Матильда Бонетти - Вращения и стук сердца
Я отведу тебя в одно волшебное место.
И оно было действительно волшебным. Они приехали туда на его красной «веспе», на которой он обычно подвозил Садию в Паластеллу.
Джаз прижималась к юноше всю дорогу, но, когда они остановились у озера, было так холодно и туманно, ведь это был конец января, что она подумала – они вообще зря сюда приехали, гораздо лучше было пойти в кафе.
Но потом она увидела розоватые лучи зимнего закатного солнца и отражение деревьев, лишенных листвы, в кристальной воде. Это было достойно фотографии…
– Пойдем, – сказал Балраджи, слезая с мотоцикла.
Жасмин посмотрела на свои бордовые замшевые сапожки, затем перевела взгляд на влажную траву, и магия предыдущего момента потихоньку начала исчезать.
– Ну же, надо поторопиться, пока еще светло, – настаивал юноша, продвигаясь к берегу.
Джаз следовала за ним, стараясь не думать о том, как ей стереть эту грязь с сапог.
Девочка затаила дыхание. Она сразу же забыла о холоде, о грязи на сапогах и неприятном, бьющем в нос запахе с озера.
И когда она подняла взгляд на Балраджи, даже ее глаза улыбались.
Через некоторое время около дома…
Джаз вернула шлем Балраджи и посмотрела на него.
Она испытывала странное чувство смущения – обычно такого с ней не случалось при общении с мальчиками. Но с братом Садии все было по-другому. С ним она все время чувствовала какую-то робость, как будто, несмотря на все ее уловки, между ними оставалась какая-то недоговоренность.
Что она могла сказать ему, чтобы они снова увиделись? Безусловно, сейчас его очередь пригласить ее. Она уже сделала первый шаг – предложила ему пойти на матч, – теперь дело за ним.
Джаз была уверена, что нравится ему. И все-таки она понимала, что огромных голубых глаз, гладких волос и тщательно отобранной красивой одежды недостаточно для такого, как он…
– Сегодня было весело, – сказала она.
Балраджи изогнул бровь и прислонился к сиденью мотоцикла:
– Да? Весело было опоздать на поезд?
И снова эта ироничная улыбка. Он смеялся над ней или играл?
– Ну… нет, не совсем, – улыбнулась Джаз. Она ненавидела, когда не могла найти ответ сразу. – Было весело после, в твоем волшебном месте…
В его глазах кофейного цвета по-прежнему сияли озорные искорки.
– И мне было весело, – сказал он, посмотрев на нее. – Если учесть то, как все начиналось…
– В каком смысле?
– Скажем так, я очень не люблю, когда опаздывают. Но потом мне было хорошо.
Джаз судорожно пыталась придумать достойное оправдание и в этот момент заметила своего отца, который выходил из подъезда в спортивном костюме, шерстяном берете и теннисных туфлях.
– Привет, родная! – сказал он ей, остановившись.
Девочке захотелось тут же сквозь землю провалиться. И ей захотелось этого еще больше, когда он снова заговорил:
– Ты нашла чем заняться вместо матча Питсбургов?
Джаз остолбенела, а за ней и Балраджи.
Тем временем ее отец невозмутимо продолжал:
– Мне так жаль, что я не смог достать тебе билеты, и знаешь, вместо этого я купил тебе два билета в первом ряду на ледовое шоу с Каролиной Костнер. Это же твоя любимица, да? Ну, увидимся позже.
Мужчина пересек дорогу по направлению к парку.
Джаз смотрела, как он удаляется, и безуспешно пыталась найти подходящее оправдание. Она чувствовала на себе взгляд Балраджи – и знала, что должна соображать быстрее.
– Значит, у тебя не было билетов на матч «Питсбург Стилерз» в Милане, – растерянно пробормотал он.
– Я…
– И ты заставила меня ждать полчаса на вокзале, притворившись, что ты опоздала на поезд?
Джаз была прижата к стенке.
– Мне жаль, я не думала…
– Послушай, Жасмин, – перебил ее молодой человек ее, забираясь на мотоцикл. – Не знаю, в какие игры ты играешь, но я тебе уже сказал однажды – ты просто избалованная девчонка. И я с такими предпочитаю не иметь дела.
Он надел шлем, завел мотор и уехал прочь, резко сорвавшись с места.
13. Примерка
Давиде с досадой снял ботинки с коньками, которые только что зашнуровал, и закрыл свой шкафчик, громко хлопнув дверцей.
– Мне кажется, ты перегибаешь палку, – сказал Макс. – Если ты сейчас уйдешь, то вы снова возьметесь за прежнее.
Они находились в мужской раздевалке, совсем скоро начинался урок, а Клео, как обычно, еще не было.
До соревнований оставалось три недели, но, кажется, ей все было нипочем – она продолжала приезжать тогда, когда удобно ей, иногда даже через пятнадцать минут после начала занятия.
– Это единственный способ показать ей, каково это, – ответил Давиде. – Если я уйду и она меня не найдет, быть может, она почувствует то же, что я, когда я там на катке ожидаю ее как дурак.
Макс улыбнулся, хлопнув его по спине:
– С тех пор, как у нее сломался велосипед и ее привозят на машине, она приобрела эту привычку. Раньше она была пунктуальной. Может, это не ее вина…
– Меня это не волнует, – перебил его Давиде. – Она могла хотя бы предупреждать меня. А у нее всегда одна и та же песня: «Я же всего на пять минут задержалась». Ничего себя на пять! В последний раз она опоздала на двадцать минут!
– Не принимай это так близко к сердцу, – уговаривал его Макс. – Девочки часто так себя ведут! Кстати, в прошлый раз, когда она выходила из этого огромного черного автомобиля с затемненными стеклами, мне показалась, что за рулем был Мануэль Цукко…
Давиде нахмурился:
– Значит, и ты тоже….
– А что? – спросил Макс. – Ты тоже его видел?
– Однажды перед рождественским зачетом мне тоже показалось, что я его видел… но это невозможно. Наверно, это просто внешнее сходство. К тому же меня не интересует, кто подвозит ее на занятия, пусть даже сам президент: если она хочет кататься в паре со мной, она должна быть пунктуальной.
Макс улыбнулся:
– Мне нравится, когда ты так суров.
Давиде тоже улыбнулся. Было здорово, что у него появился друг – со всеми этими девчонками немного мужской солидарности просто необходимо.
– Если увидишь ее, скажи, что я ушел, потому что устал ее ждать.
Через пять минут…
Клео влетела в Паластеллу с коньками в руках и посмотрела на каток. Ой, все уже там! Ей придется снова выслушивать жалобы Давиде. Но она же не виновата, что между окончанием тренировки ее отца и началом занятий в Паластелле было всего полчаса. А если по дороге они попадали в пробку, опоздание на пять минут было гарантировано. И это в лучшем случае.
Ей не терпелось снова ездить на велосипеде, но он сломался в рождественские каникулы, и теперь она дожидалась одной детали из Германии.
Она уже добралась до раздевалки, когда вдруг поняла, что Давиде нет на катке.
– Он ушел? – спросила она, посмотрев на Макса.
– Если ты поспешишь, найдешь его в раздевалке, – ответил Макс с катка. – Он очень зол. Может, если ты приползешь к нему на коленях, он простит тебя, – добавил он и подмигнул ей.
Клео закатила глаза и пошла в сторону мужской раздевалки.
У двери Клео остановилась и тихонько постучала, затем вошла, не дождавшись ответа.
Давиде уже надел куртку и шарф и убирал коньки в рюкзак.
– Ты уходишь? – спросила она, стоя в дверях.
Мальчик, согнувшись над лавкой, метнул на нее строгий взгляд, а затем продолжил копаться в рюкзаке с серьезным видом:
– Да, я ухожу. Быть может, в следующий раз ты приедешь вовремя.
Клео почувствовала, что закипает от ярости:
– Я с ног сбиваюсь, чтоб успеть приехать вовремя!
– Тогда у меня для тебя новость. Тебе не удается приехать вовремя, так что старайся лучше!
Стараться лучше?Даже ее отец так с ней не говорил.
– На самом деле ты просто не хочешь со мной кататься!
Давиде выпрямился и посмотрел на нее.
– Ты ошибаешься, – прошипел он. – Очень хочу. Поэтому меня бесит то, что ты заставляешь меня ждать на катке. Ты не уважаешь меня! И с каждой минутой ожидания я начинаю злиться еще больше!
Клео не ожидала такого ответа. Вдруг все напряжение за минуту спало. Она знала, что у нее заблестели глаза, но постаралась не обращать внимания.
– Ты тоже ошибаешься, потому что ты последний, к кому я хотела бы проявить неуважение! – сказала она, и ее губы задрожали. – Я иду переодеваться… и надеюсь увидеть тебя на катке.
Девочка развернулась и вышла. Оказавшись в коридоре, она тут же остановилась. Она чувствовала волнение и какую-то напряженность, повисшую между ними.
