Нина Бодэн - Сбежавшее лето
Мэри даже удивилась тому, как быстро сумела во всем разобраться. Она не просто догадывалась — она не сомневалась в том, какие чувства испытывает тетя Элис. Словно читала их волшебным глазом.
Точно так же она не просто предполагала, а была уверена, что тетя Элис больше никогда не заглянет в ее спальню. И не потому, что обещала этого не делать, а потому, что девочкой сама боялась, когда к ней заглядывали.
Тут Мэри испытала угрызения совести, но всего лишь на минуту. Некогда было размышлять про тетю Элис. Мэри обещала Саймону встретиться с ним в девять часов, а сейчас уже было около девяти.
Она остановилась и прислушалась. Снизу доносились звуки бравурной музыки, за ними последовали залпы орудийного огня. Тетя Элис не смотрит кино, знала Мэри, она не любит шумные военные фильмы, но все равно сидит рядом с дедушкой, чтобы разбудить его, если он заснет, потому что дедушка очень сердится, когда что-нибудь пропускает. А фильм идет часа полтора...
Мэри на цыпочках сошла вниз по лестнице, открыла дверь и очутилась во тьме. Дул ветер.
Саймон ждал ее возле купальной кабины.
— Я уж думал, ты не придешь,— сказал он.
— Мне пришлось подождать до начала фильма. Он здесь? Из прохода между кабинами появилась тень.
— Его в темноте еще труднее разглядеть, чем тебя, — засмеялась Мэри.
— Зато белки его глаз ярче сверкают,— возразил Саймон. Кришна дрожал от холода. Мэри взяла его за руку. Рука была холодной и влажной.
— Побежим, тогда он согреется,— предложила она. Но Саймон покачал головой:
— Нет, пойдем, как обычно, не спеша. Так лучше.
Все равно им было страшно. Как только они поднялись на набережную, они почувствовали себя черепахами без панциря: укрыться было негде. В стоявших на берегу домах кое-где горел свет, а из темного окна вся набережная — как на ладони. Кроме того, за углом мог оказаться полицейский. Мэри хотелось повернуться на сто восемьдесят градусов и бежать, а по тому, как оглядывался вокруг Саймон, можно было догадаться, что и он боится. Только Кришна держался спокойно.
Когда они дошли до пирса, он спросил громким отчетливым голосом:
— А от вашего города далеко до Лондона?
— Не знаю, сколько миль,— прошептала Мэри,— но на поезде два часа езды.
— Я хотел бы поехать в Лондон,— сказал Кришна.— В Лондоне живет мой дядя. Он должен был встретить меня в аэропорту.
— Замолчи,— прошипел Саймон.— Смотрите...
Сразу за пирсом у обочины дороги стояла длинная черная машина.
— Это полиция,— объяснил Саймон.— Нет, не останавливайтесь. Идите как ни в чем не бывало.
Мэри почувствовала, что колени у нее подгибаются. Она схватила Кришну за руку.
— Вы слышали когда-нибудь анекдот про мальчика и зонтик? — вдруг громко спросил Саймон.
— Нет,— ответила Мэри. По ее мнению, сейчас им было вовсе не до анекдотов.
— Так вот. На пляже старик спрашивает у мальчика: «Сколько тебе лет?» — «Шесть»,—отвечает мальчик. «А почему же ты тогда такой маленький, меньше моего зонтика?» — говорит старик. «Не знаю,— отвечает мальчик, вставая на носки, чтобы казаться повыше.— А сколько лет вашему зонтику?»
Это был старый анекдот, но, и впервые его услышав, она тоже не очень смеялась. Тем не менее сейчас Мэри из вежливости улыбнулась, а Саймон громко захохотал. В этот момент они как раз проходили мимо машины, и Мэри был виден бледный овал лица полицейского, повернувшего голову в их сторону.
— Сюда,— сказал Саймон, и они свернули в узкую боковую улочку. — А теперь бегом! —скомандовал Саймон, и Мэри с Кришной, схватившись за руки, бросились бежать. Они бежали до тех пор, пока Саймон, расцепив их руки, не потащил за собой в какой-то тупик.
В тупике было полно мусорных баков. Мэри ударилась коленкой об один из них.
— Нашел время рассказывать анекдоты! — сердито сказала она.
— На нас смотрел полицейский, который сидел в машине. О чем-то нужно было говорить, вот я и рассказал анекдот. Полицейский видит: идут трое детей, шутят и смеются. Я просто схитрил.
— А они ищут нас? —Мэри потерла ушибленное колено.
— Не нас, но кого-то ищут. Папа приходил к ужину домой и рассказал, что задержали лодочника, который признался, что перевез через пролив трех человек. Он не сказал, что один из них мальчик, поэтому они ищут взрослого человека.
— А зачем тогда мы побежали?—спросил Кришна.— У меня болит нога...
Подогнув одну ногу под себя, он стоял, как аист, прислонившись к стене возле мусорных баков.
— Я ведь говорила тебе, что он, когда упал, ушиб ногу,— с упреком сказала Мэри Саймону.
Сама она совершенно об этом забыла.
Она присела и пощупала ногу Кришны. Щиколотка у него опухла, была твердой и гладкой, как яблоко.
— Ему, наверное, даже ходить больно,— сказала она.— Почему ты нам не напомнил?
Но он лишь всхлипнул в ответ.
— Осталось недалеко,— попытался подбодрить его Саймон.— Перемахнем через стену, а там совсем пустяк.
Чтобы забраться на стену, нужно было влезть на мусорный бак. Саймон проделал все это с ловкостью, а потом, сидя на стене верхом, помог Кришне. Но когда Мэри взобралась на бак, крышка провалилась, и она очутилась по щиколотку в грязной, вонючей жиже.
— Ну и запах! — ухмыльнулся Саймон, когда ей со второй попытки удалось усесться на стене между ними.— Жаль, что нашатырный спирт остался дома,— продолжал он, махая на себя руками и притворяясь, будто падает в обморок.
— Очень остроумно! — огрызнулась Мэри, но Кришна рассмеялся. Он издавал такие высокие и пронзительные звуки, что, только увидев, как он трясется, раскачиваясь взад и вперед, и тихо попискивает, как птенец, они поняли, что он смеется.
Где-то стукнуло окно.
— Тсс... Слезаем,— скомандовал Саймон.
Он спрыгнул во двор по ту сторону стены, протянул руки, чтобы помочь Кришне, и Мэри услышала, как он ухнул под весом Кришны. Потом она спрыгнула сама, почувствовав, как сотряслась у нее каждая косточка.
Там тоже стояли мусорные баки.
— У твоего дяди, наверное, много мусора,— заметила Мэри.
— Он на этом зарабатывает,— усмехнулся Саймон.— Осторожней, здесь ступеньки.
Они очутились на темной площадке, куда выходили дверь и забитое досками окно. Саймон схватился за доски и тихонько их потряс.
— Кем ты себя считаешь?—спросила Мэри.— Тарзаном, что ли?
— Ты угадала,— ответил Саймон.
Он чуть слышно крякнул, и в руках у него оказались две доски. С усмешкой посмотрев на Мэри, он полез в проем, чтобы открыть окно. За ним влез Кришна, потом Мэри. Внутри было темно и пахло мышами.
— Где вы?—спросила Мэри и, вытянув руки, двинулась вперед. Она коснулась сначала пиджака Кришны, который уже высох, но от соленой воды покоробился, потом руки Саймона.
— Тебя-то уж мы не потеряем,— засмеялся Саймон.— Стоит потянуть носом...
— Хватит! — крикнула Мэри.— Что тут смешного? Сто раз повторяешь одно и то же.
Наступило короткое молчание.
— Извини. Дурная привычка,— вздохнул Саймон.
И она поняла, что он обиделся. «Он, наверное, застенчивый,— вдруг пришло ей в голову.— Люди, которые много шутят, часто бывают от природы застенчивыми».
— А свет нельзя зажечь?—спросила она.
— Электричество отключено. Но я принес с собой фонарик.
Появился тонкий, как карандаш, луч света. Стали видны глаза Саймона. Потом он обвел лучом комнату, и Мэри ахнула: кроме того места, где они стояли, вся комната была битком набита статуями: обнаженные женщины, каменные львы, а в одном углу гигантская деревянная фигура женщины в ярко раскрашенных покрывалах. Женщина наклонилась вперед, сложив на груди руки и подняв голову, а глаза ее смотрели куда-то вдаль.
— Это со старого парусника,— объяснил Саймон.
Может, так играл луч карманного фонарика, а может, сама фигура была искусно вырезана, но только Мэри показалось, будто ветер играет золотыми волосами женщины.
— Мне здесь не нравится,— заявил Кришна. Его холодная рука коснулась руки Мэри.— Не хочу я здесь оставаться.
— Никто тебя и не заставляет,— ответил Саймон.— По крайней мере, в этой комнате.
И темным коридором — там еще сильнее пахло мышами — он провел их в другое подвальное помещение, где в полном беспорядке стояли столы, стулья, комоды, старые плиты и, наконец, жестяные ванны, набитые украшениями из фарфора.
Мэри посмотрела туда, куда указывал луч фонарика, и увидела пятнистых собачек, кружки и чайники. Все вещи были старые, большинство побито.
— Это старинные вещи? —с трепетом в голосе спросила она.
— Нет, это все хлам,— покачал головой Саймон.— Вот наверху действительно есть кое-что. Дядя Хорейс считает, что, приезжая отдыхать, люди готовы купить все что угодно, особенно в дождливые дни.
