Р. Паласио - Чудо
В старшей школе мне больше всего нравится, что здесь вообще никто меня не знает. Ну, то есть кроме Миранды и Эллы. Но они понимают, что про Ави лучше не болтать.
Миранда, Элла и я дружим с первого класса. И понимаем друг друга с полуслова. Когда я попросила их звать меня Оливией, а не Вией, они согласились и не задавали вопросов.
Они знакомы с Августом уже много лет. Когда-то мы обожали его наряжать: напяливали на него боа с перьями, огромные шляпы и парики а-ля Ханна Монтана — мы тогда все смотрели этот сериал про девочку — поп-звезду. Ему это, конечно, нравилось, а нам тем более. Элла говорила, что он напоминает ей Инопланетянина из известного фильма. Разумеется, она не хотела никого обидеть (хотя вежливости ей не мешало бы поучиться). Но в этом кино и правда есть сцена, где актриса Дрю Бэрримор, там ей лет пять, надевает на Инопланетянина светлый парик. А мы рядили так Ави.
В средней школе мы с Мирандой и Эллой оставались самыми близкими подругами. В школьной иерархии наша троица располагалась где-то между компаниями «суперпопулярных» и «всеми любимых»: не зубрилы и не дурочки, не богатые и не нищие, не вредины и не паиньки, не толстые и не тощие. Интересно, мы подружились, потому что в нас много общего, — или в нас много общего, потому что мы давно дружим? Не знаю. А как мы радовались, когда нас приняли в Старшую школу Фолкнера! Шансов почти не было — чтобы всех трех, да к тому же единственных из параллели. Как мы визжали по телефону, когда получили письма о поступлении!
И вот теперь мы наконец в старшей школе, а между нами происходит что-то странное. Я думала, будет совсем по-другому.
Майор Том
Из нашей троицы больше всего возилась с Августом Миранда, она играла с ним еще долго после того, как мы с Эллой переключались на другие занятия. Даже когда мы выросли, Миранда всегда старалась вовлечь Августа в наши разговоры, спрашивала, как у него дела, обсуждала с ним «Аватара», «Звездные войны» и комиксы «Боун» и вообще все, что он любит. Именно Миранда подарила Ави космонавтский шлем — ему было лет пять или шесть, — и он не снимал его, наверное, года два. Звала его майор Том и распевала с ним «Space Oddity» Дэвида Боуи. Это была их личная песня. Они знали все слова: врубали ее на айподе и подвывали во всю глотку.
Миранда всегда звонила нам сразу после летнего лагеря, поэтому я удивилась, когда в этом году она как сквозь землю провалилась. Я даже написала ей смс, но она не ответила. Я решила, что ей захотелось остаться в лагере еще на одну смену, ведь теперь она была помощницей вожатого. А может, она встретила там симпатичного парня.
Потом из ее фейсбука я поняла, что на самом деле она вернулась целых две недели назад, и написала ей в чат, и мы даже немного поболтали, но почему-то она так и не объяснила, куда пропала. Я подумала: ну ладно, Миранда же у нас всегда была с причудами. Мы договорились о встрече, но потом мне пришлось ее отменить — в те выходные мы всей семьей уехали в гости к Ба и Де.
Вот так я и не встретилась ни с Мирандой, ни с Эллой до сентября. А в сентябре, признаться, была поражена. Миранда выглядела совсем по-другому: она сделала стильную стрижку боб и покрасилась в ярко-розовый цвет, а еще надела полосатый топ без бретелек, который был, во-первых, неуместен в школе и, во-вторых, не в ее стиле. Вот тебе и на! Миранда всегда была такая скромница, и надо же — является с розовыми волосами и голыми плечами. Но изменилась не только ее внешность: она и вела себя по-новому. Она щебетала со мной мило, но по-светски, будто мы просто приятельницы, а не близкие подруги. Так странно.
За обедом мы, как всегда, сели втроем, но наши отношения дали трещину. Элла и Миранда явно виделись летом, пусть в этом и не признавались. Я притворилась, что мне все равно, но чувствовала, как краснею и расплываюсь в фальшивой улыбке. Хотя Элле было далеко до крышесносного стиля Миранды, я заметила, что и она изменилась. Похоже, они вместе придумывали себе новые образы, а меня позвать не удосужились. Если честно, я всегда полагала, что подростковые обиды и ревность — не про меня, но во время обеда к горлу подкатил ком. А когда прозвенел звонок и я сказала им «до скорого», у меня дрогнул голос.
После школы
— Я слышала, мы тебя сегодня забираем? — сказала Миранда перед последним уроком.
Она только что села прямо за мной. Я совсем забыла, что вчера вечером моя мама позвонила маме Миранды и попросила подвезти меня из школы.
— Да уже не нужно, — ответила я. — Мама за мной заедет.
— A-а. Я думала, она занята с Ави.
— Выяснилось, что она успеет меня подхватить. Только что получила от нее смс. Так что все путем.
Я наврала, но не садиться же в машину к новой Миранде! После школы я юркнула в уборную, чтобы переждать, когда Миранда с мамой уедут. Через полчаса вышла из школы, пробежала три квартала до остановки автобуса, запрыгнула на М86 до западного входа в Центральный парк, а дальше — на метро.
Как только я переступила порог дома, на меня набросилась мама:
— Привет, доченька! Как школа? И куда вы пропали? Я уже волновалась.
— Заскочили в пиццерию. — Невероятно, как легко ложь слетает с губ.
— Ты одна, без Миранды? — недоумевала она. Как будто Миранда обязана всегда маячить у меня за спиной.
— Она поехала домой. Много задали.
— В первый же день?
— Да, в первый же день!
Мама застыла от удивления, а глаза у нее совсем округлились. Но прежде чем она открыла рот, я выпалила:
— Все хорошо, только школа ужасно громадная. Одноклассники вроде ничего. — Я хотела побольше всего на нее вывалить, чтобы у нее не возникало лишних вопросов. — А как у Ави?
Мама посомневалась, отвечать или нет: она все еще не оправилась от того, как я на нее рявкнула.
— Нормально, — медленно выдохнула она.
— Что значит «нормально»? Хорошо или плохо?
— Он говорит, хорошо.
— А почему ты думаешь, что плохо?
— Я такого не говорила! Боже, Вия, что с тобой?
— Забудь. Считай, что я вообще не спрашивала!
Я кинула рюкзак на пол, унеслась в комнату Ави и шваркнула дверью. Он играл на приставке, даже не поднял глаз. Терпеть не могу эти видеоигры, они его зомбируют!
Я подвинула Дейзи, чтобы сесть рядом с ним на кровать.
— Как тебе школа?
— Нормально.
Он все не отрывался от игры.
— Ави, я с тобой, кажется, разговариваю! — Я выхватила приставку у него из рук.
— Э, ты чего! — сердито завопил он.
— Как школа?
— Я же сказал, нормально! — И он забрал приставку обратно.
— С тобой хорошо обращались?
— Да!
— Никто не издевался?
Он опустил приставку и пристально посмотрел на меня, как будто я задала самый тупой вопрос на свете.
— С чего бы им надо мной издеваться?
Впервые в жизни он говорил так язвительно.
Я и не подозревала, что он так умеет.
Падаван повержен
А вечером Ави срезал свою «падаванскую» косичку. Не помню, почему это меня так разозлило. Я всегда посмеивалась над его одержимостью «Звездными войнами», а эта косичка с маленькими бусинками на конце вообще была нелепая. Но он так ей гордился: как долго пришлось ее растить и как он сам выбирал бусинки в магазине рукоделия на Манхэттене. Они с Кристофером, его лучшим другом, всегда играли только в «Звездные войны»: размахивали световыми мечами, собирали космические корабли из лего — и даже косички начали растить одновременно. Когда Август срезал косичку, без всяких объяснений, не предупредив меня (чего обычно не бывало) и даже не позвонив Кристоферу, я жутко расстроилась, сама не пойму с чего.
Иногда, когда Ави расчесывается перед зеркалом в ванной, он старательно пытается уложить каждый волосок. Поворачивает голову, рассматривает себя под разными углами, будто надеется отыскать себя под разными углами, будто надеется отыскать какой-то волшебный ракурс, который изменит пропорции его лица.
После ужина ко мне в комнату постучалась мама. Совсем измотанная — еще бы, ей пришлось метаться весь день между мной и Ави.
— Может, расскажешь мне, что стряслось? — спросила она ласково.
— Потом, ладно? — ответила я.
Я не хотела отрываться от книжки. И вообще устала. Может, потом я смогу рассказать ей о Миранде, но точно не сейчас.
Она подошла ко мне и поцеловала в макушку.
— Загляну к тебе перед сном.
— Можно Дейзи поспит сегодня со мной?
— Конечно, я принесу ее попозже.
— Приходи обязательно, не забудь! — сказала я, когда она уходила.
— Обещаю.
Но тем вечером она больше не объявлялась. Объявился папа. Он сказал, что мама сидит с Ави: все-таки у него сегодня был очень тяжелый день. Папа спросил, как все прошло у меня, и я сказала: хорошо. Он сказал, что не верит мне ни на секунду, и я призналась, что Миранда и Элла вели себя по-идиотски. (Хотя и умолчала, что возвращалась домой на метро.) Он ответил, что старшая школа — самое тяжелое испытание для дружбы, а потом принялся подтрунивать над тем, что я читаю «Войну и мир». Разумеется, дразнил он меня не по-настоящему, ведь я своими ушами слышала, как недавно он хвастался знакомым, что его дочери всего пятнадцать, а она уже читает Толстого. Но ему нравилось подшучивать над тем, что я читаю: он все интересовался, пролистываю ли я страницы про войну и пишут ли там что-нибудь о том, как Наполеон изобрел знаменитый торт, — в общем, болтал разные глупости. Папа любого умеет рассмешить. Иногда только это и нужно: сразу становится легче.
