Вера Чаплина - Забавные животные
Много раз снимался Арго для разных картин: «Охота с флажками», «Господа Скотинины», «Битва жизни» и других.
Сейчас Арго стар, зубы у него стёрлись, пропали дюймовые клыки. Уже новые волки готовы занять его место, но всё же на Острове зверей Зоопарка нет волка красивее Арго – Арго-киноартиста.
Росомаха
Однажды ранней весной привезли в Зоопарк росомаху. Она была похожа на огромную куницу: тёмно-бурая, покрытая длинной жёсткой шерстью. Поймать росомаху было очень трудно. Живёт она в глухой тайге, выходит на охоту ночью и, хотя с виду неуклюжа, лазит по деревьям ловко.
Когда росомаху посадили в клетку, она прежде всего осмотрела её, но, увидев, что уйти нельзя, забилась в угол и даже не вышла оттуда за кормом.
В этом углу росомаха проводила целые дни. Она лежала там, свернувшись клубком, такая угрюмая, дикая и, если кто-нибудь из посетителей подходил слишком близко к её клетке, злобно рычала, а глаза у неё загорались зелёными огоньками, отчего росомаха казалась ещё злей.
Так вела себя она днём. Зато вечером, как только закрывали Зоопарк и уходил последний посетитель, росомаха вылезала из своего угла. Мягкими, бесшумными прыжками металась по клетке, рвала зубами решётку или начинала рыть лапами землю. Но решётка была крепкая, а под слоем земли находился цементный пол, и подрыть его росомахе было не под силу. И всё-таки из ночи в ночь она упорно искала выхода из клетки.
Росомаха плохо ела и стала такая худая, как будто её не кормили совсем.
Прошло несколько недель, и вдруг поведение зверя неожиданно изменилось.
Росомаха больше не лежала в своём углу и всё как-то беспокойно металась. Рыла то в одном, то в другом месте ямку, собирала туда разную подстилку, укладывала её, потом, чем-нибудь встревоженная, опять рыла и опять всё перетаскивала на новое место.
Сначала никто не мог понять, в чём дело. Потом догадались, что у росомахи, наверно, скоро должны родиться детёныши и она ищет место для логова.
В клетку поставили домик. Домик был просторный, похожий на собачью будку, а внутри сделана перегородка, чтобы не задувал ветер.
Однако росомахе домик не понравился. Он совсем не был похож на ту нору, в которой она привыкла жить на воле, и росомаха никак не хотела в него заходить.
Наконец после долгих поисков она устроила логово под домиком. Вырыла небольшое углубление, выстлала его своей шерстью, а через несколько дней оттуда послышался писк новорождённых.
С этого дня росомаха почти не отходила от своих малышей. Лежала около них, ухаживала, кормила, грела и так старательно вылизывала, что их шёрстка всегда была пушистая и чистая.
Выходила росомаха из своего логова только за кормом. Бросит ей служитель мясо, а она схватит его и скорей спешит к малышам. Теперь она и не рвалась, как прежде, на волю.
Как-то раз служитель забыл закрыть за собой дверь, клетка осталась открытой – и даже тогда не ушла росомаха. С появлением маленьких детёнышей росомаха перестала тосковать и рваться на волю. А они лежали такие маленькие, пушистые и почему-то всегда рядышком и, как только подходила к ним мать, поднимали свои тупые мордочки и тянулись к ней пососать.
Малыши были упитанные, зато их мать худела с каждым днём всё больше и больше. Ей давали столько мяса, что хватило бы даже волку, но она почти не ела. Всё, что ей давали, она относила детям, а сама оставалась голодной.
Её пробовали кормить отдельно. Отсаживали от малышей в другую клетку и клали мясо, но росомаха рвалась обратно к детям и не ела совсем.
Прошло около двух месяцев. За это время малыши подросли, окрепли и уже сами вылезали из логова. Они были очень забавны, эти две маленькие росомашки: такие толстые, неуклюжие, похожие не то на щенят, не то на медвежат. Целые дни они возились друг с другом. Когда детёныши играли, мать сидела рядом и наблюдала за ними. Случалось, что какой-нибудь из них отбегал дальше, чем полагалось; тогда она осторожно брала его за шиворот и приносила обратно.
Если же её детёнышам грозила опасность, она как-то по-особенному рычала, и детёныши, словно по команде, скрывались под домиком.
Особенно волновалась росомаха, когда они подходили к соседней клетке, в которой сидели два волка. Серые хищники давно охотились за её малышами. Если те подбегали к решётке, волки злобно рычали, шерсть у них поднималась дыбом, они хватали зубами за сетку и с силой дёргали, стараясь схватить росомашек.
Днём волков отгонял служитель. Зато ночью им никто не мешал. И вот однажды, когда волки, как обычно, дёргали сетку, она не выдержала напора, разорвалась, и два серых хищника пролезли в клетку к росомахе.
Увидев, что детёнышам грозит опасность, мать смело бросилась к ним на защиту. Она была гораздо слабее двух волков и, не будь у неё детей, уж наверное постаралась бы уйти. Но разве могла уйти и оставить своих детёнышей росомаха-мать?
Она яростно кидалась то на одного, то на другого волка, увёртывалась от их укусов, бросалась опять, не давала им подойти к детям.
Несколько раз пробовали волки пробраться к ним под домик, и каждый раз их отгоняла росомаха.
Но вдруг в борьбе кто-то опрокинул домик. Две маленькие испуганные росомашки остались совсем без прикрытия. Жаждущие добычи волки уже готовы были схватить их, но мать успела закрыть собой детёнышей. Она всем телом легла на малышей и, с какой бы стороны ни старались их схватить волки, моментально поворачивалась и встречала их оскаленной пастью.
Закрывая собой детёнышей, росомаха даже не могла теперь увернуться от укусов волков и всё-таки находила в себе силы отбивать их нападение.
Неизвестно, чем бы кончился этот неравный бой, если бы на шум не подоспел сторож.
Он быстро отпер клетку и загнал волков на место. Потом крепко заделал отверстие и подошёл к росомахе. Росомаха так ослабела, что у неё не было даже сил подняться. И всё-таки, когда сторож хотел поглядеть, целы ли её малыши, она оскалила зубы и по-прежнему была готова их защищать.
Убедившись, что малыши невредимы, сторож ушёл, а росомаха с трудом приподнялась и стала нежно прилизывать взъерошенную шёрстку своих детёнышей.
Медвежонок
Этого медвежонка назвали Копушей, потому что она вечно копалась: последней выходила на прогулку, последней съедала свой обед. Братец Копуши, Драный Нос, самый задорный и злой медвежонок, уже успевал подраться с другими медвежатами, сестра Лизунья – облизать свои и чужие миски, а Копуша всё копалась и копалась…
Из всех медвежат Копуша была одна такая спокойная, добрая. Ей можно было без опаски дать в рот палец, отобрать корм. Не то что Драный Нос. Тому не дашь палец. Подойдёт, полижет – и вдруг вцепится, да так, что не оторвёшь. Он и к другим медвежатам всегда приставал. Слабый, а в драку лезет. Недаром с вечно драным носом ходил, оттого его так и прозвали.
Копуша была общей любимицей. Она и играла как-то по-особенному: медленно, важно. Бывало, перевернётся через голову, а потом сядет и смотрит: в чём дело, почему дерево с другой стороны очутилось?
Всех больше она дружила с самой молодой юннаткой – Маней, потому что на Маниных платьях было много пуговиц, а Копуша их любила сосать. Сосать – это любимое занятие медвежат, а Копуши – особенно. Сосала она всё, что попало. Была ли это собственная лапа, пуговица или ухо соседа – всё равно. От удовольствия она только жмурила глаза и урчала. Вообще Копуша была очень смирная. Такие медвежата встречаются редко. Обычно они бывают очень вспыльчивые, чуть что – кусаются, а она никогда.
Поэтому, когда меня пригласили в детский сад на утренник с каким-нибудь животным, чтобы рассказать о его жизни, я, не задумываясь, остановилась на Копуше.
В гостях у ребятПриехала за нами машина с утра. Я попросила шофёра подождать и отправилась за Копушей. Копуша любила гулять. Она легко дала надеть цепь, радостно потянула меня из клетки и, неуклюже пришлёпывая лапами, побежала вперёд. Но вот подошли к машине. Машина стояла чёрная, незнакомая, страшная и была совсем не похожа на тех зверей, которых видела Копуша. Она очень испугалась. Поднялась во весь свой маленький рост, глазёнки сделались круглые, губы вытянулись в трубочку, и так стояла не шевелясь. Потом вдруг испуганно повернулась и бросилась бежать. Удержала я её с трудом… Держала крепко, не давала уйти, и Копуша испугалась ещё больше. Откуда взялась и силёнка! Она упиралась всеми четырьмя лапами, хваталась за все предметы и так кричала, что со всего Зоопарка сбежались люди. Пришлось сажать её в ящик и потом уже ставить в машину.
Всю дорогу кричала, стонала и царапалась Копуша. Успокоилась только около детского сада. Я была очень рада, потому что хотела сделать ребятам сюрприз, а она своим криком могла всё испортить.
Копушу поместили в одной из комнат, а я пошла в столовую к ребятам. Несмотря на тайну, они, наверно, кое-что знали: нетерпеливо вертелись на стульях, поглядывали украдкой на дверь и таинственно шептались. И всё-таки, когда Копушу привели, раздалось общее «ах», потом: «Мишка, на!» – и всё, что было на столе, очутилось перед ней.
