Михаил Самарский - Зов памяти
– Вот видишь, ты сам же себя и опровергаешь.
– Чем это? – удивился Лёха.
– А тем, что у Репина, такой картины отродясь не было.
– Как же не было? – не поверил Лёха. – Сколько живу, столько и слышу эту поговорку. А вы впервые услышали, что ли?
– Нет, не впервые, – помотал головой профессор, – тоже часто слышу… слышал. Но повторяю: у Репина такой картины нет.
– Тогда откуда такое выражение?
– Если интересно, могу рассказать, – улыбнулся профессор.
– Да-да, конечно, самое время поговорить о живописи, – улыбнулся Лёха. – Вот чем мне нравится русский человек, так это тем, что находит подходящие темы для разговоров в самом неожиданном месте и в самое неожиданное время. А чего? Живём в пещере, узнаём, что не просто в пещере, а на какой-то совсем другой планете, скорее всего за миллионы километров от родной матушки Земли, а мы спорим о картинах. Но это я так, брюзжу, – махнул рукой Москворецкий. – Давай рассказывай, всё-таки интересно.
– Так вот, – начал профессор, – эта фраза, ты и сам сейчас это подтвердил, уже стала частью фольклора. А между тем Илья Ефимович такого полотна не создавал. Хотя картина, породившая поговорку, действительно существует, но её автор – Лев Григорьевич Соловьёв. Называлась она «Монахи. (Не туда заехали)». Картина выставлялась в Сумском художественном музее рядом с работами Ильи Репина. Вот как раз это соседство и породило путаницу. Сюжет картины простой: женщины устроили купание в реке, кто-то только собирается купаться, а кто-то уже во всей красе находится в воде. А в центре картины – оцепеневшие монахи в лодке, которую течение прибило к берегу как раз в том месте, где купались женщины. Монахи, растерявшись, застыли с вёслами в руках, не зная, что и делать в таких случаях. А старый пастырь улыбается и словно говорит: «Ну, вот и приплыли!» И вот эта якобы произнесённая стариком фраза и стала народной поговоркой. Вот она – сила искусства: представляешь, как художник сумел передать удивление, эмоции, растерянность участников встречи?
– В нашем случае, профессор, название картины Соловьёва подходит даже больше, – язвительно произнёс Москворецкий. – Вот уж точно так точно, «не туда заехали»…
– В нашем случае, Алексей, тогда уж будем откровенны, заехали не туда и не тогда, – пошутил Кирилл Андреевич. – Наше прошлое далеко, его уже не вернуть.
– Мне кажется, мы оказались здесь не случайно, – грустно сказал Алексей. – Но, конечно, мы никогда об этом не узнаем. Эх, вернуться бы домой хотя бы на денёк-другой, да не просто на то место, где уснул, а в то время, где жил…
– Ты знаешь, Алексей, люди на Земле всегда мечтали и без всего этого, – перебил профессор и вскинул руки к небу, – вернуться в прошлое, чтобы исправить свои ошибки. Память не даёт нам покоя.
– Нет-нет, Андреич, я сейчас о другом! Честное слово! Да, я хочу вернуться в прошлое, но не для того, чтобы исправить свои ошибки. Я просто хочу обнять всех тех, кого сейчас со мной нет, и сказать каждому из них всего лишь одно слово: «прости»…
Профессор молча погладил Алексея по плечу и, заметив в глазах собеседника слёзы, так же молча поднялся с земли и, отойдя в сторону, стал внимательно рассматривать небо.
– Кирилл Андреевич, ещё одна новость, – подошёл к нему Димка, – Матвея нужно искать в другой стороне. Не в лесу, там его нет, нужно идти вверх по течению реки. Видели, там такая высокая гора или сопка, словом, возвышенность. Он там, завтра с утра нужно идти туда.
– Точно? – спросил профессор. – Ничего не путаешь? Зря не потеряем время?
– Нет-нет, не потеряем, – замотал головой Димка, – я не могу вспомнить подробности, но нужно идти к горе.
– Хорошо, – согласился Кирилл Андреевич, – раз гора не идёт к нам, завтра мы сами пойдём к горе. – Ложись сегодня пораньше спать, высыпайся, возможно, завтра что-то ещё вспомнишь!
Димка прислушался к совету профессора и ушёл в пещеру. А Кирилл Андреевич спросил у Яра:
– Коллега, какие же нужно иметь средства передвижения по космосу, чтобы прилететь с Земли в другую Солнечную систему? Расскажите вкратце, чего добились в этом вопросе земляне? Человек уже побывал в других галактиках?
– Пока летают корабли с искусственным интеллектом. Но Земля в моё время готовила и полёт с людьми. Должны были отправиться около пятисот добровольцев.
– Что же за разум всё это организовал? – Кирилл Андреевич кивнул в сторону пещеры. – У меня в голове не укладывается, неужели кто-то может передвигаться в космосе со скоростью, превышающей скорость света, но ведь это противоречит всем законам…
– Нет, профессор, – ухмыльнулся Ярослав, – никаких противоречий нет. Мы очень сильно заблуждались. Ты слышал, что телескоп не увеличивает, а сокращает расстояние между наблюдателем и наблюдаемым объектом. Сначала человечество относилось к этому утверждению с юмором. Но потом нашлась группа учёных, которая на этом высказывании построила теорию и доказала, что для того, чтобы достичь той или иной звезды, можно, вылетев в её сторону, систематически сжимать, то есть сокращать до неё расстояние. Испытали так называемые «беспилотники», управляемые искусственным интеллектом, результат оказался ошеломляющим. Корабль добирался до звёзд, расстояние до которых исчислялось десятками, а то и сотнями световых лет, за пять-десять лет. А теперь возьми и сам пересчитай на земные меры! С какой скоростью передвигался корабль?
– Фантастика! В моей голове это не укладывается, – честно признался профессор. – Мне как раз и не даёт покоя мысль о том, что разницы никакой нет, как добирается тот или иной объект до звезды. Смотрите, корабль перемещается из пункта Х в пункт Z. И, допустим, расстояние между этими пунктами сжимается. Всё понятно. Но каков результат? Объект переместился из X в Z за время, которое, если его поделить на расстояние между X и Z, даст величину сверхсветовой скорости.
– Вся суть мироздания, профессор, в том, что границы во всём мире – условны. По большому счёту их просто нет! Аналогично и в физике. Люди придумали систему измерений, чтоб было удобно: метр, грамм, секунда и тому подобное. Но мы же понимаем, что это всё условности. То же самое и со светом, и с радиоизлучением. Длина волны, она ведь не обрывается внезапно. Она плавно и непрерывно переходит из одной фазы в другую, которые физики для удобства обозвали ультрафиолет, инфра… и так далее. А для чего поставили границу между светом и радиоизлучением? Всё для того же удобства. Но как бы мы ни ухищрялись, чтобы мы ни придумывали, границы нет! Вот нет, и всё! Понимаете, мирозданию глубоко плевать на наши метры, граммы, секунды и прочую дребедень.
– Но мы не смогли бы развиваться без этих условностей! – воскликнул Кирилл Андреевич. – Что же, в таком случае, делать?
– Всё просто, профессор, – улыбнулся Яр, – мы должны понять: раз уж установлены условности, надо ими правильно пользоваться, нужно правильно их применять.
– Так и хочется сказать – этого не может быть потому, что не может быть никогда.
– Это главная болезнь человечества, Ки! – усмехнулся Яр. – За прошедшее тысячелетие, я имею в виду, от вашего времени до моего, человек тысячи раз произносил эту фразу. Но каждый раз то, что было невозможно, становилось возможным, а через десяток другой лет уже – обыденным.
– Да, Яр, ты прав, так было всегда, – согласился профессор. – Ты наверняка знаешь биографию Циолковского.
– О да! – закивал Яр. – Это великий человек! Пока существует человечество, оно будет его помнить!
– Так вот Константина Эдуардовича, учителя, изобретателя, учёного-самоучку и основоположника теоретической космонавтики, многие современники считали ненормальным. Это при том, что он обосновал использование ракет для полётов в космос, пришёл к выводу о необходимости использования «ракетных поездов» – прототипов многоступенчатых ракет.
– Да-да! – подтвердил Яр. – Именно Циолковский предлагал заселить космическое пространство с использованием орбитальных станций, выдвинул идеи космического лифта. Он верил, что развитие жизни на Земле достигнет такого могущества и совершенства, что это позволит нам преодолевать силы тяготения и распространять жизнь по Вселенной. Так и случилось. Фактически человечество уже живёт на других планетах. Я знаю случаи, когда люди родились на Марсе, там выросли и там похоронены. То же самое происходит и на Луне.
– Значит, всё-таки передвигаться со скоростью, большей скорости света, возможно?
– Разумеется, – подтвердил Яр. – Способов много. Я, правда, не специалист в этой области, но знаю, что при полётах к звёздам использовались и какие-то ядерные взрывы, и энергия солнца, и растягивание времени, и сжимание пространства, и ещё много-много чего.
– Значит, будем летать далеко и быстро! – пошутил Кирилл Андреевич.
– Почему будем? – ухмыльнулся Яр. – Мы уже летим! Наша Земля летит! Наша Солнечная система летит! Млечный Путь летит! Эта планета летит, её «солнце» тоже летит! Метагалактика летит! Миллиарды галактик летят! Всё летит, профессор!
