Иван Полуянов - Дочь солдата
— Плечи? — Верка наморщила лоб. Сколько раз у плотины бывала, никаких плеч не приметила.
— Ну, это береговые упоры, — Леня на промокашке нарисовал, что такое у плотины «плечи».
Верка его слушала плохо.
Она думала о дяде…
Леня допытывался:
— Поняла, где они?
— Ага, — рассеянно ответила Верка. — Вот.
И показала на свои плечи.
* * *Поздно вечером Леня крадучись пробрался к конюшне.
Ворота на замке. А окно дежурки долго не поддавалось. Помог нож. Створки скрипнули, распахнулись. Наваливаясь грудью на подоконник, Леня влез в дежурку, где пахло хомутами и дегтем.
Вздув фонарь и прикрутив фитиль, Леня подошел к стойлам жеребят — своих и Вениных подшефных. Те заржали, шумно обнюхивая мальчика и фыркая.
Леня повыше поднимал фонарь, глядел с тоской.
— Трактор у нас в школе, — Леня гладил жеребят по спутанным челкам, по точеным горячим мордам, и один влажный запах коней и сена приводил его в уныние. — А что трактор? Перво-наперво— это мотор. Эх вы-и, забурунные! Вам бы овес трескать, да шеи чесать, да лягаться!.. А мотор мне надо. Без мотора хоть пропадай. С мотором я бы… у, такое изобрел, такое…
Он повесил фонарь на стену. Притащил охапку клевера, распихал по кормушкам.
— Пользуйтесь напоследок-то. Кто вас будет холить, как я? Уж никто не побалует.
Вздохнул и принес жеребятам еще клевера. Постоял, прислонясь к стене. Решительно тряхнул ушами шапки.
— Трескайте! И меня заодно… трескайте!
Зашмыгал носом, голос пресекался, звенел тонко:
— Разве я вас брошу, а? И чего вы навязались на мою голову? Ну чего? И трактором меня от вас не оттащишь!
Жеребята трясли гривами и жевали клевер…
* * *Наутро Верка увидела на стене клетку из ивовых прутьев. На жердке прыгал, косил круглым черным глазом румяный снегирь. Толстый, важный. В шелковой тюбетейке, с голубовато-серыми крылышками.
— Веня тебе принес, — пояснила тетя. — Ты спала, я не стала будить.
Снегирь походил на Веню. Был толстый и важный. Казалось, сейчас скажет, как Веня:
— Ха! Это нам раз плюнуть!
Но красногрудый, надутый снегирек только пинькал:
— Пи-пик! Пи-пик!
И Верка дала ему имя — Пипик.
Она читала, что снегири музыкальны и восприимчивы.
Тетя, отправляясь в деревню, конечно не забыла взять скрипку.
Поэтому горница превратилась в музыкальный класс.
Верка водила по струнам смычком, подпевала им:
В лесу родилась елочка,
В лесу она росла…
— Пи-пик! Пи-пик! — упрямо скрипел снегирек. Он почистил тупой клювик о жердку, тряхнул хвостом и посадил на пол клетки запятую.
— Слушай внимательнее! — сердилась Верка.
В лесу родилась елочка,
В лесу она росла…
— Пи-пик! Пи-пик! — невозмутимо выговаривал снегирь.
— Ты… ты! Я не знаю, кто ты, вот! — закричала Верка.
— Пи-пик! Пи-пик! — отозвался снегирь.
Верка отставила скрипку, заныла, цепляясь за тетю и ластясь к ней: пустите на улицу. Хоть на минуту! Хоть глоточек свежего воздуха дохнуть!
Тетя не сразу сдалась. Она закутала девочку в теплый платок, замотала в шарфы, всунула в шаровары…
На улице — лужи, звонкая капель с крыш, ошалелые от теплого ветра воробьи. И солнце — во все небо!
Стуча по ступенькам ботами, Верка спустилась с крыльца.
Снег был напоен студеной влагой, рассыпался в руках. Верка огляделась — и глотнула снежку из горсти. Сладкий, лучше мороженого!
Она подошла под крышу, где капель выбивала в снегу крошечные, с ледяным донышком лунки.
Чик-чок! — чикали капли, срываясь с крыши.
— Чик! Чок! — передразнила Верка. Она подставила ладони. Капли звонко чикали, холодили покрасневшие пальцы.
Вдруг сильные руки оторвали Верку от земли. Она засмеялась, болтая ногами, и один ботик слетел. Она так нарочно сделала, чтобы ботик слетел. Захотелось побаловаться, и все тут.
Николай Иванович бережно опустил Верку себе на колено и надел ей ботик.
— Правда, хорошо? — Верка широко взмахнула руками, словно хотела обхватить ими деревню, снега, небо…
— Очень! — улыбнулся дядя. Он смотрел только на нее. — Замечательно!
Он подставил свои ладони под капель.
— Чик-чок! — повернул Николай Иванович к Верке сухое, порозовевшее от вешнего ветра и солнца лицо.
Глава XII. Самотек
У дверей телятника растеклась лужа, коричневая от навоза. Верка умудрилась зачерпнуть в ботики из этой лужи.
И тетя дома загнала ее на печь.
— Прогревайся! Кто за тебя отвечает, ну-ка? Доберусь я до тебя, юла.
На печи тепло. Верку разморило. Бабка Домна как всегда коротала вечер у соседей. Дядя читал газеты. Тетя вышивала.
Вошел Леня. Покашливал в кулачок у порога. Стучал подмерзшими катанцами.
— Як вам, Николай Иванович. По партийному делу.
Тетя вышла из кухни.
— Дожил, голубчик.
Это она дяде. И головой покачала.
— Николай Иванович, если что не так, вы не выдавайте. Засмеют! Проходу на деревне не будет…
Из-за ситцевой занавески Верка подглядела, что Леня положил на стол бумагу, свернутую трубочкой.
— Что это? — дядя развернул бумагу, поднес к глазам.
— План. — Леня переминался с ноги на ногу. — Видите — Зимогор. Талица по оврагу течет. Если по реке на озеро идти, до Зимогора далеко. Талина-то с извилинами. Плесы, омуты… А напрямик — до озера рукой подать. В половодье до кузни вода доходит. Мы насос для ферм покупаем, да? Известно, влетит насос в копеечку, как дядя Киря говорит. Трубы-то дешевле насоса. И энергии, само собой, не надо.
— Причем трубы, не могу уловить… — Дядя потер подбородок.
— Талица отчего не замерзает? — зачастил Леня. — Течение быстрое. Сток из озера большой. Потому и ГЭС выгодно строить. Правда? Никто воду по Талице не гонит, сама так быстро течет. Вот бы по трубе ее и направить на ферму… По трубам из озера вода потечет без насоса: пейте, коровушки! Озеро-то на угоре, фермы в низине. Расстояние я пять раз мерял. Близко! Да на плане все есть…
Так вот кто прокладывал у Зимогора таинственную лыжню. Верка еще больше высунулась с печи.
И нечаянно задела кринку, поставленную Домной для просушки. Кринка полетела.
— Ой! — вскрикнула Верка.
Трах! — разбилась кринка на сто черепков.
* * *Он стал героем дня — Леня-тихоня. Про самотек вести не лежали на месте. Верка пошушукалась с Маней, праворучница разнесла новость по школе.
— Ой, наш Леня — рационализатор! Вера план видела про самотек. И электричества не надо, и насоса. В-вот! А Николай Иванович Леньке за ценный почин целый ящик инструментов подарил. По партийной линии.
Школа гудела… Леню совсем затормошили, и он убежал на чердак и заперся.
Володя, например, допытывался, откуда Лене известно о сообщающихся сосудах: на их основе решен самотек для ферм. А Лене как знать о таких сосудах, если физики в пятом классе нет!
Веня обиделся:
— Ты друг, Ленька, или кто? Небось из моего самопала после меня первый стрелял, а про самотек утаил! Гусь ты на красных лапках, больше ничего.
Географичка Сусанна Иосифовна начала урок речью.
— Мы достаточно наслышаны о почине Лени Теребова, — картавя, говорила она, расхаживая у доски с указкой. — Так поступают пионеры, любящие и настойчиво изучающие географию. Убеждена, что идею водопровода для фермы в Светлом Дворе подсказал Лене рельеф местности, действительно, весьма своеобразный, равно и то обстоятельство, что… Потапов, перестань глазеть в окно. Сядь прямо!.. Равно и то обстоятельство, что озеро Зимогор, входящее в цепь озер ледникового происхождения, расположено на некоторой возвышенности в сравнении с деревней.
Сусанна Иосифовна перевела дыхание и сделала выразительный жест указкой.
Леня встал и поплелся к карте.
— Итак, Теребов расскажет нам о масштабной съемке. Леня, как известно, составил план местности, где пройдет нитка водопровода. Слушаем, дети! Верочка, не вертись…
Вене — так Потапов, Верке — так Верочка. Секрета нет: Сусанна Иосифовна благоволит Верке.
И почему — кто знает? Потакает, и все тут. Смуглая, чем-то неуловимо похожа на Верку Сусанна Иосифовна…
— А я, — краснел Леня, мялся у карты. — А я… А мне подсказала не одна местность, еще — желобки. Ну, у конюшни которые. И местность, само собой.
Правда, правда! У конюшни — колодец, из него деревянной бадьей достают воду и льют в заледенелые желоба, и она сама течет к коням в поилки.
— Голова! — послышался шепот. — Сам дошел!
* * *— Не приняли меня в кружок… — Веня оттопырил губу и дунул, прогоняя невидимого комара с носа. — А разве для одних семиклассников хлопотал Николай Иванович?
— Это дядин трактор?
