Луиза Олкотт - Роза и семь братьев
Глава IX
ТАЙНА ФИБИ
— Чему это вы улыбаетесь, не говоря ни слова, Фиби? — спросила Роза однажды утром, когда они работали вместе, потому что доктор Алек находил, что работа по дому — самая полезная гимнастика для девочки. Поэтому Роза училась у Фиби мести пол, вытирать пыль и стелить постель.
— Я подумала об одной тайне и не могла удержаться от улыбки.
— А может быть, мне эта тайна тоже когда-нибудь станет известна?
— Конечно, в свое время.
— И мне она понравится?
— Вне всякого сомнения!
— Как скоро это случится?
— На этой неделе.
— Я знаю, что это такое: мальчики хотят устроить фейерверк, и это сюрприз для меня, не правда ли?
— Чистая правда!
— Хорошо, теперь я буду терпеливо ждать. Только ответьте мне на один вопрос: дядя принимает в этом участие?
— О, конечно! Разве хоть одна забава может обойтись без него?
— Значит, все будет очень хорошо. Я в этом абсолютно уверена.
Роза вышла на балкон, чтобы вытряхнуть коврики. Она энергично выбила их и повесила на балюстраду проветриваться. А потом занялась цветами. На балконе стояло несколько высоких ваз и кувшинов. Июньское ласковое солнышко и теплые дождики сотворили чудеса с семенами и рассадой. Ипомеи и настурции карабкались по шпалерной решетке, перегоняя друг друга в безудержном буйном цветении. Алые бобы и жимолость тянулись навстречу очаровательным соседкам, увивая все, до чего могли дотянуться, и свешивались вниз роскошными зелеными фестонами.
Вода залива сверкала под солнцем, свежий ветер колыхал ветви каштанов, слышался нежный шелест листвы. Сад был полон порхающих бабочек и пчел. Птицы чирикали и щебетали, занятые своими летними делами, а вдалеке белокрылые чайки ныряли в море, по которому плыли корабли, издали похожие на больших птиц.
— Ах, Фиби, сегодня такой чудесный день. Я бы хотела, чтобы ваша тайна открылась сегодня же! Мне так хочется радости и смеха. А вам, Фиби? — спросила Роза, раскинув руки, как бы намереваясь лететь.
— Конечно, хочется! Но пока время для радости еще не пришло, и я не перестаю работать в ожидании его. Теперь вы вытрете пыль, а я пойду убирать лестницы.
И Фиби, напевая, вышла из комнаты со щеткой в руках.
Роза остановилась и подумала о том, как радостно ей стало жить в последнее время, с ней случилось столько хорошего. Она научилась сажать цветы, и вот они расцвели. Она выучилась плавать и грести. Сколько было приятных прогулок, катаний, замечательных часов, проведенных за книгами и в разговорах с дядей Алеком. А лучше всего было то, что прежняя головная боль и скука теперь редко беспокоили ее. Она работала или играла в продолжение целого дня, крепко спала по ночам и наслаждалась жизнью, как здоровый и счастливый ребенок.
Роза пока не была такой здоровой и сильной, как Фиби, но все-таки начала поправляться. Щеки, прежде бледные, покрылись румянцем, руки сделались крепче и загорели, и она уже не боялась потерять пояс. Никто не напоминал ей о болезни, и она забыла о своем слабом сложении. Роза не принимала других лекарств, кроме средств, прописанных доктором Алеком. И они, по-видимому, шли ей на пользу. Тетушка Изобилие приписывала все эти положительные изменения пилюлям, но так как девочка не принимала их, то старая леди, скорее всего, ошибалась. Роза была вполне достойна своего имени, когда стояла, улыбаясь сама себе и думая о тайне, которая была гораздо лучше тайны Фиби. О тайне, которую она сама раскроет несколько лет спустя, — о тайне магической силы здоровья.
Тут большая роза скользнула по ее щеке, и голос сзади произнес:
Посмотри, — сказал гном, —
На ее хорошенькое голубое платье,
На платочек, повязанный на ее головке,
И на ее маленькие башмачки.
— О чем мечтаешь здесь, принцесса, в этом висячем саду? — прибавил дядя Алек, когда племянница, в свою очередь, бросила ему ипомею.
— Я думала о том, что бы мне сделать такого приятного сегодня. Хочется чего-нибудь нового и интересного! Этот чудесный воздух так освежил и развеселил меня.
— А что если мы поедем на остров? Я собирался туда после обеда, но если тебе так хочется, отправимся прямо сейчас.
— Да, да! Я буду готова через четверть часа, дядя, мне нужно еще вытереть пыль в моей комнате. У Фиби очень много дел.
И Роза исчезла, прихватив с собой коврики, а доктор Алек пошел вниз, говоря сам себе со снисходительной улыбкой:
— Это может немного расстроить планы, но для детей главное состоит в том, чтобы они получали маленькие радости тогда, когда они этого желают.
Никогда еще тряпка не ходила по всем вещам так быстро, и никогда еще комната не была так проворно прибрана, как в этот день. Столы и стулья летели на свои места, как живые; занавеси колыхались, как будто от сильного ветра. Китайский сервиз дрожал, а маленькие вещички падали, как при землетрясении.
В одно мгновение Роза надела матросский костюм и, подпрыгивая, выбежала из комнаты, даже не подозревая, что пройдет много времени, прежде чем она опять увидит свое жилище.
Когда они пришли с дядей на берег, доктор Алек положил в лодку большую корзинку. А перед тем как они отчалили, Фиби принесла большой тюк странной формы, завернутый в непромокаемый плащ.
— Мы не съедим и половины этой еды, и я точно знаю, что нам не понадобится столько одежды. Я бы не стала так нагружать лодку, — сказала Роза, которая в глубине души еще немного трусила на воде.
— Разве вы не могли связать его поплотнее, Фиби? — спросил дядя Алек, подозрительно глядя на сверток.
— Нет, сэр, я очень спешила, — Фиби засмеялась, стараясь покрепче стянуть узел.
— Ну, ничего, он будет служить балластом.
— Не забудьте отослать письмо для миссис Джесси, которое я вам дал.
— Да, сэр, я пошлю его сейчас же, — и Фиби убежала так быстро, будто у нее выросли крылья.
— Мы прежде всего заедем посмотреть на маяк, ты еще не была там, а на него стоит взглянуть. Пока мы там все осмотрим, станет уже жарко, и мы поедим на острове под деревьями.
Роза была на все готова, и очень радовалась, что увидит маяк; она живо представляла себе, как будет подниматься по железным лестницам и рассматривать большой фонарь.
На маяке они оставались долго. Доктор Алек, казалось, не спешил; он несколько раз смотрел в подзорную трубу, как будто старался что-то разглядеть на море или на суше. Было уже двенадцать часов, когда они приехали на остров, и Роза с нетерпением ожидала закуски.
— Ах, как хорошо! Как жаль, что мальчиков нет, а я бы хотела, чтобы они пробыли с нами все каникулы. Они начинаются сегодня, кажется? Ах, почему я не вспомнила об этом прежде; может быть, они бы и поехали вместе с нами, — говорила девочка, закусывая сэндвичами под яблоней.
— Да, это можно было бы устроить. Ну, в другой раз, когда ты не будешь так спешить, мальчики, верно, отправятся с нами, — согласился дядя Алек, допивая холодный чай.
— Дядя, я чувствую запах чего-то жареного, — заметила Роза полчаса спустя, укладывая в корзинку остатки трапезы.
— Я тоже чувствую; кажется, пахнет рыбой.
С минуту они втягивали в себя воздух, как собаки, потом дядя Алек вскочил на ноги и сказал решительно:
— Этого быть не может! Никто не может ступать на этот остров без позволения. Я должен знать, кто осмелился жарить рыбу на моей земле!
Схватив в одну руку корзинку, в другую узел, он, как разгневанный лев, пошел на запах. Роза с зонтиком последовала за ним.
— Мы как Робинзон Крузо и его слуга Пятница, которые отправляются смотреть, не приехали ли к ним на остров дикари, — сказала она, вспоминая подробности книги, которая так нравится всем детям.
— А вот и они! Две лодки и две палатки. Негодяи, кажется, очень веселятся тут.
— Нужно, чтобы было несколько лодок, а палаток не должно быть вовсе. Удивляюсь, где же пленные?
— Вот следы их пребывания, — доктор хмуро посмотрел на голову и хвост рыбы, валявшиеся на траве.
— А вот и еще, — Роза, смеясь, показала на горку пустых красных панцирей омаров.
— Дикари, вероятно, поедают теперь свои жертвы; в этой палатке слышен стук ножей.
— Мы должны подползти и заглянуть в нее. Робинзон был очень осторожен, вы помните, и Пятница ему подчинялся, — продолжала шутить Роза.
— Но Робинзон бросился на них, не думая о последствиях. Если я буду убит или связан, бери корзинку и беги к лодке. Провизии тебе хватит до возвращения домой.
Сказав это, дядя Алек бросился к передней палатке, запустил в нее узлом, как бомбой, и закричал громовым голосом:
— Пираты, сдавайтесь!
Раздались шум и смех. Из палатки выскочили дикари, потрясая ножами, вилками, костями от цыплят, оловянными чашками. Все они бросились на нарушителя спокойствия и принялись кричать:
— Вы приехали слишком рано! Мы еще не готовы! Вы все испортили! Где Роза?
