Софья Могилевская - Марка страны Гонделупы
Пете тоже хочется посмотреть, что это такое за ананасы, похожие на капусту. Но вместо этого он видит огромную марку. Она все закрывает… И растет еще и еще… А деревья на ней голубые, до самого неба. А море золотистое. Они идут по узкой тропинке, Петя и мама. «А где же наш кораблик?» — хочет спросить Петя. И не может… Губы еще слегка шевелятся, чмокают, но ресницы уже сомкнуты.
Он спит…
Глава одиннадцатая
Петя собирает марки
И вот Петя тоже начал собирать марки.
Сперва в его альбоме их было не больше десятка. Те самые, первые, которые они с мамой купили в магазине на главной улице города.
В течение нескольких дней этими десятью марками Петя просто не мог налюбоваться. Он разглядывал их и перед школой, и после школы, и вечером, перед тем как лечь спать, и утром, лишь только он открывал глаза. Он изучил на них каждый домик, каждое деревце и узор, знал каждый надорванный зубчик. «Брак!» — цедил он сквозь зубы, очень похоже на Леву. Но пусть даже с надорванным зубцом, он ни за что не расстался бы с маркой, уже наклеенной в его альбоме.
Но что такое десяток марок в сравнении с двумя тысячами, которые были в альбоме у Левы Михайлова?
Чепуха! Ерунда! О них стыдно было кому-нибудь сказать… Петю уже охватил азарт филателиста.
Марок, марок, марок… Откуда угодно, каких угодно, лишь бы их стало как можно больше!
С каждого письма, которое приходило папе или маме, Петя с лихорадочным нетерпением срывал марку и, если у него такой не было, немедленно приклеивал в свой альбом.
Утром, перед уходом папы на работу, Петя ему напоминал:
— Марочки принеси.
— Ладно, — обещал папа, — постараюсь.
— Только не забудь, — молил Петя.
Некоторые марки, из тех, что приносил папа, были очень красивы. Даже в магазине подобных не продавали. Но вот беда: папины марки слишком часто повторялись. У Пети накопилось столько одинаковых, что даже на мену они не годились. Даже задаром их никто не хотел брать. Петя представить себе не мог, что с ними делать.
И, кроме того, все, что чересчур легко достается, в конце концов теряет цену. Петя ничуть не дорожил марками, что приносил ему папа.
Хотя нужно признаться, изредка попадались такие экземпляры, что даже у самого Левы Михайлова в глазах загоралась зависть.
Больше всего марок прибавлялось у Пети после поездок с мамой в магазин, где продавали марки.
Обычно в магазин собирались в течение нескольких дней. Каждый вечер Петя откладывал по две, три или пять копеек, и ко дню поездки у них с мамой накапливалась довольно кругленькая сумма — рубля два или полтора. Но, понятно, главное было в маминой сумочке, которую она брала с собой и откуда доставала деньги, чтобы платить за купленные марки.
В город они обычно отправлялись во второй половине дня, после занятий в школе. Перед тем как сесть в автобус, мама твердым голосом заявляла:
— Больше двух рублей тратить не станем.
— Ладно! — с восторгом соглашался Петя. В самом деле: разве два рубля мало? Ведь это же огромные деньги!
— Если я слишком увлекусь, ты меня останавливай, — продолжала мама. Очень тебя прошу, Петя, не забудешь?
— Ладно! — соглашался Петя.
Но в душе-то он думал: если мама слишком увлечется марками и если он ее вовремя не остановит, это будет ему простительно. Потому что он-то может увлечься побольше мамы и обо всем забыть. Разумеется, они тратили не два рубля, а значительно больше. Один раз даже три рубля сорок пять копеек! Возвращаясь домой, оба чувствовали себя злостными растратчиками, у обоих был сконфуженный вид.
— Теперь целый месяц не поедем… — говорил Петя, заглядывая маме в лицо. — Или две недели… ладно?
— Все из-за Югославии, — говорила мама. — Такая прелестная цветочная серия… Просто не могли мы устоять!
— А Япония?
— Да и Япония, — сознавалась мама. — Тоже очень интересные марки.
Приехав домой, прямо в шубах, потому что нетерпение их одолевало, они бросались к альбому и сверяли свою новую покупку.
И чаще всего происходило так. Петя торжествующе кричал:
— Ага! Ага! Есть! Я говорил, такая у нас есть! Ну, кто был прав?
Мама бывала немного смущена:
— Теперь вижу… действительно точь-в-точь! Ничего страшного, кому-нибудь подаришь… Ведь прехорошенькая марочка!
…А вечером, если завтрашние уроки были сделаны и Кирилка с Вовой расходились по домам и если у мамы оставалось свободное время, Петя приглашал ее в путешествие по марочным странам. Для таких путешествий отдельно, в спичечном коробке, лежало несколько не наклеенных еще марок. У них было твердое правило: если они ничего не знают о стране, из которой марка, в альбом ее пока наклеивать нельзя.
Оба садятся на диван, зажигают настольную лампу и раскладывают на коленях географическую карту всего мира.
— Можно отправляться в путь-дорогу? — спрашивает Петя. — Ты готова?
— Куда же мы сегодня едем?
Петя достает из коробки марку с полосатой зеброй. Откуда она, эта марка? Из какой страны?
Мама, щурясь, внимательно разглядывает и говорит:
— Сегодня нам предстоит далекое путешествие! Мы отправимся с тобой в Африку. Знаешь, где Африка?
— Знаю! — с видом глубочайшей учености отвечает Петя. — В Америке!
— Ох, глупый! — смеется мама. — Африка — это Африка, Америка — это Америка! Совершенно разные материки. Вот посмотри, где Африка. А вот тут Америка… Смотри, какой между ними огромный океан. Скоро мы поедем с новой маркой куда-нибудь в Америку, тогда узнаешь, как это далеко от Африки…
Но Пете, в общем, все равно, где Америка и где Африка; главное, ему не терпится скорее отправиться в путешествие.
— Едем! — торопит он маму.
Конечно, все происходит не так, как ему это представлялось раньше. Рядом нет ни крохотной лодочки, ни кораблика, ни даже малюсенького самолета. Они не берут с собой чемоданов с вещами и не становятся величиной с хлебную крошку. Бывает это по-другому, но все равно очень-очень интересно!
Мама смотрит на географическую карту и, немного подумав, говорит:
— Прежде всего мы садимся с тобой на поезд и едем на юг, в Одессу.
— Сели! — подхватывает Петя. — Теперь едем…
Мамин палец уже скользит по географической карте.
— Вот она, Одесса! Нашел?
— Нет еще!
— А ты следи за моим пальцем.
— Вот, вот, нашел! У моря… эта самая… Одесса?
— Совершенно верно! «Скоро отчаливает наш пароход?» — спрашиваем мы у начальника порта. «Сию секунду!» — отвечает начальник. И мы скорее торопимся на пристань.
— Успеваем?
— Конечно. Вот он стоит у причала, великолепный многоэтажный пароход… «Он идет во Владивосток?» — спрашиваем мы. «Во Владивосток! — отвечают нам. — Скорей, скорей садитесь!..» Едва мы успеваем взобраться по трапу, как раздается команда: «Отдать концы!» И три гудка…
— Ну что ты, мама! — восклицает Петя. — Так не бывает. Сначала три гудка, потом убирают трап, а потом уж команда: «Отдать концы!»
Мама не спорит:
— Все эти морские обычаи я знаю не очень хорошо. Конечно, бывает, как ты говоришь, Петя.
— Дальше что?
— А дальше мы из Черного моря плывем в Средиземное море. Теперь нам нужно через Суэцкий канал пройти в Красное море. Это самый короткий путь из Одессы во Владивосток. Вот ой, Суэцкий канал! «Здравствуйте! — говорит нашему капитану египетский лоцман. — Вам нужно пройти через наш канал?» «Да», — отвечает капитан. И вот длинный караван судов идет по каналу. И вместе с другими — наш пароход…
Вместо каравана судов по Суэцкому каналу движется Петин палец. Опытный лоцман — мамина рука — показывает дорогу, а голос, неторопливый и певучий, продолжает рассказ, похожий на сказку.
Ее рука лежит у Пети на плече. Пушистые завитки волос слегка щекочут Петину щеку. Мама говорит:
— Мы прошли через Суэцкий канал и вышли в Красное море. Но тут капитан сказал: «Дальше наши пути расходятся. Мы держим курс на Индию, оттуда в Японию, а потом во Владивосток. А вам, судя по марке, нужно на юго-восточный берег Африки. Ничего не поделаешь, придется вам пересесть на самолет».
— А мы?
— Конечно, мы послушались капитана! Кстати, тут же нас приглашает один знакомый летчик. «Я лечу в Мозамбик, — говорит он. — Подходит вам?» «Подходит, подходит!» — отвечаем мы и прощаемся с капитаном, со всей пароходной командой. И вот мы уже в воздухе!
Теперь Петина ладошка поднялась вверх и летит над Африкой. Мизинец и большой палец оттопырены. Это — крылья самолета.
— Мы смотрим вниз. А внизу под нами вода, и на ней движется маленькая темная букашка. Это наш пароход плывет во Владивосток. Мы кричим и машем платками, но слишком высоко — никто нас не видит и не слышит. А мы летим все дальше, дальше…
— Фр-фры… — рокочет Петин самолет.
