Уве Тимм - Руди-Пятачок
И вот настал решающий день. Утром мы насыпали Руди немного овсяных хлопьев — ему надо было подкрепиться, но не переесть. Потом вымыли его под теплым душем. Папа сказал, что это стимулирует кровообращение. Да и в машине не будет пахнуть свиньей. Этого опасалась мама. Впрочем папа, потеребив Руди за уши, заявил, что от него великолепно пахнет «…хм, сеном».
— Нет, — возразила мама, — от него пахнет навозом. И лежит он на соломе, а не на сене.
— Пора ехать, — поспешила напомнить Цуппи, чтобы папа с мамой не начали ссориться, — а то опоздаем.
Эгерсдорф оказался большущей фермой. Владельцы свиней съезжались туда издалека, некоторые приехали даже из Дании и Голландии. В каждом забеге участвовали четыре свиньи. Победитель переходил в следующий круг. Потом время, показанное в двух забегах, суммировалось и по результатам выбирались четыре самые быстрые свиньи-финалисты. Победитель последнего забега получал «Голубую ленту».
Рядом с беговой дорожкой установили нарядный шатер. Там играл духовой оркестр. И продавали сосиски, пиво и лимонад. Были еще тир и будка с сахарной ватой и глазированными яблоками.
Руди был в отличном настроении, он весело пробежал мимо свиней, которые сидели на привязи или стояли в загончиках. Только наш Руди гулял на свободе. На него можно было положиться. Мы знали: он не убежит, не потеряется и не выскочит на дорогу. Ведь в отличие от своих сородичей, Руди был городским жителем и прекрасно ориентировался в любой сутолоке: как-никак не раз путешествовал с нами по городу, даже ездил на метро и электричке. Папа называл его бывалым путешественником.
Ведущий соревнований предупредил, что в первом забеге побежит главный фаворит Черный Бес. Конечно, все ждали поединка между двумя основными соперниками — многократным победителем Эгерсдорфа и быстроногим новичком Руди-Пятачком. Мы пошли на трибуну, там уже сидели Хинрихсен с Малте и Морицем. Четыре беговые дорожки в Эгерсдорфе были разделены особой сеткой, чтобы свиньи не могли сойти со своей дистанции и случайно пораниться, ведь они мчались как угорелые.
По команде «Марш!» три свиньи выбежали из стартовых загонов и помчались к финишу, а Черный Бес рванул с места в карьер и полетел словно молния. Он был страшно лохматый, я таких никогда не видел, и казался совершенно диким.
— Это очень редкий вид ганноверско-брауншвейгской породы, — сразу определил Малте.
Скрежеща зубами от ярости, Черный Бес мчался вперед так, словно преследовал врага.
— Господи! — прошептал папа. — Не хотел бы я встретиться с таким в лесу!
И вот объявили забег, в котором должен был участвовать Руди. Мама свистнула в два пальца, и он сразу выбежал.
Руди замечательно стартовал — и финишировал с большим отрывом. Он слегка запыхался, но все же не так сильно, как три другие свиньи, которые повалились на землю за линией финиша, да так и остались там лежать, словно мешки с мукой. Руди показал замечательное время, даже лучше, чем у Черного Беса. Ему все хлопали, а нас поздравляли. Говорили, что «Голубая лента» у нас в кармане.
Услышав это, папа постучал три раза по дереву: он немного суеверный, возможно, из-за своей профессии, ведь древние египтяне постоянно обращались за прорицаниями ко всяким священным обезьянам и птицам.
После этого забега к нам подошел пожилой господин в высоких ботинках на шнуровке. Мы догадались, что это хозяин Черного Беса, потому что он вел его на длинном плетеном поводке.
— Меня зовут Нис, — представился он и процедил с кривой ухмылочкой: — Поздравляю, ваша свинья отлично пробежала, даже быстрее, чем моя. Но впереди еще три забега, все еще может измениться. — И еще раз криво улыбнувшись, поинтересовался: — А что, ваша свинья любит пиво? Мой Черный Бес его просто обожает.
И правда, Черный Бес тянулся к полупустой пивной кружке, стоявшей на столе.
— Нет, — ответила Цуппи, — Руди к пиву равнодушен, но однажды на Рождество он слопал крендель с ликером.
— Ха-ха-ха! — рассмеялся господин Нис. — Это здорово! Значит, вы празднуете Рождество вместе со своей свиньей?
Папе, конечно, эта шутка не понравилась, он обиделся и поспешил уточнить:
— Это было только один раз.
— Мило, в самом деле мило, — протянул господин Нис и коварно посмотрел на Руди, который как раз заметил Щетинку, сидевшую на привязи у шатра.
— Ну что ж — ни пуха ни пера! Или точнее — ни сала, ни щетины. Впрочем, я бы охотнее пожелал вашей свинке сломать себе шею и ноги, — пошутил господин Нис и снова криво улыбнулся.
— Гад какой! — проворчала Бетти. — Слышали, как он пожелал нашему Руди сломать ноги и шею? Такой на все способен. Недаром он владелец колбасной фабрики.
— Прекрати, — оборвала ее мама, — нельзя возводить на человека напраслину из-за того, что у него кривая улыбка.
— Пойдемте-ка выпьем лучше лимонаду, — предложил папа.
Глава 25
Мы пили лимонад, когда по громкоговорителю объявили, что Руди вновь вызывают на старт. Как все быстро! Мы услышали:
— В следующем забеге, дорогие болельщики, у нас припасен для вас еще один замечательный подарок: сейчас побежит Руди-Пятачок — соперник Черного Беса. Руди-Пятачок, пожалуйста, на старт!
— Этот ведущий просто чокнутый какой-то, — проворчала Бетти. — Он что, думает, Руди его услышит и сам прибежит на старт?
Мама свистнула. Но Руди не появился. Мама свистнула еще раз. Люди за соседними столиками обернулись и стали смотреть на нас. Папа снова смутился.
— Прекрати свистеть, — прошипел он. — Я сам за ним схожу.
Мы отправились на поиски Руди. Мы все обыскали. Нам помогал Хинрихсен с сыновьями, на этот раз он выглядел особенно лохматым, видимо, утром забыл причесаться. Но Руди нигде не было, даже рядом со Щетинкой.
— А вдруг его украл этот гадкий господин Нис? — предположила Цуппи.
— Чушь! — отмахнулся папа. — Хотя, конечно, странно, что он не приходит.
— Посмотрите, как Щетинка тянет поводок! — сказала Бетти. — Может, она его найдет?
Отличная идея! Мориц отвязал поводок и Щетинка потащила нас за шатер. Там мы нашли Руди, он сидел, повалившись на бок.
Цуппи крикнула:
— Руди!
Он попытался было встать, но снова плюхнулся на задницу.
— Что с ним такое? Он что, заболел?
Руди все же поднялся и пошел, нет, поковылял к нам, спотыкаясь. Он не был болен. Он был пьян. И все время облизывал липкую морду. Бетти обнаружила миску и две пустые бутылки яичного ликера. Тут как раз прошел мимо господин Нис.
— Вы же говорили, что он не пьет пива!
— Это не пиво, а яичный ликер. И вам это прекрасно известно!
— Откуда? Я-то не пью со свиньями под рождественской елкой!
— Прекратите сейчас же! — рассвирепел папа. — Лучше следите, чтобы мы вашего Черного Беса не отправили на колбасу.
— Ха-ха! — рассмеялся господин Нис, но усмешка все же сползла с его лица. — Ха-ха! Ничего, он крепкий парень. Ваше здоровье!
И он ушел.
— Мерзкий дядька, — прошипела Цуппи, — вот почему он спрашивал, пьет ли Руди пиво. А я ему про ликер проговорилась! Теперь Руди не сможет участвовать в забеге.
— Он должен, — настаивал Хинрихсен, — иначе его дисквалифицируют. И исключат. Он должен выйти на старт и пробежать — неважно как.
Тут снова объявили, что Руди вызывается на старт.
— Руди-Пятачок, скорее на старт!
Но Руди тем временем разлегся на земле, уткнулся рылом в скрещенные ноги и, моргая, устало смотрел на нас.
— Скорее, — сказала мама, — надо напоить его кофе, иначе он заснет прямо на старте. И положить побольше сахару, чтобы он этот кофе выпил.
Я помчался в шатер, купил целый кофейник и набрал столько пакетиков с сахаром, что официант даже покачал головой.
Мама налила кофе в чашку, высыпала сахар, помешала как следует, чтобы немного остудить, и поставила перед Руди. А тем временем он взял и уснул! Мы его насилу растолкали. Руди выпил кофе и немножко взбодрился.
— Еще чашечку? — спросил я.
— Лучше не надо, а то у него может случиться сердечный приступ.
Мы поволокли беднягу к беговой дорожке и запихнули в стартовую кабинку.
— Внимание, — объявил ведущий в микрофон, — Руди-Пятачок вышел на старт. Он показал сегодня лучшее время. Поприветствуем его!
По команде «Марш!» три свиньи выбежали из загонов. Четвертым, еле переставляя ноги, вышел Руди. И поплелся зигзагами, все время ударяясь о сетку, ограждавшую его дорожку. Один раз он было плюхнулся на задние ноги, но потом все же с трудом поднялся и заковылял дальше.
Зрители, которые поначалу с интересом ждали этого забега, начали смеяться и свистеть. В первом забеге все трибуны подбадривали Руди, крича ему: «Руди — вперед!», но теперь они подхватили дурацкую дразнилку ведущего: «Руди, ты перебрал, до финиша не добежал!»
