Софья Могилевская - Марка страны Гонделупы
Показав все свои марки, Лева стал собираться домой.
Петрик в недоумении посмотрел на маму.
Это было очень странно, но мама не только не пригласила Леву пить чай с вареньем (а ведь ни разу не было случая, чтобы она отпустила без чая или обеда Кирилку и Опанаса!) — она даже не попросила Леву снова притти к ним в гости вместе с альбомом.
— Ну? — вопросительно воскликнул Петрик, когда Лева уже ушел. К счастью, нашлась парочка журналов с марками, которых у Левы не было и которые он отодрал с величайшим стараньем и уменьем. — Ну?
— Что? — тоже вопросительно проговорила мама.
— Замечательный! — воскликнул Петрик, переполненный восхищением к Леве. — Правда?
— Альбом хороший, — сдержанно проговорила мама.
— Я говорю о Леве! — сердито воскликнул Петрик. — Такой замечательный мальчик! Он, знаешь, из третьего класса! Из третьего класса «Б»!
— Да? — равнодушно сказала мама и поставила на стол вазочку с любимым земляничным вареньем.
Так и есть: они сразу должны были пить чай. Но почему же…
— Слушай, Петрик, — вдруг сказала мама, — а разве ты не хочешь собирать марки? Это ведь очень интересно…
Хочешь? Это было слишком холодное, слишком ничего не выражающее слово. Петрик просто сгорал от нестерпимого желания иметь хотя бы крошечный альбомчик, хотя бы с двадцатью или хоть с десятью, ну хоть с пятью марками…
— О, мамочка! — мог только прошептать Петрик дрожащим голосом.
— Правда, ведь это очень полезно собирать марки? — сказала мама, обращаясь к папе, который в это время пришел пить чай. — Петрик хорошо будет знать географию.
— Ты думаешь? — спросил папа.
— Конечно! — горячо воскликнула мама. — Сколько разных стран знает Лева, а ведь он совсем по-глупому собирает марки.
— Мама, — оскорбился Петрик, — Лева очень умный… Он из третьего класса «Б».
— Я ничего не говорю, — поспешно сказала мама, — он, может быть, очень умный… Но видишь ли, Петрик… мы, мы будем совсем по-другому собирать марки… Мы, знаешь, поедем вместе с нашими марками путешествовать в разные марочные страны…
— Да? — воскликнул Петрик. — На кораблике? Или на самолетике? Только крохотном…
— Да, — мечтательно проговорила мама, — мы поедем в Африку, в Австралию, в Америку… И мы многое, многое с тобой узнаем.
— Грандиозные планы! — сказал папа, покачав головой. — Ну, ладно, я вам как следует разлиную альбом.
— А какие красивые марки в Либерии! Петрик, ты заметил? — сказала мама. — На одной — плоды какао, такая желтовато-коричневая, а на другой — лодочка очень узенькая… На таких плавают туземцы… она называется пирога… Ты видел, там сидели два человека?
Вот ведь какая у него мама! Все, все, решительно все заметила…
В этот вечер, лежа в постели, Петрик никак не мог уснуть. Он смотрел в темноту и мечтал. Сначала он мечтал о том, как завтра после школы они с мамой поедут в город покупать марки, альбом и наклейки.
Потом он стал смотреть на широкую голубоватую полосу света, которая лежала на полу, падая из полуоткрытой двери в соседнюю комнату. И ему стало казаться, что это совсем не электрический свет, а ровная гладкая лента реки, и будто по этой реке, медленно покачиваясь, плывет легкий прозрачный кораблик…. Уже совсем в полусне Петрик увидел, как они с мамой становятся крохотными человечками, не больше хлебной крошки, и садятся на этот прозрачный кораблик и отправляются странствовать в далекие марочные страны… Кораблик плывет медленно-медленно, чуть покачиваясь. Петрик и мама крепко держатся за руки, и мама говорит далеким нежным голосом: «Смотри, смотри, какие ананасы! Я и не знала, что ананасы растут на деревьях…»
Петрику тоже хочется посмотреть, какие такие на деревьях ананасы. Но вместо этого он видит огромную марку… Она все закрывает… и еще растет и растет… И деревья на ней голубые, до самого неба, а море золотисто-коричневое… Они идут по узенькой дорожке, мама и Петрик… «Мама, мама, где же кораблик?» хочет крикнуть Петрик. И не может… Губы тихонько шевелятся, чмокают, но ресницы его плотно сомкнуты. Он спит…
Глава одиннадцатая. Петрик собирает марки
Марочный альбом Петрика пополнялся тремя путями.
Во-первых, папа. Папа приносил Петрику много марок. Некоторые были очень красивы, даже в марочном магазине подобных нельзя было найти.
Но папины марки слишком часто повторялись. Например, у Петрика накопилось столько одинаковых американских дядей с косичками, что даже на мену они не годились. И что с ними делать, было совершенно неизвестно.
Кроме того, папины марки казались почти бесценными. Слишком легко они доставались, и Петрик ими почти не дорожил.
Хотя нужно признаться, что изредка попадались такие экземпляры, что даже Леву Михайлова грызла зависть.
Больше всего в альбом прибавлялось марок после поездок в марочный магазин, который находился на главной улице города.
Сборы в марочный магазин начинались за несколько дней. Мама и Петрик постепенно откладывали из сдачи по три или четыре копейки. Так что ко дню поездки накапливалась довольно кругленькая сумма — копеек в двадцать, двадцать пять. Но, понятно, главное был мамин кошелек.
В город они обычно отправлялись в субботу после занятий. Перед тем как сесть в автобус, мама говорила:
— Больше чем на пять рублей мы покупать не станем.
— Ладно, — соглашался Петрик, очень довольный. И в самом деле: пять рублей ему казались огромными деньгами.
— И, пожалуйста, — говорила далее мама, — если я слишком увлекусь, ты меня сдерживай.
— Конечно! — вновь соглашался Петрик.
Но в душе он думал, что если мама увлечется марками, то ему, пожалуй, простительно будет не очень ее сдерживать, потому что и он сам может увлечься — и тогда кто будет сдерживать его?
Разумеется, они тратили не пять рублей, а значительно больше. Один раз даже одиннадцать рублей сорок пять копеек! Тогда у обоих был смущенный вид, и по дороге домой оба чувствовали себя злостными растратчиками.
И весь обратный путь Петрик с виноватым видом заглядывал маме в лицо.
— Теперь целый месяц не поедем… — говорил он. — Или две недели… Ладно?
— Все из-за этой Тувы, — говорила мама. — Такие красивые марки! Не могли устоять…
— А Испания? Тоже не могли устоять?
— Да, — сознавалась мама, — Испания тоже…
Приехав домой, прямо в шубах, потому что нетерпение их доходило до высшей точки кипения, они бросались к марочному альбому и немедленно сверяли свою покупку. И обычно Петрик торжествующе кричал:
— Ага! Ага! Есть! Я говорил, такая есть! Ну? Что теперь делать?
Немного смущенная, мама говорила:
— Ну и что ж? Ничего страшного… Кому-нибудь подаришь… Такая прехорошенькая марочка!
А вечером, если у мамы не было в институте занятий, и, если папа еще не пришел с завода или отдыхал, и если Кирилка и Опанас уже разошлись по домам, Петрик приглашал маму в марочные страны. Для этих путешествий всегда лежало несколько марок в отдельной коробочке; у них существовало такое правило: если они ничего не знают о стране, из которой марка, в альбом ее пока наклеивать нельзя.
Оба садились на тахту, зажигали настольную лампу и раскладывали большую карту всего мира.Оба садились на тахту, зажигали настольную лампу и раскладывали большущую карту всего мира.
— Ну? — говорила мама.
— Можно отправляться в путь-дорогу! — подхватывал Петрик.
— Куда же мы сегодня поедем?
— Вот марка с полосатенькой зеброй. Откуда она?
Мама щурилась, внимательно разглядывая марку.
— Чудесно, — говорила она, — нам предстоит далекое путешествие! Мы отправляемся в Африку! Это марка «Мозамбик». Португальская колония в Африке. Знаешь, где Африка?
— Конечно, знаю! — с видом глубокой учености отвечал Петрик. — В Америке!
— Ох, глупый! — смеясь, говорила мама. — Африка это Африка, Америка это Америка! Вот посмотри, где Африка. А вот тут Америка… И смотри, какой между ними огромный океан. Вот погоди, мы скоро отправимся с тобой в Америку, тогда узнаешь, как это далеко от Африки…
— Поедем? — говорит Петрик.
— Поедем! — говорит мама.
Конечно, они не садятся ни в лодочку, ни в кораблик, ни даже в поезд, они не берут в руки чемоданов и не становятся маленькими, не больше хлебной крошки, но все равно это бывает очень интересно!
— Вот, — говорит мама, — мы садимся на поезд и мчимся прямо на юг, в Одессу.
— Сколько дней? — спрашивает Петрик.
— Тридцать шесть часов… Нашел Одессу?
— Нашел. У моря.
— «Есть пароход на Дальний Восток?» — спрашиваем мы у начальника порта. «Сейчас отчаливает!» говорит начальник, и мы скорей-скорей бежим на пароход.
— Успеваем?
— Конечно. Мы взбираемся по трапу, и сразу раздается команда: «Отдать концы!» и три гудка…
