Юрий Вийра - Самые веселые завийральные истории
— И оказался в плену у третьего племени?
— Нет. Летчик наконец проснулся и стал подавать сигналы. Я выбрался из джунглей на поляну, и мы взлетели. Увы, на этом мое везение кончилось. До летчика вдруг дошло, что в середине апреля никаких каникул не бывает. Он повернул назад и сбросил меня на парашюте прямо во двор школы. Наш одиннадцатый «А» находился на четвертом этаже. «Англичанка» увидела за окном мою физиономию и поманила пальцем. За контрольную я получил «пару». Дома был скандал. Пришлось взяться за ум: зубрить слова, писать километровые «шпоры».
— И какая отметка была у тебя за год?
— Твердая тройка… с минусом. Кстати, завтра у тебя английский.
Елизавета Федоровна опять, наверное, много задала?
— Вечером сделаю.
— Вот-вот, вся в отца!
— Ладно, сейчас начну.
О вреде и пользе курения
— Папа, а правда, что курить вредно?
— Кто это тебе сказал?
— Наша учительница, Зинаида Ивановна.
— Тогда правда.
— А почему ты куришь?
— У нас другая учительница была, Клара Карловна.
— И она говорила, что курить полезно?
— Нет, она сама курила. Трубку. Я же на пиратском корабле вырос, а Клара Карловна утром нас учила грамоте и математике, а после обеда за штурвалом стояла. Однажды в Атлантическом океане за нами погналась английская эскадра. Мы подняли все паруса, оторвались от преследователей и спрятались за одним островом. Клара Карловна на радостях закурила. Дым из трубки поднялся столбом. Англичане его заметили, напали со всех сторон, и очень скоро Клара Карловна болталась на рее. Вот до чего курение доводит.
— Они ее повесили?! За шею?!
— Нет, за пояс — за шею же больно и задохнуться можно. Три дня провисела и похудела килограмм на пятнадцать, а талия стала, как у осы. Потом ее отпустили, и она пошла в фотомодели. Снималась для обложек журналов, показывала новые одежды в Париже. В Америке ее прозвали «Мисс Талия». Она купалась в лучах славы, зарабатывала миллионы, но спала и видела себя за штурвалом пиратского брига. В один прекрасный день забрала из банка все свои деньги до последнего цента, купила парусник, вооружила его, набрала команду из головорезов и вышла в океан.
Клара Карловна была счастлива — встала к штурвалу, закурила трубку. Но вот беда: работая фотомоделью, она не могла позволить себе даже сигарету с фильтром, чтобы не испортить цвет лица. От крепкого трубочного табака голова у нее закружилась, в глазах потемнело, она завертела штурвал в другую сторону, и корабль на полном ходу врезался в острый коралловый риф. Плавать Клара Карловна не умела и сразу пошла ко дну, а там — полным-полно жемчужных раковин, просто валом лежат, и такие в них крупные жемчужины, что створки уже не закрываются. Клара Карловна собрала полный мешок и купила новый парусник, больше прежнего, настоящий бриг, о котором давно мечтала. На этот раз наша учительница отправилась на поиски Австралии — этого материка тогда еще на карте не было. Австралию не нашла, чуть-чуть не доплыла, зато открыла большой остров… и попала к людоедам. Погнался за ней один: бежит по пляжу, по щиколотку в песок проваливается и пыхтит как паровоз — людоед тоже курил, но меньше Клары Карловны. Догнал, конечно. Взмолилась пиратка: «Дайте перед смертью трубку выкурить!» Отшатнулся от нее людоед: «Курильщица! Нет, такое мясо я не ем — оно горькое. А легкие черные, как смола». Посидели они с людоедом, покурили и разошлись.
— Папа, откуда ты все это знаешь?
— Клара Карловна рассказывала. Я с ней встретился на завтраке у Ее Величества.
— У английской королевы?! Что ты там делал?
— Завтракал: овсяная каша, кофе со сливками, булочки с джемом. За то, что Клара Карловна открыла и присоединила к британской Короне остров, королева сделала ее придворной дамой. Другой первооткрыватель, некурильщик, дал бы острову свое имя или название любимого телесериала — Санта-Клара или Санта-Барбара, чем плохо? Наша учительница увековечила на карте мира московскую табачную фабрику «Ява» — назвала остров Явой.
Вот и рассуди, полезно ли курение или вредно, как предупреждает Минздрав и говорит ваша Зинаида Ивановна?
О вреде и пользе стояния в углу
— Папа, ты знаешь, в первом «Б» за опоздание на урок ставят в угол. По-моему, это непедагогично.
— Еще как педагогично! Нас тоже ставили. Стоишь в углу, а некоторые диктант пишут…
— Почему «некоторые»?
— Так больше половины класса опаздывало.
— Сколько же у вас углов было?
— Ну, сначала четыре, как положено, а потом, когда в углах стало тесно, пришлось директору пригласить архитектора, и тот перестроил класс таким образом, чтобы каждому было по углу, и еще несколько углов запасных, на всякий случай. У многих углов были свои названия. Например, уголок Дурова. Там Саша Дуров стоял. Или Красный уголок. Его кто-то красным фломастером изрисовал. У меня в углу был круглый лакированный стульчик от рояля. Если на нем вертеться по часовой стрелке, стул поднимается почти до потолка. Если вертеться наоборот, то опускается. Я поднимался под потолок, смотрел в бинокль — оттуда все тетради как на ладони — и подсказывал шепотом: «Данила, не „роздолье“, а „раздолье“». Мария Ивановна мне грозила: «Стоишь в углу, так стой, не подсказывай, а то сейчас посажу, будешь диктант писать как миленький!» У меня там, в углу, полка с комиксами была и маленький телевизор с видиком. Мы с ребятами кассетами обменивались — углы же все рядом, только руку протяни. Некоторые в наушниках стояли, с плеерами, музыку слушали, ногами дрыгали. Мария Ивановна мимо нас прохаживалась, диктант диктовала или примеры. У одного фильм посмотрит, у другого наушник от уха оттянет. «Что за группа?» — спросит. — «Роллинг Стоунз».
Вздохнет учительница: «Я их тоже люблю». У Марии Ивановны свой угол был — она редко, но опаздывала. Смотрит в углу телесериал «Санта-Барбара», вяжет носки или по телефону с подругами разговаривает. А директор в углу кофе варил. Директор у нас был армянин, а армяне, знаешь, какой кофе готовят?! О-о! Мы вдыхали аромат с закрытыми глазами и писали в тетрадях по диагонали. У него были всякие кофеварки, медные, с чеканкой, такие маленькие, на одну чашку, и он их втыкал в мелкий раскаленный песок и какими-то особенными деревянными палочками помешивал кофе.
Однажды в Москву с официальным визитом прибыл канцлер ФРГ. А школа у нас была немецкой, ну, с углубленным изучением немецкого языка. Он должен был приехать к первому уроку и опоздал на несколько минут.
Его сразу в угол отвели. Слева Антон, справа Федя, а посередине канцлер. Вечером перед отъездом высокий гость давал для телевидения интервью: показал носки — подарок Марии Ивановны, и говорил, что такого вкусного кофе никогда раньше не пробовал. И похлопал по оттопыренным карманам, мол, гостинцы везу внучкам от «москауер киндер» — ему наши девчонки отцепили от своих рюкзаков брелки от ключей: прозрачные сердечки с цветочками, крошечные зайчики, белочки. Оказалось, что внучки канцлера тоже собирают эти брелки. И с улыбкой поблагодарил первоклассницу Машу: теперь он знает, от какого русского слова происходит название столицы Германии — от слова «берлога». А под конец похвалил нашу систему обучения: «Гуте педагоги!»
А ты говоришь, ставить в угол непедагогично. Еще как педагогично!
О вреде и пользе гриппа
— Папа, ты болел гриппом, когда был школьником?
— Да, я в школьные годы переболел всеми на свете гриппами! У тебя грипп А — сейчас в Москве этот вирус ходит. Есть еще гриппы Б, В, Г, Д. От Д — человек дурнеет, от Г — глупеет, от В — волосеет и становится похожим на обезьяну, от Б — начинает буянить: бить бокалы и бодать бабушек.
— А почему грипп А? От какого слова?
— Обыкновенный — он же самый безвредный.
— Папа, но обыкновенный пишется через «о»!
— А кто недавно в диктанте написал «абыкновенный варабей»?
— Ну, папа, это когда было… Рассказывай дальше.
— Кроме того, имеются гриппы с географическими названиями: сингапурский, испанский, гонконгский. У меня они плавно переходили один в другой: температура спадет, а через день снова ка-ак подскочит! Врачи только успевали градусники ставить да за малиной в лес ходить. Наберут малины — ягодка себе в рот, ягодка в кузовок — и кормят, чтобы пропотел. Пот лил ручьями! А с ним наружу выходили вирусы. Гриппологи подцепляли их пинцетами и раскладывали по пробиркам. Специалист по «испанке» соберет полную пробирку и улетит к себе в Испанию, чтобы там их под микроскопом изучать. Угадай, каким гриппом занимался врач, который увозил пробирки на станцию метро «Беговая», в Боткинскую больницу?
— Гриппом Б?
— Конечно. У моей постели пересидели все светила гриппологии. Откроешь глаза: негр в белом халате. Снова очнешься — индеец, на голове перья, в руке стетоскоп: «Дышите, вождь Сопливый Нос. Не дышите, вождь Громовой Кашель». А медсестры варили на веранде малиновое варенье и гоняли полотенцами ос. Когда я наконец поправился, доктора съехались со всего мира. Собрались у нас в саду — мама накрыла им в беседке стол — и за чаем с вареньем сочинили толстую, как кирпич, книгу про грипп. Ты эту книгу видела. Она где-то на полке стоит. Там мухомор на обложке нарисован. Художник думал, что книга про грибы.
