Альваро Юнке - Мужчины двенадцати лет
Мальчики вышли от него как оплеванные. Они многое уже понимали, хотя и были очень молоды… Учитель, узнав ответ хозяина, пробормотал:
— Негодяй!
Никто и не подумал о том, чтобы пойти к служащему. Они заранее знали его ответ.
Опустив голову, они в глубоком молчании шли за учите-лем, лицо которого внезапно сделалось каким-то суровым и мрачным.
— Я придумал!
Этот радостный возглас исходил из уст Игнасио. Все остановились. Он прерывающимся от волнения голосом изложил свой план:
— Нас восемнадцать. За комнату они платят двадцать песо. Каждый из нас пусть попросит у родителей, чтобы ему давали одно песо в месяц. Если учитель прибавит еще два, то вот вам и двадцать песо! Дадим Симону — он заплатит за комнату и вернется в школу… Как вы думаете, а?
— Замечательно! — решительно поддержал учитель. — Замечательно! — повторил он, дружески похлопав мальчика по плечу. — Я вижу, ты в трудную минуту не теряешься. Молодец!
Ребята поддержали Игнасио бурными выражениями восторга, радуясь тому, что им предстоит совершить доброе дело. Задача, казалось, была разрешена.
Но жизнь не всегда благоприятствует добрым делам. Жизнь не так проста и ясна, как это представляется детской душе, в которой распустилось, как свежий зеленый листок, желание делать добро. Задача не была разрешена. И первое препятствие встало на пути самого Игнасио. За обедом он рассказал отцу об их плане и попросил дать ему одно песо. Отец, грузный человек с грубым лицом, отрицательно покачал головой. Игнасио остановился на полуслове. Как, отец отказывает ему в деньгах для товарища из бедной семьи? Его отец, богатый коммерсант, хозяин большого предприятия, которое занимает целый дом в три этажа, огромный угловой дом, выходящий сразу на два квартала? Игнасио ждал: может быть, отец все-таки объяснит причину своего отказа? Но отец ел, наклонившись над столом, и только желваки на его щеках ходили туда-сюда. Наконец Игнасио спросил:
— Так ты не дашь? Правда не дашь?
Отец рассердился. Он схватил салфетку, висевшую у него на подбородке, подавился куском мяса, который в этот момент жевал, и принялся кричать на сына:
— Ты думаешь, я хочу, чтобы какой-то плут меня провел, а потом еще насмехался надо мной! Ты воображаешь, что эти деньги достанутся вдове? Я уверен, что учитель прикарманит по крайней мере половину!.. Хорошую штуку придумал, мошенник, чтобы увеличить свое жалованье!
— Эту штуку придумал я, — с холодным достоинством сказал Игнасио.
— А он одобрил твою идею, да? — с насмешкой спросил отец.
— Да.
— Как же не одобрить! Если есть такой дурак, который сам ему в рот кусок сует. Еще бы, только не зевай, открывай рот и проглатывай!.. Идиот! До каких пор ты будешь таким идиотом?.. Ты весь в мать. Она тоже была такая вот добрая. Всегда хотела кого-нибудь облагодетельствовать и отдавала то, что мне удавалось скопить с таким трудом. Ты думаешь, я украл то, что имею?.. Если у этого мальчика Симона нет денег на ученье, пусть работает, черт возьми! Кто-нибудь же должен работать на фабрике! Не всем же быть учеными!.. Что? По-твоему, я неправ?
Но сын ел, усердно жуя, низко наклонившись над столом, и упорно молчал.
Отец снова спросил:
— По-твоему, я неправ?..
Молчание. Отец продолжал:
— Ну что?
Ответа не было.
* * *Но как сказать учителю: «Папа отказал мне»? Как же может отступиться он, старший в классе, кто сам все это затеял?
Медленно, неохотно, словно кто-то толкал его в спину, шел Игнасио в школу. Казалось, мысли, мучившие его, путались у него в ногах и мешали идти. Он думал, думал… И вдруг нашел выход! Он бросился бежать, радостно, вприпрыжку, как человек, выбравшийся из болота на ровную, широкую дорогу. Остановился он возле книжной лавки.
— Сколько вы мне дадите за эту? — спросил он у торговца, выкладывая на прилавок свою красивую «Книгу для чтения», полную ярких цветных картинок.
Торговец, старик с длинной бородой, взял в руки книгу, внимательно осмотрел, перелистал и, не глядя на мальчика, предложил:
— Девяносто сентаво.
Девяносто сентаво?! За почти новую книгу… Да она пять песо стоит, не меньше!
— Если вы дадите мне одно песо, я отдам!
Торговец вынул одно песо и положил перед мальчиком.
Игнасио опрометью выбежал из лавки, его благородное маленькое сердце ликовало. Он пришел в школу, когда урок уже начался, и влетел в класс, как весенний ветер, радостно размахивая в воздухе своим билетом в одно песо. Он положил билет на стол учителя:
— Вот!
Учитель холодно взглянул на него.
— Оставь себе.
— Почему?
— Твой план провалился. Кроме тебя, только три человека достали деньги. Четыре песо. Да мои два, итого — шесть. Не хватает четырнадцати. Твой план провалился.
Игнасио с минуту смотрел на учителя, словно не понимая его слов. Потом направился к своей парте, бормоча:
— Я знаю, что делать.
— А что ты думаешь делать? — грустно спросил учитель. — Что ты думаешь делать? Судьба вашего несчастного товарища уже решена: он не может больше посещать школу. Нам остается удовлетвориться сознанием, что мы сделали всё возможное, чтобы спасти его от работы на фабрике. Что ж делать!
— Я знаю, что делать… — снова пробормотал Игнасио.
На перемене мальчики засыпали его вопросами:
— Что ты хочешь делать?
— Я знаю что! — отвечал загадочно Игнасио.
— Ну, а все-таки?
— Увидите! Подождите, пока кончатся уроки, тогда всё узнаете. Вот увидите!..
Из школы вышли всем классом, ломая голову над тем, что бы такое мог придумать их товарищ. Игнасио шел впереди, очень серьезный, всем своим видом показывая, что сознает превосходство своего положения, и не отвечал на нетерпеливые вопросы, поминутно ему задаваемые. Он решил собственными силами восстановить справедливость. Разве он не старший в классе? А раз он старший, значит, на него падает ответственность за все, что происходит с учениками. Значит, он должен восстановить справедливость! А восстановить справедливость, по мнению всякого ребенка, означает вознаградить обиженного и наказать обидчика.
На глазах у изумленных одноклассников Игнасио вошел в книжную лавку и, бросив на прилавок все свои книги, спросил у торговца:
— Сколько вы мне дадите за все это?
Старик долго и внимательно рассматривал книги. Потом предложил:
— Три песо пятьдесят сентаво.
— Хорошо.
Игнасио взял деньги и вышел из лавки, все такой же серьезный, важный и молчаливый. Он пошел дальше, сопровождаемый товарищами, следившими за ним все с большим интересом, к которому теперь примешивалось и восхищение. Его важность, его молчание, героический поступок, который он только что совершил с такой простотой, — все это окружало его каким-то ореолом в глазах детей, в душе которых даже маленькое пламя свечи может разгореться, как разноцветная радуга, из конца в конец опоясавшая небо.
Игнасио остановился на углу, где мать Симона, сидя на пороге какого-то дома и держа на коленях ящик со спичками, торговала, или, вернее, просила милостыню. Две малюсенькие девочки, растрепанные, грязные, полуголые, копошились возле нее.
— Дайте мне коробок спичек, — сказал Игнасио.
Он взял у женщины коробок, вложил ей в руку свои четыре с половиной песо и отошел.
Женщина кричала ему вслед:
— Спасибо, мальчик! Бог вам за это заплатит, мальчик!
И вдруг замолчала, окаменев от изумления: один за другим три мальчика, у каждого из которых в руках была бумажка в одно песо, подходили к ней и просили:
— Дайте мне коробок спичек, — и отдавали ей свои песо.
— Спасибо, сыночки мои, большое вам всем спасибо! Бог вас наградит за это! — жалобно, нараспев кричала женщина.
А Игнасио уже был далеко, метров за двадцать. Он ушел один, оставив товарищей. Они принуждены были пуститься бегом, чтобы нагнать его. Мальчики, отдавшие женщине свои песо, зашагали рядом с Игнасио, а остальные последовали за ними немного позади, с восторгом глядя на четверых героев.
— А теперь куда?
— Теперь? Вот увидите! Идите за мной. Теперь будет такое!..
Он поднял с земли два камня и продолжал свой путь; он был все так же серьезен, важен и таинственно молчалив. Один из мальчиков, отдавших матери Симона свое песо, тоже поднял с земли два камня. Другой тоже запасся двумя камнями. И потом уже все стали подбирать по два камня, сами не зная, зачем они это делают и почему подбирают именно по два камня, а не по одному и не по три.
И они шли дальше, веселые и взволнованные. Им казалось, что они способны сейчас на самый трудный подвиг. Потому что ведь мальчик, у которого в кармане целых два камня и который при этом следует за старшим в классе, может победить кого угодно, даже какого-нибудь дракона, из тех, о которых рассказывают бабушки в своих сказках, где все, конечно, сплошная выдумка…
