Ирина Зартайская - Он мне приснился. Тени
Янка даже вскрикнула и подскочила, чуть не упав с дерева.
– Да ты что? Этот Курицын, или как там его, отказался от дома?
– Не Курицын, а Петухов, попрошу не искажать фамилию маминого жениха…
Янка растерялась ещё больше, и тут уже Марку пришлось придержать её, чтобы не вылавливать из озера.
– Поаккуратнее на поворотах, – сказал он. – А то некому будет мячи футболистам подавать.
Янка от радости захлопала в ладоши и готова была расцеловать Марка.
– Ну вот, – опомнилась она. – Чуть у тебя на шее не повисла. Вот бы Кира мне сейчас задала трёпку!
– И ничего бы я не задала. Я ж тебя как облупленную знаю.
Янка округлила глаза.
– А ты-то тут откуда?
– Мы с Марком вместе приехали. Ты прости меня, Янка… Я ведь и сама ничего до сегодняшнего дня не знала. Вот и не говорила тебе – боялась, всё неправдой окажется. Да и тебе…
– Стоп! – скомандовала Янка. – Ты за что это прощения просишь? Это я извиняться должна, а не ты. Ну влюбилась ты, с кем не бывает. Разве что со мной… Да и то пустяки! Теперь вон футболистов будет – пруд пруди, я их как рыбок ловить буду, вот увидишь!
Кира едва заметно улыбнулась.
– Так ты больше не сердишься?
– Только на то, что ты ещё меня не обняла! – Янка деланно нахмурилась и протянула руки к Кире.
Та бросилась к ней и не отпускала до тех пор, пока их не разъединил Марк.
– Во-первых, я уже говорил, что человек я ревнивый и не позволю вот так просто, у меня на глазах, обнимать мою девушку. А во-вторых, мне брата надо идти встречать.
– Какого брата? – удивилась Кира.
– Двоюродного, я вам про него на пляже говорил.
– Это того, который наказание отбывать приезжает, – вспомнила Кира.
– Точно, – кивнул Марк. – Прямо как Гоген на Таити: будет страдать в окружении прекрасных девушек.
– Ладно, не начинай, – Янка схватилась за голову. – У тебя теперь есть с кем умничать. Поехали твоего брата встречать. У него небось тоже энциклопедия вместо головы?
Всю дорогу до станции они крутили педали что было сил.
– Это что же получается, – запыхавшись, крикнула Янка, – твоя мама теперь Петухова будет?
– Не знаю, – ответил Марк. – А что?
– Да так… – Янка засмеялась. – Звучная фамилия.
Марк остановился и укоризненно взглянул на Янку.
– Будешь прикалываться, я одного человека со звучной фамилией попрошу на поле «Макдоналдс» построить.
– Ладно, ладно, – улыбнулась Кира. – Давайте потом будем решать проблемы генеалогии и общепита. Мы и так опаздываем.
Она подтолкнула обоих друзей, и ребята помчались. Однако поезд пришёл раньше них. Он уже удалялся, и рельсы гудели ему вслед. Янка держала Киру за руку и всматривалась в толпу приехавших дачников.
– Ищешь голову в форме энциклопедии? – пошутил Марк. – Не надейся, у него несколько другие интересы.
– Откуда же я знаю, у меня его фоторобота не было, – ответила Янка.
Марк усмехнулся и показал куда-то вперёд:
– Да вон он, посмотри внимательно.
Янка прищурилась. По лестнице спускался высокий парень лет шестнадцати, темноволосый, загорелый и… с футбольным мячом под мышкой.
Янка и Кира вопросительно уставились на Марка.
– А что, я разве не говорил, что Руслан футболист? – и как бы невзначай ткнул Янку локтем. – Не правда ли, вылитый Аполлон с футбольного поля?
Руслан замахал ребятам рукой и подмигнул зардевшейся Янке.
А Янка посмотрела на ребят горящими глазами.
– Так чего же мы ждём? – воскликнула она и, поправив причёску, бойко зашагала навстречу своему счастью.
Тени
– Ты их видишь? – спросила Эленка и крепко схватила меня за руку.
– Да, – ответил я.
Мой ответ прозвучал пугающе.
Мы стояли посреди комнаты, уставившись в окно. Там, в ночной темноте, одна за другой мелькали тени.
– Кто это? – спросила Эленка шёпотом.
– Не знаю, – я даже вздрогнул.
Одна тень прыгнула прямо на карниз. Он прогнулся и издал звук похожий на пение пилы.
Эленка завизжала и нырнула под одеяло. А я так и остался стоять.
За дверью послышались торопливые шаги. На пороге появилась мама в ночном халате и в тапочках.
– Что у вас тут случилось? – спросила она и тут же обратилась ко мне: – Почему ты не в постели? Опять пугаешь сестру?
В ярком свете, лившемся из гостиной, я видел только мамин тёмный силуэт. На волосах, как обычно, были бигуди, и от этого мама была похожа на какое-то экзотическое дерево.
– Ничего я не пугаю, – огрызнулся я. – Просто…
– Никаких просто! – пригрозила мама.
Когда ей приходится вставать посреди ночи, она редко бывает в хорошем настроении. Тут её можно понять.
– С тех пор как появилась Эленка, я только и слышу её плач и твои «просто». Хватит! Завтра будешь говорить с отцом. А теперь марш в постель!
Сказав это, мама присела на край Эленкиной кровати и стала ласково поглаживать девчонку по спине. Ну прямо как меня раньше.
Эленка всё всхлипывала, но уже совсем тихо. И когда я, надувшись, словно воздушный шар, улёгся, мама поцеловала Эленку и вышла из комнаты. Я посмотрел ей вслед. Когда-то она целовала меня перед сном. Теперь, кажется, этого совсем не бывает. Её внимание целиком принадлежит Эленке.
Я уткнулся лицом в подушку. Мне хотелось плакать, но я сдерживался, чтобы не потерять влияния на Эленку. Тем более сейчас, когда за окном так и снуют эти противные тени. А ведь ещё недавно Эленки не было и в помине. И всё было совсем иначе.
Когда-то мы жили только втроём: мама, папа и я – Славка. По выходным мы куда-нибудь выезжали вместе. Мы называли себя командой «ТРИ». У моего папы привычка давать всему подряд названия. Знаете, есть такие люди, у которых всё должно быть пронумеровано, разложено по полочкам и занесено в специальную книгу учёта. Мой папа именно такой. Точность для него превыше всего. Когда мама покупает себе новое платье, он просит её записать цену, название модели и магазин, в котором оно было приобретено. Надо сказать, маму это слегка нервирует, поэтому она часто пишет какую-нибудь чепуху вроде: «Бордовый папуас. Пять копеек за штуку. Магазин котлет». Папа относится к подобным шуточкам снисходительно и сам заносит нужную информацию в свои таблицы, предварительно вычёркивая мамину ерунду. С меня он тоже требует отчёта: сколько я потратил на завтрак, куда отнёс книгу Стивена Кинга и почему Витька до сих пор не возвращает мой перочинный ножик. Витька – это мой лучший друг. Он учится со мной в одном классе и обожает просить у меня что-нибудь взаймы. Например, недавно Витька увидел у меня новый ластик и буквально умолял одолжить его ему на пару дней. Ума не приложу, что он в нём нашёл. Мама говорит, у Витьки начальная стадия клептомании. Клептомания – это такая болезнь, когда человеку непременно нужно что-нибудь стащить. К счастью, моя мама с уважением относится к любым болезням, потому что она врач. Несколько раз она порывалась позвонить Витькиной маме и предложить её сыну квалифицированную помощь, но я маму отговорил.
Так вот, наша команда «ТРИ» вечно куда-нибудь выбиралась и что-нибудь придумывала. Мы исходили все окрестные парки, обошли все музеи и собирались поехать на море, когда в нашем доме появилась Эленка.
У мама была лучшая подруга. Кажется, они вместе учились в институте. После его окончания мама уехала в родной город, а её подруга – как же её звали? – осталась работать в институте лаборантом. Мама рассказывала, что эта подруга была вторым после моего папы человеком, которому она могла доверять. Будучи студентками, они решили никогда не забывать друг друга и помогать, что бы ни случилось. А я никогда не стал бы давать таких обещаний. Потому что обязательно наступает тот день, когда их приходится выполнять.
Год назад нам позвонил какой-то дядька и сказал, что мамина подруга и её муж попали в аварию и погибли. Осталась их пятилетняя дочка Лена. Теперь её должны были отдать в интернат или куда-то в этом роде. У неё никого не было, кроме какой-то очень дальней родственницы, живущей в доме престарелых. Маму тогда будто подменили. Несколько дней она ходила сама не своя, всё молчала и думала о чём-то. Потом вызвала папу на разговор, и они долго не выходили из своей комнаты. Я сидел в гостиной и ждал. Мне казалось, скоро что-то должно измениться. Я ещё не понимал, что именно. Но ждать объяснений пришлось не долго. В дверях показался папа. Мама, с опухшими от слёз глазами, стояла за ним и виновато смотрела на меня. Похоже, она не решалась сказать мне что-то важное.
– Вячеслав, – когда папа называл меня так, это значило, что разговор предстоит серьёзный. – Нам с мамой надо поговорить с тобой. Мы думаем, что должны удочерить Лену. Ей не место в сиротском приюте. Она потеряла родителей, и теперь ей придётся несладко. Конечно, мы не можем ничего решить без твоего согласия, поэтому ты должен хорошенько подумать и сказать, готов ли ты стать для Лены старшим братом.
