Владимир Железников - Чучело
«Пусти, Сомов! – приказала Маргарита. – Ты поздно спохватился».
«А что же мне делать с копилкой?» – спросил Димка.
Маргарита крутнулась на каблуках, медленно вернулась, взяла копилку в руки, подняла высоко над головой и… грохнула об пол! Представляешь?! Ну, это было как извержение вулкана! Или как землетрясение!.. Лично у меня пол под ногами заходил ходуном.
До сих пор мы еще на что-то надеялись, вроде чудика Васильева. А тут поняли: не видать нам Москвы как своих ушей.
«Можете теперь ходить в кино хоть каждый день», – сказала Маргарита и удалилась.
Все сидели тихо, но как только дверь захлопнулась, бросились к разбитой копилке.
И началось…
«Давайте ей назло разделим деньги и погуляем!» – крикнул Валька.
А чудик Васильев еще хотел их остановить.
Лохматый оттолкнул его и приказал:
«Дели, Шмакова!»
Шмакова собрала все деньги, перенесла их на стол и стала считать.
«Ух, заработали!» – Валька глотал слюну, точно перед ним были не деньги, а вкусная еда.
А Димка вдруг сорвался с места как бешеный и стал всех отталкивать:
«Не трогайте! Я сейчас эти деньги сам соберу и достану новую копилку!»
Он хватал деньги, рассовывал их по карманам, а сам говорил, говорил: «Мы еще заработаем и махнем в Москву на зимние!..»
А Валька вцепился в него и завопил, что эти деньги общие, что Димка всех грабит.
Ну, тут на помощь Вальке бросились Лохматый и Рыжий. Они скрутили Димке руки, влезли в его карманы и вытащили деньги. А он, такой бедненький, бился у них в руках, изворачивался, выкручивался. Потом они его отпустили.
«Дели, Шмакова!» – приказал Лохматый.
«Шмакова, не надо! – Димка еле переводил дух. – Не слушай Лохматого!»
«Не командуй, Димочка, – ласково пропела Шмакова. – Я же тебе не Бессольцева. – А сама косилась на Димку, ну нарочно поддразнивала его, ласково напевая: – Что же ты не дерешься, не отстаиваешь свои принципы?.. Ты же у нас честный и решительный. Ах ты, Димочка, Димочка! Командир ты наш главный… Откомандовался!..»
Я же тебе говорила, что она настоящая лиса, поет сладким голосом, будто колыбельную, будто укачивает тебя своей лаской, а сама под дых бьет. И Димку она совсем убила – он сидел как побитая собака. Мне его было жалко.
А Шмакова тем временем считала деньги – шевелила губами, точно листья шелестели по траве. Нос у нее удлинился, она и носом помогала себе считать. Только один раз отвлеклась, когда краем глаза увидела, что Валька стащил рублевку и спрятал в карман. Тут она закричала не своим голосом, что Валька прикарманил рублевку.
Лохматый схватил Вальку за шиворот, тот сразу вернул деньги и сделал вид, что обиделся, что, мол, они не поняли его шутки.
«Не на такую напал. Знаем мы твои шутки, – зло отрезала Шмакова и снова радостно запела: – Все!.. Чин чином. Как в кассе – по двадцать три рэ!»
На учительском столе лежало тридцать шесть стопок денег – по числу ребят в нашем классе.
«Ну что же вы, работнички, рты раскрыли? Налетайте! – Шмакова аккуратно подцепила одну стопочку. – Прикоплю еще и куплю голубую куртку. Я в нашем универмаге видела. Обалденная!»
За Шмаковой деньги схватил Валька… и тут же пересчитал.
«Не доверяешь?» – усмехнулась Шмакова.
«Деньги счет любят», – ответил Валька.
Потом стали брать другие… Одни хватали, другие брали небрежно, третьи пересчитывали. Лохматый взял две стопки и одну отнес Мироновой.
На столе остались Димкины деньги и мои.
«А вам что, деньги не нужны?» – спросила Шмакова.
«Они бессребреники», – хихикнул Валька.
Димка стоял рядом со мной, и я чувствовала, как его бил озноб. Он рванулся к столу, схватил свои деньги и заорал:
«Жмоты несчастные!.. Подавитесь этими деньгами!.. – Он подскочил к Вальке: – На тебе!.. На!..» – и стал совать ему свои деньги.
Я обрадовалась, что он снова храбрый, и тоже закричала:
«И мои отдай!»
Метнулась за деньгами и сунула их Димке.
А он совал Вальке эти деньги, а они падали на пол и рассыпались, потому что Валька испуганно отступал от него, отталкивал его руки и твердил:
«Да отстань ты от меня, псих!..»
Васильев крикнул, что пусть все деньги вернут Димке и что правда можно поехать в Москву зимой.
«Правильно, ребята! – подхватил Димка. – Сваливай сюда деньги!» И он подобрал деньги с пола и сложил их обратно на учительский стол.
А я от него зарядилась храбростью, как электричеством. Меня прямо распирало от гордости за Димку: все-таки большинство ребят по-прежнему его уважали. Я подумала, что сейчас самое время рассказать про Маргариту. Он ей все выложил не от трусости, а оттого, что был за правду.
И я теперь тоже носилась по классу, подскакивала к ребятам и говорила: «Давайте деньги, давайте, возвращайте!» И кое-кто мне уже вернул, но я не успела даже положить их на учительский стол, потому что тут нас подкосила Железная Кнопка.
«Надоело, Сомов, – сказала она. – Ну что ты все болтаешь языком, болтаешь, а надо узнать главное».
«Вы слышали, ребята, что она сказала? – У Димки еще блестели глаза. – Я болтаю… Я предлагаю заработать побольше денег и поехать на зимние каникулы в Москву… А она называет это болтовней! – Он подошел к Мироновой: – Ну скажи нам тогда ты, дорогая Железная Кнопка, если я болтаю, то что же ты считаешь главным?» Он склонился к ней и приложил к уху ладонь: мол, плохо вас расслышал, повторите.
И я тоже повторяла, вслед за ним, каждое его движение и слово:
«Ну скажи нам тогда ты, дорогая Железная Кнопка, что же ты считаешь главным?» – и приложила ладонь к уху.
Но нам с Димкой наши остроумие и находчивость не помогли.
Мы не испугали Железную Кнопку. Она – не я. Она сама кого хочешь испугает. Она мне нравится, только она очень беспощадная.
«Ребята! – крикнула Железная Кнопка, не обращая на нас внимания. – Знаете, что главное? Я поняла. Кто-то донес Маргарите, что стерли ее надпись на доске. Так что выходит – нас предали».
Она умная, Железная Кнопка, догадалась. А я, когда услышала ее слова: «Нас предали», закачалась. Меня как обухом по голове стукнуло. Посмотрела на Димку, хотела ему крикнуть: «Ну чего же ты молчишь, потом поздно будет!» А у самой от страха язык окостенел. И Димка, вижу, сник. И блеск у него в глазах пропал, и храбрость куда-то улетучилась. Вот так Железная Кнопка! Взяла Димку на зубок и перекусила.
Ну, тут и началось. Все ребята стали кричать. Они вопили как сумасшедшие:
«Ну, мы его!..»
«Найдем предателя!»
«Среди нас окопался гад!»
«Тихо!.. – заорал Лохматый. – Выходит, кто-то из наших наклепал Маргарите?..»
«Выходит», – ответила Миронова.
«А кто?» – спросил Лохматый.
Стало тихо.
«Кто предал? Кто же предал?» – думали ребята, поглядывая друг на друга.
Это для них была тайна, и им во что бы то ни стало хотелось ее узнать. Теперь они были все заодно, и получалось, что все против нас.
Они смотрели в рот Железной Кнопке: что она скажет дальше?
Железная Кнопка подозрительно осматривала нас – искала предателя. Глаза у нее были въедливые-въедливые, медленно двигались по нашим лицам. Она еще не добралась до нас с Димкой, а я уже дрожала от страха, потому что Железная Кнопка прожигала насквозь. А когда она посмотрела на Димку, то сказала странным голосом, растягивая слова:
«Дим-ка-а-а… А ты воз-вра-щал-ся…»
На меня эта ее манера растягивать слова плохо действовала. Я сидела ни жива ни мертва.
Нашу парту окружили несколько человек во главе с Мироновой, и по классу пошел шорох, что, конечно же, Димка возвращался за копилкой.
«Точно! – Лохматый схватил Димку за грудки. – Ты возвращался? А ну признавайся!.. Нарвался ты на Маргариту?.. И все ей выложил?»
«Он же у нас чистенький! – крикнул Валька. – У него совесть есть, мог и признаться».
«А ведь главное не совесть, а сила! – Лохматый занес над Димкой здоровенный кулак. – Я вот тебя как стукну в лоб, ноги отлетят!..»
«Ой, ой, – пропела Шмакова, – а он испугался. Ребята, а наш храбрый Димочка испугался. Вот номер!» – и затряслась от смеха.
А Димка и правда испугался. И я тоже испугалась. Он вырвался: да отстаньте, мол, с вашими глупостями, хотя это уже были не глупости.
«Ребята, Димка что-то утаивает! – закричал Валька. – Это же факт, утаивает! Смотрите, смотрите, у него глаза бегают! – Он захохотал. – Бегают! Ох, бегают!»
«Отвяжитесь!.. Надоели, придурки! – вдруг каким-то чужим голосом выкрикнул Димка. – Из-за вас в Москву не попали!.. «Даешь кино! Даешь кино!» Вот вам ваше кино – боком вышло!»
Димка растолкал кольцо ребят и пошел к выходу. Я – за ним. А Железная Кнопка так ехидно-ехидно, небрежно-небрежно, с легкой улыбочкой бросила нам вслед:
«А я знаю… кто предатель!»
Мы с Димкой остановились как вкопанные – прямо приросли к месту. Куда нам теперь было бежать, если Железная Кнопка все знала?..
