на прежнее место, но что поделаешь!..
Мартин запер подвал и поднялся во двор. Обернувшись лицом к автостоянке, он вдруг заметил там того самого гада. Он показался Мартину куда более жирным, чем в тот раз, когда он в первый раз его увидал, но сомнений быть не могло: это он.
Мартин спрятался за низкой стенкой у входа в подвал. Нет, дядька его не заметил. Он подошел к роскошной машине марки «Форд Кастом» коньячного цвета — да, роскошной машине и, надо думать, чудовищно дорогой. Минута, и машина тронулась с места и покатила к улице Амагербро.
Тут и Мартин тоже покинул свое убежище, вышел к стоянке и оттуда направился в обратный путь. Пятикроновая бумажка по-прежнему лежала у него в кармане, так что он мог позволить себе роскошь поехать на автобусе. Он хотел добраться до дома Лизы и Тони, они-то наверняка знают, где искать Геллу. Он ее найдет — и тут-то все и завертится…
Того подонка надо выдворить из квартиры, и тогда мама, Гелла и Мартин снова заживут все вместе.
И, только пересекая площадь Кристмаса Мéллера, Мартин вдруг подумал: что, если мама не захочет избавиться от этого типа? Может, у нее нет охоты взять к себе детей?
От одной этой мысли у Мартина резко защемило в груди. Может, Гелла знает, что к чему? Надо надеяться, что знает…
У рынка Мартин сошел с автобуса и зашагал вдоль канала. В последний раз он прогуливался здесь вдвоем с Ли. Чего бы только не отдал он за то, чтобы Ли сейчас оказался рядом! Друг сразу разобрался бы во всех делах Мартина.
Ну почему в жизни все так сложно? Эх, будь он большим, сильным мужчиной, вошел бы он сейчас в свою квартиру и сказал бы тому типу: «А ну, убирайся отсюда! Не то схлопочешь по рылу…» И делу конец!
И если бы тот тип заартачился, Мартин размахнулся бы и… врезал ему почем зря.
Мартин все думал, думал. Мать, конечно, страшно обрадуется и сразу же скажет, чтобы они с Геллой возвращались домой.
А что… может, попросить Тони пойти к тому типу и набить ему морду? Эх, нет… Мартин сразу отказался от этой мысли. Тони, наверно, небольшой мастер драться. Вот Флемминг, тот, надо думать, получше с таким делом справится, если только разъярится как следует.
«Хорошо бы Флемминг разъярился!»
Скоро Мартин подошел к подъезду дома номер сорок восемь. Дверь в мастерскую гравера была закрыта, и Мартин побрел через двор.
Кажется, в квартире Лизы и Тони опущены шторы. Только бы хозяева оказались дома!
Мартин совсем позабыл про фокус с дверным звонком, вспомнил про него слишком поздно — в тот самый миг, когда нажал на кнопку. Его так сильно ударило током, что у него чуть не отнялась рука, а в передней раздался приглушенный звонок. Мартин замахал рукой, пытаясь унять боль.
«Идиотский фокус — эта шуточка со звонком! Черт, до чего же больно!»
И все равно Мартин широко ухмыльнулся. В последний раз, когда ему случилось наблюдать эту шуточку, жертвой ее стали полицейские, разыскивавшие Мортена. Да, фокус, может, и не такой уж дурацкий, только не надо о нем забывать.
Мартин изо всех сил толкнул дверь ногой, но все равно никто ее не открыл. Тогда он понуро побрел на улицу.
Может, ему сходить в то самое кафе, куда их водила Гелла? Как знать, может, она сейчас там? Мартин зашагал назад к рынку.
По улице ему навстречу ехал автобус. И тут Мартина словно опять током ударило! В автобусе на предпоследней скамейке сидела мама! Да, да, это она, никаких сомнений.
Мартин помчался, как ошалелый, на красный свет. Он мчался мимо гудящих машин, мимо сердитых мотоциклистов. Какая-то женщина что-то крикнула ему вслед.
— Уймись, тетка! — огрызнулся он.
Краешком глаза он успел заметить, как женщина повернулась к соседке и, сердито размахивая руками, принялась что-то ей говорить.
Мартин мчался вслед за автобусом так, точно это был самый последний в мире автобус. И он нагнал его.
Прежний его билет и тут сгодился; шофер не очень-то внимательно взглянул на него, когда Мартин стал проталкиваться в набитый битком автобус.
И вот наконец он там. Там, где ему больше всего на свете хочется быть, — рядом со своей мамой.
Около мамы сидел какой-то старик, от него разило табаком.
Мартин перегнулся и потянул мать за рукав:
— Мама, привет! Это я, мама!
Мать повернулась к нему, и Мартин увидел, что на одном глазу у нее синяк и вся щека в кровоподтеках.
— Ах ты мой милый! Как же ты здесь очутился, сынок? Я только что получила твое письмо. Почему же ты не в Ютландии?
Вопрос — ответ. Вопрос — ответ. Карусель вопросов и ответов.
Мать схватилась за голову.
