Ричард Бах - Хорёк-писатель в поисках музы
Баджирон пристроил книгу на коленке и написал:
«Кимра! Пчелы — твои друзья навек. Баджирон».
А потом быстро пририсовал сбоку большое облако и летящих к нему бок о бок щенка, колибри и пчелу.
Только он успел вернуть книгу и ручку, как Даниэлла закончила свою речь, и толпа взорвалась аплодисментами. Беатрис Шатеору взяла микрофон и объявила, что Даниэлла и Баджирон с радостью дадут автографы всем желающим, после чего поедут в центр, на телевидение.
Так прошел для Даниэллы и Хорька Баджирона первый час их большого турне.
Глава 26
Xорек Пит и Хорьчиха Ольга ждали гостей с таким же нетерпением, как и завсегдатаи их книжного магазина «Черная маска», расположенного в самом сердце города. Им очень хотелось узнать, что же представляют собой эти знаменитые писатели.
Книжное дело было для Пита и Ольги не просто бизнесом — они любили книги всей душой. Такие прекрасные, такие приятные на ощупь переплеты, и удивительные фразы — то глубокомысленные, то смешные, и замечательные истории, от которых на душе становится легко и светло, и горящие восторгом глаза читателей: «Это как раз то, что я искал!»... Так что владельцы магазина очень любили свою работу.
— Добро пожаловать в «Черную маску»! — сказала Ольга, а про себя подумала: «Заметят ли они плакаты, над которыми мы так долго трудились? Заметят ли они все эти постеры и афиши? И эту пирамиду от пола до потолка, которую мы сложили из их книжек? А ведь она два раза рассыпалась, пока мы не придумали, как удержать равновесие!»
— Спасибо, — ответил Баджирон. — Мы...
— Как замечательно! — воскликнула Даниэлла и, заключив хозяйку магазина в объятия, потерлась носом о ее нос. — Сколько времени вы на нас потратили! А эти дивные пчелки под потолком!..
Пит посмотрел на жену и облегченно вздохнул. Бизнес бизнесом, но гораздо важнее, что посетители сегодня встретятся с живыми хорьками, из-под пера которых вышли все эти бестселлеры, и поймут, что в их книгах нет ничего сверхъестественного, что они родились в сердцах самых обычных хорьков, с которыми можно запросто увидеться и поговорить. Писатели и продавцы книг — одна большая семья, и очень хорошо, что им наконец удалось встретиться.
Очередь от дверей магазина протянулась на целый квартал. Хорьки и хорьчихи переговаривались и знакомились друг с другом. Над входом красовался все тот же нахальный рекламный щит:
ВСЕ ХОРЬЧИХИ ЧИТАЮТ
ХОРЬЧИХУ ДАНИЭЛЛУ
ВСЕ ЩЕНКИ ЧИТАЮТ СТАЙКА
Ко всеобщему удивлению, Даниэлла прошлась вдоль очереди. Она сказала «спасибо» своим поклонникам и легонько коснулась каждого носом, а затем вернулась в магазин и села за столик, где ей предстояло раздавать автографы.
— Это что-то новенькое, — шепнула Ольга мужу.
— По-моему, очень мило, — отозвался Пит.
В отличие от тех издателей, что отвергли первый роман Даниэллы, они распознали в нем бестселлер с первого же пробного экземпляра и заказали сразу сто книг. А еще через несколько дней пришлось делать новый заказ — на триста экземпляров.
— Вероника такая нехорошая! — то и дело заявляла очередная читательница, пока Даниэлла подписывала ей книгу. — Если бы моя мама знала, что я читаю «Мисс Озорство»!
— А если бы моя мама знала, что я пишу ее... — отвечала Даниэлла, и обе они тихонько хихикали, словно две заговорщицы.
И с каждой такой встречей Даниэлла чувствовала, как растут в ее душе любовь и уважение ко всем, кто полюбил ее книги. Она поняла о них самое главное: все они любили повеселиться. Разумеется, то были в высшей степени добропорядочные хорьчихи, твердо знающие, что всегда и во всем следует руководствоваться высшим чувством справедливости. Однако все они понарошку воображали, будто в глубине души у них таится совсем другая хорьчиха — дерзкая и вольнолюбивая, способная на каждом шагу шокировать друзей и родных самыми невероятными выходками.
Встреча с каждой такой читательницей разрешалась мгновенной вспышкой взаимопонимания. Они понимали друг друга без слов — и дружно смеялись над собственными проказами. Даниэлле казалось, будто в это мгновение между ними проскакивает электрический разряд, и она чувствовала, что обе они будут еще долго вспоминать эту встречу с радостным волнением.
— Я пишу просто для забавы, — повторяла она своим читателям.
Но для них ее книги оказались не просто забавными безделушками, и, раздавая автографы, Даниэлла пыталась понять, в чем же тут дело. На некоторых читателей ее книги действовали просто волшебно: раскрывая роман Даниэллы и входя в придуманный ею мир, они освобождались.
Когда-то давно Баджирон сказал ей, что писателю совсем не обязательно пытаться угодить всем и каждому: если книгу с удовольствием примет хотя бы полпроцента читающей публики, то бестселлер готов.
— Я люблю ваши книги не потому, что вы на меня не похожи, Даниэлла, — сказала ей одна читательница, протянувшая на подпись «Запретные вопросы». — Наоборот. Я их люблю потому, что вы — такая же, как я!
А Баджирон пребывал сейчас в совершенно ином мире, ни капельки не похожем на тот, в который с головой погрузилась Даниэлла. Даниэлла принимала посетителей за квадратным столом, на котором стояла массивная квадратная табличка с ее именем и фотографией. У Баджирона же был круглый столик, над которым крутились подвешенные на ниточках к потолку птички-колибри, склеенные из пестрых перьев.
Хорьки и хорьчихи не выстраивались перед его столиком в чинную очередь. Щенки обступили его со всех сторон — одни, аккуратно причесанные и опрятные, стояли смирно, другие пытались пробиться вперед, колотя по полу взъерошенными хвостами и пыхтя от нетерпения.
Многие дарили любимому писателю свои рисунки — перед глазами изумленного Баджирона прошла целая череда Стайков, раскрашенных цветными мелками.
Каждый очередной щенок, которому удавалось протиснуться вперед и протянуть книгу на подпись, внезапно обретал достоинство и вспоминал все, чему его учили. Но самые маленькие порой приходили в смущение и стеснялись учтиво коснуться носом Того, Кто Придумал Стайка.
Баджирон широко улыбался, подписывал книги, рисовал картинки на титульных страницах и втайне надеялся, что его маленьким поклонникам будет приятно взглянуть на эти рисунки и надписи не только сейчас, но и потом, когда они станут совсем взрослыми.
«Что бы я сейчас делал, если бы на месте Стайка оказался этот роман о графе? — внезапно подумалось ему. — Не было бы всех этих щенков, никто бы вокруг меня не толпился. Одни только взрослые, серьезные и образованные. Скука смертная!»
А в следующую секунду перед ним появилась маленькая хорьчиха — совсем крошечная, ей пришлось даже встать на цыпочки, чтобы заглянуть поверх стола. Белоснежная мордочка с серенькой маской, едва заметные усики, черные глазки и тоненький голосок:
— Вы напишете для меня про Стайка и гордого графа? У писателя перехватило дыхание.
— Что-что? Что ты сказала?
Черные глазки смотрели на него не мигая.
— Напишите, пожалуйста, про Стайка и гордого графа!
Потеряв дар речи, писатель воззрился на малютку, а потом перевел изумленный взгляд на ее мать.
Та пожала плечами.
— Может, эта идея вам подойдет?
— Откуда она... как она... — пролепетал потрясенный Баджирон. — Она сказала — «про Стайка и гордого графа»?
— У нее проблемы с названиями городов. Никак не запомнит, где что находится на карте.
— Что-что? — Баджирон подался вперед, силясь понять, в чем же дело.
— Она хотела, чтобы я попросила вас написать о Стайке и городах из географии. А я сказала ей: «Попроси сама».
Какое-то мгновение Баджирон изумленно смотрел на нее, а затем расхохотался. Он поднялся и поставил малышку на стол; та задрала мордочку и озадаченно посмотрела на маму. Что она такого сказала? Теснившиеся вокруг стола щенки притихли, их родители заулыбались.
— Извините. — Баджирон смущенно взглянул на хорьчиху-маму. — Мне послышалось, что она сказала... То, что она сказала, — это так чудесно! Это просто невероятно...
Он растерянно вскинул лапы.
Какое совпадение!
Снова усевшись за стол, он спросил малышку, как ее зовут, и написал на книге:
«Сераджа! Спасибо! Ты спасла мне жизнь! От Урбена де Ротскита и... Хорька Баджирона».
Затем он с улыбкой протянул книгу крохотной хорьчихе. Та взяла ее — такую огромную — и сказала:
— Спасибо вам, Хорек Баджирон.
— Не за что.
«Ты не представляешь себе, что ты сделала, Сераджа, — подумал он. — Так вот какая судьба уготована Урбену де Ротскиту! Ему предстоит встретиться с Колибри Стайком!»
