Уве Тимм - Руди-Пятачок
— Дома у нас вечно колбаса и мясо, а я не люблю свинину и не хочу быть мясником. Но отец считает, что я должен унаследовать его дело.
Мы приглашали его приходить еще. Но он не решился — почему, даже мама не смогла у него допытаться.
Так шли дни и недели. Папа бился над своими иероглифами, а перед выходными обновлял разметку на футбольном поле. Его линии, как повелось, состояли из множества коротких отрезков.
Частенько, возвращаясь с дождя и вешая плащ, он говорил:
— Эх, вот если бы меня послали в Египет в научную командировку! Только представьте: целых три года — пальмы, верблюды, пустыни, солнце, Нил и сфинксы.
Папа подал заявку на участие в раскопках могилы одного фараона из тридцатой династии, по которой он как раз специализировался, но пока не получил никакого ответа — ни согласия, ни отказа.
— А что же тогда будет с Руди? — спросила Бетти. — Арабы не любят свиней.
— Ты скажи им, что без свиньи никуда не приедешь, — предложила Цуппи.
— Если бы все было так просто! — рассмеялся папа. — Я буду рад-радешенек, если получу это место. Впрочем, не думаю, что Руди понравится египетская жара. Как у него вообще-то настроение?
Настроение у Руди было не очень. После соревнований в Эгерсдорфе он что-то повесил уши.
Но не потому, что снова провинился. Хотя как-то раз он опять погнался за судьей, когда тот, ничего не подозревая, зашел к нам в сад, чтобы поговорить с папой.
Пришлось бедняге спрятаться в туалете для спортсменов и просидеть там до тех пор, пока его Цуппи не освободила. После этого мы стали запирать Руди в сарае.
— Как вы только живете с таким чудовищем! — удивлялся судья, бледный как мел. Нам так и не удалось убедить его, что Руди — самая добрая свинья на свете и что он только почему-то затаил злобу на людей в черных рубашках и коротких черных штанах.
Но неделю спустя Руди даже головы не поднял, когда другой судья зашел в сарай и его погладил.
Бедняга почти ничего не ел, просто лежал на одном месте и смотрел в окно на тополя, с которых опадали листья.
Он стал худеть, и если когда-то и был толстым, как пивной бочонок, то теперь — кожа да кости. Не оставалось никаких сомнений: Руди заболел. Папа, который всегда боится самого страшного, встревожился:
— Может, у него чума? Это очень опасная болезнь и к тому же заразная.
— Глупости, — сказала мама. — Нисколечки он не болен! Он просто влюблен и тоскует по Щетинке.
Но Цуппи не хотела в это верить. Она считала, что виной всему неправильная кормежка: ведь Руди питается одними нашими объедками.
Тогда папа вызвался сварить его любимое картофельное пюре и даже не пожалел добавить туда сливочного масла.
— Еда просто люкс! У нас будет свинья-люкс, — приговаривал он, ставя миску перед Руди.
Но тот лишь немного приподнял голову и ткнулся пятачком в папину ногу, словно хотел сказать:
— Спасибо за заботу, но мне что-то ничего не хочется.
Руди опустил голову на скрещенные ноги и снова стал смотреть на дождь за окном.
— Надо вызвать врача, — решила мама. — Похоже, он и впрямь заболел.
На следующий день пришел ветеринар. Он сразу узнал Руди:
— Ага, так этот тот самый знаменитый бегун Руди-Пятачок. Читал-читал о бегах в Эгерсдорфе. Ну-ка посмотрим, что стряслось с нашим рекордсменом?
Ветеринар начал осмотр. Он поднял Руди, измерил ему температуру, посветил маленьким фонариком ему в уши, в ноздри, в рот. Руди стоял смирно и терпеливо все сносил.
— Он здоров, — заключил ветеринар. — Но чем-то огорчен. Свиньи — очень чувствительные животные. Например, если у такого молодого кабанчика нет подружки, он может впасть в меланхолию.
Когда врач ушел, Цуппи спросила:
— Что это за болезнь такая — меланхолия?
— Меланхолия — это когда тебя ничто не радует, и ты сидишь и часами смотришь в окно.
Мы собрали семейный совет. Руди нужна подружка, это ясно. Что делать?
— Можно завести еще одну свинью. Давайте возьмем к себе Щетинку. В сарае вполне хватит места для двоих, — предложила Цуппи.
Папа вскочил с кресла:
— Нет уж! Этак у нас тут появится свиноферма!
К тому же, если мы заведем еще одну свинью, спортивный клуб нас точно выставит со стадиона.
— Лучше отправить Руди в деревню к фермеру, у которого есть свиньи, — сказала мама.
— Давайте отвезем его к Малте и Морицу, — предложила Бетти.
— Вот именно! — обрадовался папа и пустил колечко дыма из трубки. — Там полным-полно свиней, у Руди появится компания, он сможет с ними бегать и резвиться.
Цуппи молчала. А потом вздохнула:
— Я знаю: вы просто хотите от него избавиться.
— Вовсе нет, — возразил папа. — Но ты же слышала, что сказал ветеринар.
— Мы станем навещать его по выходным, — добавила мама, — как тогда, когда он жил у старика Boca. А ты сможешь играть с Морицем.
Тогда Цуппи нехотя согласилась:
— Ладно.
Глава 29
В следующую субботу мы отправились в деревню на берегу Северного моря. Был первый день зимы, и шел снег.
Когда мы завернули на двор Хинрихсенов, нам навстречу выкатил Малте на тракторе. Ему уже четырнадцать, так что ему разрешается водить трактор.
Из хлева вышли Мориц, Хинрихсен и его жена. Они там чинили доильный аппарат. Увидев Руди, лежавшего сзади в машине, Хинрихсен спросил:
— Что с ним стряслось? Странно, Щетинка тоже приуныла.
Мы спросили Хинрихсена, не можем ли мы оставить у него Руди, конечно, за плату.
Хинрихсен взять Руди согласился, а вот от платы отказался наотрез. Сказал, что сочтет за честь, если обладатель «Голубой ленты» будет жить в его свинарнике.
Мы выпустили Руди из машины. Он стоял неподвижно под кружащимся снегом, и было видно, что он мерзнет. У него ведь совсем не осталось жира, который бы его грел.
Тем временем Мориц привел Щетинку. Как только свиньи друг дружку увидели, мигом бросились навстречу и стали тереться пятачками, а потом помчались по двору. Время от времени они останавливались и обнюхивались, тихонько похрюкивая, а потом снова с визгом мчались взапуски. Набегавшись по снегу, они тихонько пошли рядышком в хлев. Мы смотрели им вслед и заметили, как они оба похудели.
Хинрихсены угостили нас штрейзелем со взбитыми сливками и чаем с молоком и сахаром вприкуску — так принято в Северной Фрисландии[4].
Цуппи и Мориц ушли в детскую строить ферму из конструктора. Мне разрешили прокатиться с Малте на тракторе, а Бетти с Фредерикой, старшей сестрой Малте и Морица, которая интересовалась не свиньями, а поп-музыкой, закрылись в ее комнате и слушали разные записи. Они задернули занавески, зажгли две свечи и просили не мешать им. Потом они накрасились, как Мадонна, и вышли нам показать.
Мы навещали Хинрихсенов по выходным, когда могли. Руди вскоре снова набрал вес, да и Щетинка тоже раздобрела.
Цуппи задумала стать фермершей или ветеринаром — она пока еще точно не решила. Во всяком случае, они с Морицем собираются устроить ферму по разведению беговых свиней. Начало этому делу уже положено: весной Щетинка родила восемь поросят. Все очень резвые.
— Сразу видно, что их отец Руди, — нахваливает их Хинрихсен, — все — прирожденные бегуны.
Когда наш папа их увидел, он тоже страшно обрадовался:
— Господи, как же нам повезло! Только представьте, если бы вся эта орава очутилась у нас дома! Вот был бы ужас!
Примечания
1
Конструкция здания, представляющая собой каркас из наклонных деревянных балок, промежутки между которыми заполнены камнем или кирпичом и которые видны с наружной стороны, что придает зданию характерный вид. — Здесь и далее примеч. перев.
2
По шестибалльной системе оценок в школах Германии единица — лучшая отметка, а шестерка — худшая.
3
Индонезийское блюдо из риса, овощей и мяса.
4
Северная Фрисландия — район в Германии, часть земли Шлезвиг-Гольштин на севере страны.
