Валентина Осеева - Васёк Трубачёв и его товарищи
Внизу стояли две неровные буквы: «М. Б.».
— Митя Бурцев! — задыхаясь от счастья, прошептал Васёк.
— Митя!.. Митенька!.. — Девочки крепко обнялись. — Какое счастье!..
Ребята, не веря своим глазам, смотрели на Генкины каракули и на волшебные буквы внизу: «М. Б.».
— Садись за стол, Севка! — заорал вдруг Мазин, ударив об пол кепкой. — Где письмо родителям? Сначала будем писать. Начисто, без помарок! Садись, Севка!
— Садись, садись! — усаживали Севу товарищи и, захлёбываясь от радости, со всех сторон диктовали ему новое письмо.
— Ах ты батюшки! Да вы хоть не все сразу! В ухо-то ему не кричите! — глядя на них, улыбалась тётя Дуня.
— Ничего, ничего… — бормотал Сева, торопясь записать всё, что ему диктовали ребята.
По новому письму выходило, что Митя Бурцев, верный сын своей Родины, геройски сражался с фашистами и, получив смертельные раны, совершенно выздоровел и скоро снова пойдёт в бой.
«Слава родителям, у которых такой сын! Счастье нам, что у нас такой вожатый! Пионерский отряд школы № 2», — торжественно подписал в конце письма Сева Малютин. Потом каждый из ребят поставил под посланием начальные буквы своего имени и фамилии. Васёк тоже подписал совсем как Митя: «В. Т.».
Глава 49
НА ДЕЛЯНКЕ
К семи часам утра ребята собрались около школы. Леонид Тимофеевич уже был там и о чём-то оживлённо беседовал с двумя Миронычами. Ребята быстро разобрали топоры, пилы. Елена Александровна ещё с вечера заготовила хлеб и огурцы и теперь выдавала их на руки. Вышли на улицу.
— Не рассыпайтесь по всей мостовой, — сказала Елена Александровна, — в городе нужно идти организованно.
Несмотря на ранний час, люди уже куда-то торопились. Проехали мимо на грузовиках красноармейцы, прошли ремесленники в рабочих спецовках. Встретились девушки в военной форме.
— На работу идёте? — весело окликнули они пионеров.
— На работу! В лес! Деревья валить! — бодро, вразнобой ответили им ребята.
На окраине стали встречаться огородники с мешками, лопатами.
Ребята вышли за город, миновали шлагбаум. Перед глазами открылось широкое ровное шоссе.
Васёк оглядел товарищей. Их было много — старых и новых, испытанных друзей и просто одноклассников. Были тут славные ребята из других классов, с ними он познакомился только недавно на стройке. Все они относились к нему тепло, по-дружески.
Но были среди школьников и такие, как Тишин, Петрусин. Алёшу Кудрявцева, несмотря ни на что, Ваську не хотелось даже мысленно ставить с ними рядом.
Старые друзья Трубачёва всю дорогу шли с ним вместе, говорили о военных событиях, о Мите, о том, что скоро кончится война и Митя вместе с учителем снова вернутся в школу. В новую школу, отстроенную с их помощью.
Вдоль шоссе потянулся густой лес. Леонид Тимофеевич, Елена Александровна и два Мироныча шли прямо по дороге, окружённые школьниками. В толпе слышались шутки, смех, громкие голоса.
Внезапно на Трубачёва нахлынули воспоминания. Казалось, стоит только закрыть глаза — и увидишь свежее украинское утро, Митю, Сергея Николаевича, подводу, на которой ехал отец учителя… Всё это было совсем недавно… Вот так шёл Сергей Николаевич, а вот так, по краю шоссе, Митя… И Валя шла, срывая крупные белые ромашки.
А потом по шоссе шагали на фронт бойцы с запылёнными суровыми лицами. И вдоль этого потока учитель двигался навстречу ребятам и горнил ещё и ещё, чтобы показать им, что он здесь…
Никогда не забудет Васёк, как, прощаясь, Сергей Николаевич соединил их руки в своих ладонях…
Васёк оглянулся. Саша поднял на него большие грустные глаза и глубоко вздохнул. Девочки шли по тропинке около леса. Нюра отстала от подруг, и светлый сарафанчик её одиноко мелькал за деревьями. Петя, по старой привычке, жался к Мазину, а Мазин шёл, мрачно опустив глаза в землю.
И, словно продолжая начатый разговор, Одинцов вдруг сказал, ни к кому не обращаясь:
— Вот мы среди своих теперь, а там всё ещё враги кругом. И может, сейчас, в эту минуту, идёт бой. — Он тронул за плечо Трубачёва: — Помнишь, как тогда, ночью, на дороге?
Ваську сразу вспомнился ночной шорох деревьев, дальний топот копыт, боец, скачущий на гнедой лошади…
Васёк встряхивает головой и поворачивается к товарищам:
— Что это мы так отстали, ребята? — Он машет рукой и звонко кричит: — Эй, Белкин! Подождите нас!.. Девочки, выходите на шоссе! Куда ушли?
— Спешат все, как на пожар! — ворчит Мазин. Девочки поспешно сбегают с тропинки.
Трубачёв прибавляет шагу. Елена Александровна останавливается на дороге и ждёт. Ветер треплет её светлые волосы, выбившиеся из-под берета; девочки со всех сторон суют ей в руки букетики цветов.
Леонид Тимофеевич и два Мироныча тоже замедляют шаг, оглядываются. Ребята догоняют их и идут рядом.
Дедушка Мироныч рассказывает о лесных пожарах:
— Ну вот. Дед мой был лесником и всю жизнь лесом кормился… Вот один раз заночевал он в лесу, подложил под голову армяк да топор и задремал. Вдруг слышит — словно кто стонет, да так тяжко, многоголосо стонет и дышит жарко в лицо… Проснулся он, сел. А над головой птицы летят, с ветки на ветку белки шарахаются, и зайцы прямо по ногам скачут, и всякая тварь лесная бежит мимо… Вскочил он. Ночь на дворе, а промеж деревьев зарево видно, огонь змейками по траве ползёт. И в ушах гул стоит. Выбежал он на опушку… Лес горит… Батюшки мои! Упал дед на колени, заплакал: «Кормилец ты мой родимый!» А лес стоном стонет, как человек… Перекрестился дед — и в село. Ну, набежали люди с баграми, с лопатами, давай канавы рыть, водой заливать. Ведёрками воду из речки носили — о пожарных тогда и не слыхивали в сёлах. Ну и выгорел лес — одни пни торчали… А теперь я вот на свою родину ездил — на этом месте высокая рожь колосится. Зайдёшь — не головой окунёшься в хлеба. Не узнать того места, где пожар был и где мой дед плакал. Теперь новые леса посадили, хорошие леса, строевые…
— А отчего же пожар был? — спросил кто-то из ребят.
— Известно отчего: пастухи сожгли. Народ тогда несознательный был. Разложили костёр да заснули — вот тебе и пожар!.. — Дедушка Мироныч поглядел на высокие, стройные сосны у дороги. — Вот, Леонид Тимофеевич, эти сосны мачтовые. Вишь, они, как стрела, ровные! — Он подошёл к дереву, постучал по стволу топорищем. — Хороши сосны!.. А вот до войны я отдыхал в одном санатории на Чёрном море, так там я видел сосновую рощу. Особые деревья! Иглы длинные, хоть косы плети, а шишки с кулак у той сосны…
Кто-то из ребят вспомнил, что видел в Артеке пробковые деревья. Мироныч снова стал что-то рассказывать.
Елена Александровна подошла к Ваську:
— Расскажи мне о своих делах, Трубачёв. Как у вас там с учёбой?
Васёк опешил.
— Мы занимаемся с матерью Пети Русакова. Мы будем учиться в шестом классе! — удивлённо ответил он.
— Чтобы учиться в шестом, надо пройти всю программу пятого класса, — серьёзно сказала Елена Александровна. — Леонид Тимофеевич просил меня проверить ваши знания. Предупреди, пожалуйста, Екатерину Алексеевну, что завтра я приду к ней на урок.
— Хорошо, — ответил Васёк, чувствуя тревогу и растерянность.
Ребята сразу заметили по его лицу, что случилось что-то важное.
— О чём она с тобой говорила? — спросил Одинцов.
— Потом скажу, — отмахнулся Васёк. Ему не хотелось в этот день портить настроение ребятам. — Потом, потом!.. — пообещал он подошедшим товарищам.
Алёша Кудрявцев тоже несколько раз оглянулся.
— Трубачёв с печником разговаривал, а сам всё смотрел в нашу сторону — наверно, жаловался на тебя, — успел шепнуть ему Тишин.
— Пусть жалуется! Ему же будет хуже, — озлился Алёша.
Делянка была в шести километрах от города. Когда вошли в лес, Леонид Тимофеевич предложил всем отдохнуть и позавтракать. Ребята вытащили из вещевых мешков хлеб и, закусывая на ходу, разбрелись кто куда.
Лес был густой, разросшийся, тенистый. Сквозь зелень осин и берёз виднелись коричневые стволы сосен.
Елена Александровна, крикнув ребятам, чтобы далеко не уходили, побежала с девочками к орешнику.
— Идите сюда! — кричала она, ловко нагибая ветки. — Посмотрите, как орехов много! По пять штук в одной кучке. На голос её прибежали ребята. Ветки гнулись, трещали. Орехи были ещё зелёные, внутри них, словно в вате, лежали маленькие ядрышки. Ребята попробовали орехи и побежали искать ягоды.
Леонид Тимофеевич с двумя Миронычами пошёл к леснику. Пока он ходил, мальчики вырезали себе палки, лазили на деревья, гонялись за белками. Витя Матрос притащил Елене Александровне птичье гнездо, в нём лежала скорлупа от хорошеньких голубых яичек.
— А где птички? — спросила стриженая чёрненькая девочка из пятого класса.
— Птички уже летают, — засмеялась Елена Александровна и серьёзно добавила: — Но трогать гнёзда всё равно никогда не надо.
