Елена Батуева - Паутина
— Фиона, — укоризненно произнесла графиня Эдельвейс. — Ты так ничему и не научилась.
— Мама, я знаю, что не стоит обсуждать действия своего милорда.
— Я не это имею в виду. Судя по тому, что ты сейчас нам с отцом рассказала, принцу просто необходимо появиться в обществе. Столько времени его никто не видел — естественно, это вызывает подозрения.
— Удо старается вызвать смуту, — тихо произнёс отец Фионы. — Не стоит ему в этом помогать, убегая от своих подданных.
— Наверное, ты прав, папа, — углубясь в свои мысли, проговорила Фиона.
— Конечно, я прав, дочка, — рассмеялся он. — Ну, подойди же. Когда ты ещё будешь дома… Ты ведь, наверняка, прямо из замка поскачешь дальше.
— Да, — Фиона встала и подошла к отцу. Пока они прощались, графиня Клаудия проводила меня в комнату и раскрыла гардероб.
— Прошу, миледи.
— Что? — переспросила я.
— Умоляю, не стесняйтесь. Сейчас мы подберём вам великолепное платье для бала. Ведь это — ваш первый бал в нашем мире.
— Судя по всему, это вообще мой первый настоящий бал, — графиня улыбнулась:
— Ну, тогда…
Сидя в карете рядом с одетой в шёлковое платье Фионой, я чувствовала себя настоящей Золушкой. Да и туфельки у меня были хрустальные, те самые. Всё-таки отважившись придать им первоначальный вид — бал всё-таки — я теперь то и дело поглядывала на свои ноги. Безусловно, я не удержалась и ввела одно усовершенствование, незначительное… Теперь они были небьющиеся, а в целом — настоящая принцесса. Конечно, причёска из-за коротких волос у меня была не такая шикарная, как у Фионы, но графиня Эдельвейс и все служанки украшали нас с Фионой, как любимых кукол. На мне было замечательное розовое платье, расшитое жемчугом — ручная работа, между прочим. На Фионе было платье синего шёлка, в волосах, вместо шляпки — вплетено павлинье перо. Она вообще была очень хорошенькой, даже красивой, но в этом платье — не надо было никаких слов — я выходила на второй план. Но я была так рада, рада всему, что со мной происходило. Как приятно было видеть вытянутое лицо Макса, с каким удовольствием мы прошли мимо стражников у входа в главную залу и как здорово было наблюдать за тем, как чопорные старые леди следят за нами, не смея оторвать глаз.
В великолепной зале было светло, как днём. С потолка свисали огромные люстры, убранство столов у стен превосходило все ожидания. В центре зала было пусто — гости ожидали объявления о начале танцев. На противоположной стороне стоял молодой человек в синем камзоле. У него были белые, как снег, волосы и серые глаза, на носу — очки в модной некогда в Москве оправе.
Кирилл подошёл к нам у самого входа и провёл к своему кузену через весь зал. На принце был белый, расшитый стразами камзол, его волосы были прилизаны, а глаза светились восторгом. Он встал между мной и Фионой, протянул нам руки, и мы проследовали дальше представиться герцогу. Подойдя к блондину, Кирилл подозвал Макса и Кэт, они подошли, и он по очереди их назвал. В тот момент я почувствовала себя товаром на базаре:
— Прошу, графиня Катерина Лесс, — Кэт поклонилась и отошла в сторону. Граф Максимилиан Таре де Анжу, — герцог фон Эйбен протянул ему руку, сухо проговорил: «Я был знаком с вашим отцом. Большая честь…» и красный, как рак, Макс отошёл в сторону. Кирилл продолжил. — Графиня Фиона Эдельвейс, мой личный ангел-телохранитель, — добавил Кирилл, когда Фиона отошла. — Ну, а теперь, разрешите объявить начало бала. Лена…. - он протянул мне руку и провёл вперёд, когда одна старая перечница, вся в бантах и рюшах, перегородила нам дорогу и, уставясь на меня через монокль, громко проговорила:
— Принц, но позвольте!.. Кто эта юная леди с вами?
— Маркиза, разрешите мне пока это оставить тайной, — Кирилл немного замялся, но пошёл дальше, сделал знак музыкантам, и те заиграли вальс.
— Не смущайся, — улыбнулся он. — Она всё время лезет не в своё дело.
— Не хочешь меня представлять? Почему? — попыталась заигрывать с ним я.
— Я хочу оставить тебя, как сюрприз. Знаешь, ты очень понравилась моему брату. Представляю, что он скажет, когда узнает, как тебя зовут.
— А что не так с моим именем? — Кирилл молчал, загадочно улыбаясь.
— Когда нас попросят, я представлю тебя герцогиней.
— Это же неправда, — замялась я.
— А вот и нет… Я же принц, — не без гордости напомнил он и ненадолго замолчал.
— Расскажи мне про своё детство, — вдруг попросил он.
— Зачем тебе?
— Интересно.
— Я почти ничего не помню — мы с мамой всё время переезжали. Сначала Красноярск, потом Мурманск, Питер, снова Мурманск. Потом уже не помню, и всё за полгода. Представляешь, сколько мы до этого мест поменяли? Мне одиннадцать лет было, когда мы попали в Москву. Там она вышла замуж, родила Таньку. Ты с ней говорил тогда, по телефону.
— Да, я помню, — вальс постепенно умолк. Обстановка было отнюдь не доброжелательной — нас окружили со всех сторон; народ, молча, но весьма настойчиво, требовал зрелищ. К нам подошёл хозяин замка:
— Миледи, — он протянул мне руку.
— Ян, разреши представить… — Кирилл сделал театральную паузу, огляделся, чтобы убедиться, что все слушают его достаточно внимательно и продолжил. — Моя гостья — герцогиня Елена фон Милош, — я даже подпрыгнула, когда услышала свою фамилию с приставкой «фон». Я тогда и не подумала о том, что никогда раньше не называла ему своего полного имени. Правда, на большую часть присутствующих это произвело несколько непредсказуемое впечатление: все вокруг зашушукались, начали живо что-то обсуждать, будто очень давно они видели мой портрет в объявлении «Их разыскивает милиция», и теперь все разом об этом вспомнили. Меня спасли громовые раскаты музыки. Фиона подскочила к Кириллу и уволокла его танцевать, озадаченный герцог Янош направился ко мне, дабы что-то узнать, но меня выручил вовремя подоспевший Макс. Он был весел, как никогда. Его чуть длинноватые курчавые волосы подпрыгивали в ритме танца, и он нёс полнейшую чушь, кружась со мной по залу:
— Вы никогда не говорили, как вас зовут, миледи.
— Никто не спрашивал.
— Так откуда это знает принц?
— Вот и я думаю. А что? — пыталась перекричать музыку я.
— Вы ничего не помните из своего детства? — спросил Макс, и этот его вопрос, а точнее, то, что мне его уже задавали, навёл на размышления. — Я хочу сказать, если вы ничего не помните, тогда всё ясно…
— Что ясно?! — спросила я, когда настало время менять партнёров. Ко мне подскочил Кирилл и задал вполне предсказуемый вопрос:
— Ты и правда больше ничего не помнишь?
— Да что вы все, с ума посходили?! — я начинала беситься.
— Успокойся, — пошёл на попятную принц.
— Не стану я успокаиваться, если вы мне не объясните, в чём дело!
— Лена… — попытался он вставить что-то успокаивающее, когда меня перехватил герцог.
— Скажите…. - попытался заговорить он, но я, предвидя вопрос, как могла быстро вылетела из душной залы и побежала в направлении оранжереи, которую видела по пути в главный холл.
Ночной воздух, проникающий через открытую дверь, ведущую на улицу, обдавал своей свежестью, я будто вновь родилась и, усевшись на краешек фонтана, смотрела на золотых рыбок.
Единственное, что мне тогда хотелось, — так это попасть домой, и попасть как можно скорее.
Дверь оранжереи открылась и снова закрылась, я услышала, как щёлкнул замок. По стуку шагов было ясно, что это не был ни Кирилл, ни Фиона, ни кто-либо ещё, кого я знала. Герцог отодвинул огромный лист маранты и сел рядом. Он протянул на ладони мне нечто маленькое, почти прозрачное, в чём я сразу узнала свою хрустальную туфельку. Наверное, я так на всех обиделась и мне так захотелось убежать, что я не заметила, как она попросту соскочила у меня с ноги.
— Позволите? — он наклонился и одел туфельку мне на ногу.
— Прямо, как у Золушки, — внезапно вылетело у меня.
— Да, — он на секунду задумался, а потом продолжил. — Я обидел вас, простите.
— С чего вы взяли?
— Вы же убежали, — герцог развёл руками.
— Убедительно, — согласилась я. — Просто все меня спрашивают про моё детство, а я не могу ничего рассказать. И потом, никто не объясняет, зачем им это нужно…
— Просто, странно. Ваше имя… Это всё очень странно.
— Вы в курсе? — подскочила я. Герцог кивнул. — Тогда ради всего святого, объясните мне, что всё это значит.
— Ну, я попробую. Вы знаете Удо?
— Ха! Вы спрашиваете меня, знаю ли я Удо! Да мы с ним нос к носу… расхрабрилась я, но тут же вспомнила, что откровенничать не стоит. — Ну, виделись пару раз.
— Тем лучше, — Янош немного помолчал и продолжил свой рассказ:
— Так вот, лет десять тому назад, когда Удо получил пост придворного волшебника, он был ещё очень молод. Многие при дворе не одобряли выбор Кардинала, основанной лишь на том, что у него большой талант. Для всех придворных Удо был лишь зазнавшимся двадцатилетним мальчишкой с очень большими связями и полным отсутствием мозгов. Как вы понимаете, миледи, они просчитались. Не прошло и полугода, как Удо стал весьма влиятельным лицом в государстве — роль сыграли и деньги и, как выяснилось, недюжие способности. Однако ему показалось этого мало — дабы утвердить себя в придворном обществе, Удо решил жениться или, по крайней мере, обручиться с дочерью одного очень важного герцога. И всё было бы отлично — от Кардинала не поступило никаких возражений, да и двор уже более-менее примирился с выскочкой, вот только невесте на момент предполагаемого обручения не было и одиннадцати лет.
