Андрей Жариков - Сказание о суворовцах
Перед последней серией к нему подошёл Серёжа Черных:
— Тащи завтра торт, Сашка. Будем твоего кандидата отмечать. Поздравляю!
— Да ты что, очумел? Впереди ещё целая серия. Три выстрела, вдруг промажу?
Саша молча вышел на рубеж. Первый выстрел. Десятка! Второй — десятка. До конца серии полминуты. Он один остался на рубеже. Тишина. Все замерли. Саша поднял лук. Трах! Последняя стрела с треском вонзилась в предыдущую. И тут зал взорвался. Все бросились к его мишени смотреть на удачный выстрел. На этой дистанции Саша занял первое место.
Значок
Дежурный по училищу капитан Лейко уточнил, по какому вопросу тренер хочет видеть начальника политотдела, и охотно проводил Аллу Антоновну Жарову до кабинета полковника Садкова.
Пока шли от проходной до главного корпуса, капитан успел сказать гостье, что суворовец Саша Суворов в его взводе.
— Как он учится? — поинтересовалась Алла Антоновна.
— Отличник, — односложно ответил Лейко.
— А дисциплина?
— Имели место неприятности, но Саша сумел сделать правильный вывод, — как-то неопределённо и не совсем понятно ответил дежурный. — Думаю, что всё будет хорошо.
— Спасибо вам большое, — поблагодарила тренер капитана.
Полковник встретил Аллу Антоновну, как давнюю знакомую. Александр Акимович уже знал, что она принесла значок кандидата в мастера спорта, который нужно вручить Саше Суворову.
— Для всех нас это приятная неожиданность, — сказал полковник. — Хотелось бы знать более подробно, как всё это получилось?
— Вышло немного неудобно, в этом я виновата, потому что опыта ещё мало, — стала объяснять Алла Антоновна. — Но у нас создалось безвыходное положение: через пять дней соревнования, а в команде не хватало спортсмена. А тут Саша Суворов появился, вот и включили его в команду. Поскольку он не состоит в обществе ЦСКА, нам разрешили допустить его до соревнований. Беспокоилась, что времени мало для тренировок, думала, что Саша уже не сможет показать хорошие результаты, а он в училище окреп, стал сильнее. Стрелял он очень хорошо, выполнил норму кандидата в мастера спорта.
— Это похвально, — одобрительно сказал полковник. — Но почему же вы не обратились к нам за помощью? Мы могли бы разрешить участие Саши официально, послали бы своего представителя на стадион…
— Понимаете, товарищ полковник, я хотела сделать именно так, но Саша не соглашался. Он даже поставил условие: если сообщите в училище, не буду выступать. Мне было понятно: он не хотел, чтобы заранее афишировали его участие. А вдруг не получится? Теперь я думаю, что причина кроется в другом.
— Да, пожалуй, в другом. Он боялся, что мы не разрешим. У Саши были конфликты; он не поладил с одним суворовцем — Ильёй Зубовым и поначалу показал себя не с лучшей стороны.
— Зубовым? Это не сын ли погибшего лётчика? — спросила Алла Антоновна.
— Да, его отец был лётчиком-испытателем. А вы знакомы с этой семьёй?
— Ещё бы! Младший брат Ильи Зубова Геннадий был у меня в группе. Способный парнишка, но лодырь, на тренировки ходил редко, и мы исключили его из группы. Наши двери открыты для всех, но ребята недисциплинированные не годятся для спорта.
— Да, это так, — согласился полковник. — Вы хотите вручить Суворову этот значок? — Полковник взял в руку значок кандидата в мастера спорта. Небольшой прямоугольник из белого металла. Красной эмалью горят четыре буквы «СССР». Сверху слово «кандидат», а под «СССР» — «мастер спорта». Скромный, но почётный значок. — Красивый. Среди наших десятиклассников есть кандидаты и даже мастера спорта. Но по стрельбе из лука Саша пока единственный.
— Жаль, что он не имеет возможности продолжать заниматься спортом, — сокрушалась Алла Антоновна. — Саша может стать хорошим спортсменом. А у вас нет своей команды?
— Команды нет. Но ему как-то надо помочь.
— Мы занимаемся по четыре часа пять раз в неделю, — ответила Алла Антоновна. — У Саши, как мне известно, нет этих свободных часов.
— Не обязательно заниматься четыре, — возразил полковник. — А часа на два мы могли бы разрешить, конечно, при хорошей успеваемости.
— Нет, этого мало. Спортсмен должен постоянно упражняться, укреплять мышцы, работать в тире, для этого нужно не менее четырёх часов почти ежедневных занятий под руководством тренера.
— Хорошо, подумаем, может быть, и мы создадим секцию лучников и пригласим вас тренером, — улыбнулся полковник. — Пойдёте?
— Подумать надо, — ответила Алла Антоновна.
— А вручение значка мы организуем торжественно, — сказал полковник Садков. — Сейчас обед. Через десять минут он закончится. Построим всю роту, и вы вручите награду перед строем. Сейчас пойдём к начальнику училища, попросим разрешения объявить перед строем Саше Суворову благодарность. Не возражаете?
— Это было бы превосходно! — обрадовалась Алла Антоновна. — Спасибо.
Генерал был доволен тем, что услышал. Обращаясь к полковнику Садкову, он сказал:
— Выходит, мы собираем плоды спортобщества «Труд»? Это не делает нам чести. Нужно создать свою секцию. Может быть, пригласим товарища Жарову тренером?
Алла Антоновна задумалась.
— Полковник Садков тоже предлагал мне перейти к вам, но я не могу покинуть своё спортивное общество, где я стала заслуженным мастером спорта. Но у меня есть брат Владимир — капитан, заканчивает в этом году Военную академию имени Фрунзе. Он мастер спорта по стрельбе из лука, отличный байдарочник-слаломист.
— Подумаем, — ответил генерал. — Подумаем. Итак, ещё один наш суворовец кандидат в мастера. Замечательно!
В субботу вечером подполковник Палов застал свою дочь за натиранием лыж.
— У тебя соревнования или прогулка? — спросил отец.
— Просто хотим погулять в Подмосковье на лыжах, — ответила Сима и почему-то смутилась.
— Не с Александром ли Суворовым? Или одна?
— А разве это запрещается? Какое это имеет значение? Мне уже семнадцатый год…
Сима поняла: отец испытывает неловкость. Саша — суворовец его роты. Неприятности Саши как-то касаются и её отца, подполковника Палова.
Сима защищала друга, убеждала, что он вовсе не такой, как все.
— Ты совершенно не прав, — упрекнула его жена, выходя из спальни. — Я всё слышала. Сколько раз ты повторял слова генерала: «Человек без дружбы жить не может»? Или ты забыл, что мы с тобой познакомились, когда ты тоже был суворовцем?
— То другое дело. Твой отец не был моим командиром, — ответил Палов.
Он всё прекрасно понимал и в душе одобрял дружбу дочери с Сашей.
Никогда в жизни Саша не испытывал ещё такой радости, как в этот солнечный мартовский день на лыжной прогулке в лесу недалеко от платформы «Трёхгорка».
Сима безудержно хохотала и, порозовевшая на ветру, то и дело обгоняла Сашу, не подозревая, что он нарочно не убегает от неё.
День полководца
Мартовская метель ещё злилась, но весна брала своё: с рамы свалился ком снега и обнажил мокрое пятно. В полдень выглянуло солнышко, заискрилась капель. Только в тени на изгибах водосточных труб застыли остроконечные сосульки.
По плану во второй роте проводился День полководца, посвящённый Суворову. Суворовцы относились к нему с особым почтением, готовились за несколько дней. Большой приз, новая книга, присуждался тому, кто расскажет о генералиссимусе Суворове что-то новое, интересное, запоминающееся.
В один из мартовских дней о Суворове должен был рассказывать Саша. Он вышел к учительскому столу, остановился, положил руку на спинку стула.
— О победах или интригах? У Суворова было много врагов — не только чужеземцев, но и среди царских вельмож и военных чинов.
— А вы сами решайте, как и что, — посоветовал прапорщик. — Можно и о личных делах, если извлекается из этого польза.
Саша достал из кармана блокнот, отыскал нужную страничку.
— 23 марта двести два года тому назад Суворов был назначен командующим Крымским корпусом. Самолюбивый и не прощавший причинённого ему зла, он однажды решил проучить своего бывшего начальника. Принимая под своё командование войска, Суворов 27 апреля появился в Бахчисарае, не оповестив об этом генерала Прозоровского, у которого должен был принять корпус.
Прозоровский послал в Бахчисарай дежурного генерала, чтобы тот узнал, когда соизволит Суворов явиться к нему?
Адъютант Суворова ответил, что его начальник очень болен и никого принять не может. Генерал так и доложил Прозоровскому.
А тем временем Суворов ужинал у русского резидента, фактического правителя при Бахчисарайском дворе, и весело рассказывал о каком-то походе.
Прозоровский понял, что Суворов не хочет его видеть и, оскорблённый этим, отослал с нарочным необходимые для передачи корпуса документы, а сам укатил в Москву.
