Константин Иосифов - Охотники за джихами
Но ничего этого Адгур не сказал. Вдруг им овладела застенчивость — или это оттого, что он только что плохо думал про Пал Палыча?
— Э, да ты разучился говорить… Кстати, у нас, геологов, есть правило: когда находишься в горах, не сбрасывай камни. Внизу могут быть люди. Запомнил?
— Запомнил, — выдавил из себя Адгур.
Теперь, после того как первое слово было произнесено, уже можно было задать несколько вопросов, и Адгур спросил Пал Палыча, уж не археологическая ли палка это у него, а потом поинтересовался, где проходит тропинка в пещеру. На это Пал Палыч ответил, что специальные археологические палки науке ещё не известны, что в руках у него ледоруб и что ледоруб очень удобен для работы в пещерах, потому что там часто приходится лазить по скользким уступам, откалывать образцы пород, расширять лазы. Что же касается дороги в пещеру, то прежде всего надо учесть, что известны две казачебродские пещеры — верхняя и нижняя. Верхняя пещера большая и давно разграблена туристами и курортниками, поэтому особой ценности для науки уже не представляет. Нижняя пещера меньше по размерам и мало известна курортникам. А значит, там ещё можно найти кое-что интересное. Чтобы попасть в неё надо пройти по тропинке, а потом повернуть вправо. Впрочем, забираться в пещеру в одиночку не рекомендуется.
На это Адгур заявил, что он собирается идти к бабушке, а вовсе не в пещеру, и Пал Палыч успокоился.
Когда они присоединились к ребятам, завтрак был в разгаре.
Пока все закусывали, Адгур двинулся по дороге, по которой они только что приехали, — пусть думают, что он и в самом деле идёт в гости, а он за первым же поворотом ускользнёт в лес и сумеет выбраться на пещерную тропинку. Но тут, на беду, о нём вспомнила Леночка.
— Адгур, Адгур! Иди сюда! — закричала она. — Пойдёшь с нами в пещеры. Арсен-то ушёл!
Адгур готов был крикнуть: «Иду! Сейчас!» — ибо как там ни говори, а всегда до слёз обидно, если ребята держатся вместе, а ты один, и никто не замечает, что ты хочешь быть со всеми, и никто тебя не зовёт. Но Адгур вовремя опомнился. В пещере его ждёт важное дело, о котором никто ничего не должен знать. Вот почему он ответил:
— Нет… Меня ждут.
— Опять ты со своей бабушкой! — воскликнул Миша. — Она и без тебя не пропадёт.
— Нет, я всё-таки дойду, — упрямо сказал Адгур и взвалил на плечи рюкзак.
— Я давно заметил, что пещеры обладают одной особенностью, — сказал Пал Палыч, как бы продолжая прерванный разговор; все замолкли, а Адгур далее остановился, удивлённый таким началом. — Чем дальше забираешься в пещеру, тем больше находишь там неожиданного и ценного.
И Пал Палыч рассказал про одного спелеолога, графа Бегуона. Однажды этот граф забрался в пещеру. Пещера была хорошо известна, и тысячи туристов посещали её каждый год. Исследователь не рассчитывал найти там ничего интересного. Он хотел показать своим сыновьям подземное озеро. Он осветил озеро факелом и вдруг увидел на большой глубине лаз в стене. Тогда исследователь пырнул в этот лаз и вынырнул уже в соседнем гроте, где ещё не ступала нога цивилизованного человека. Удивительные археологические находки обнаружил он там — на стенах были нарисованы рукой пещерного человека фигуры и знаки. Посредине грота стоял жертвенник, а к нему вели следы босых человеческих ног. Этим следам было десятки тысяч лет. Учёный попал в храм пещерного человека.
Казачебродские пещеры, правда, известны уже давно. Но вдруг там тоже удастся найти что-нибудь интересное…
Идти в пещеру, когда про неё рассказывают такие интересные вещи, было бы просто нелепо, и Адгур присел у тропинки. Рюкзака он не снял, готовый каждую минуту вскочить и улепетнуть. А Пал Палыч продолжал объяснять, время от времени поглядывая на этого дезорганизатора и двоечника, обманом попавшего в экспедицию.
Пещеры что живые существа. Они меняются, развиваются, растут, стареют. Образуются они в породах, растворимых в воде, чаще всего в известняках. Известняк — это серый или белый камень, и состоит он из углекислой извести, а углекислая известь очень хорошо растворяется в воде.
Попадёт дождевая или снеговая вода в какую-нибудь щёлочку, впитает в себя немного извести и утечёт, унося известь, щёлочка же увеличится. Приходят новые порции воды, и они уходят, расширяя щёлочку. Так постепенно, из года в год, трещинка расширяется и углубляется. Но всё это происходит при одном условии — вода должна иметь сток. Стоячая вода, обогатившись известью, перестаёт растворять известняк. Нет стока — нет и размывания.
Такова несложная «химия» образования пещер. Ну, а «физика» ещё проще и понятнее. Горная вода всегда несёт с собой песок, каменную крошку и гальку. Всё это, как наждак, стирает стенки трещины. Во время ливней и таяния снегов ручейки превращаются в стремительные реки. Порой они влекут за собой стволы деревьев и, действуя ими как таранами или рычагами, выламывают целые куски подземных стен. Но опять-таки должен быть сток воды.
Некоторые полагают, что такого механического воздействия достаточно, чтобы образовать пещеры. Однако, они ошибаются.
Трещины бывают во многих породах, но превращаются они в карстовые полости только в породах, растворимых в воде, — гипсах, известняках, доломитах. Почему? А потому что вода может выносить только то, что впитала в себя. Если нет впитывания, то крупные механические примеси, осев внизу, закупорили бы сток. «Механика» оказалась бы бессильной.
Постепенно трещина превращается в подземный коридор, а ручеёк — в подземную реку.
Такие реки часто тянутся на десятки километров, и проследить их ход не такое простое дело.
В этом месте рассказа Адгур не вытерпел.
— Взять бутылку, положить в неё записочку и бросить в реку — вот и вся недолга! — выпалил он одним духом.
Но, оказывается, наука знает другой, более простой и надёжный способ. Где-нибудь в верховьях пещерной, или, как их ещё называют, «карстовой» реки, учёные бросают в воду какую-нибудь безвредную краску, скажем красный фуксин или красновато-жёлтый метилоранж, а потом заглядывают во все колодцы в округе. И тут могут быть всякие неожиданности. Где-нибудь за горами, за долами, за оврагами и реками вода в колодцах или ручьях становится красной. Это значит — карстовая река добралась и сюда… Спелеология — удивительная и интересная наука. Известно, например, что днём и ночью, зимой и летом в глубоких пещерах температура всегда одинакова. Но ещё удивительнее то, что она обязательно совпадает со среднегодовой температурой данного района.
Скажем, в Воронцовских пещерах температура плюс тринадцать градусов, а тринадцать градусов — это среднегодовая температура района Воронцовки. А вот в знаменитых Кунгурских пещерах, что на Урале, так холодно, что на стенах образовался лёд…
Дальше Адгур уже не слушал. Конечно, было бы очень заманчиво спросить у Пал Палыча, почему же это так получается, что температура; равняется среднегодовой. Неплохо было бы самому подкрасить карстовую воду, а ещё лучше — бросить бутылку с запиской. И об обитателях пещер не мешало бы послушать — всё это очень интересно. Но откладывать задуманное дело никак нельзя. Что решено — то решено, и надо приступать… И они ещё пожалеют, что поставили ему двойку за притоки Днепра и не хотели принимать в общество!
Конечно, Адгур выбрал нижнюю пещеру, во-первых, потому что его больше интересовали следы пребывания пещерного человека, а не современного туриста, а во-вторых, ребята в неё попадут попозже — значит, он успеет сделать то, что задумал. А главное, она не так разграблена туристами.
Когда-то, много-много лет назад, по этой тропинке брёл пещерный джих, таща на спине сокровища, завёрнутые в медвежью шкуру. Ну, а сейчас по ней шагает молодой исследователь, вооружённый новым, изобретённым им способом открывания кладов. Он и откопает эти сокровища, как бы далеко ни запрятал их джих.
Скоро показался вход — чёрная яма. Края её были в каменных зазубринах. Адгур осмотрелся; никто не подсматривает. Он развязал рюкзак, вытащил сапёрную лопатку, топорик, стеариновую свечу и главное своё походное сокровище — компас.
Он сунул топорик за пояс, лопатку взял под мышку, рюкзак спрятал в кусты. Теперь можно было приступить к поискам клада, а в том, что здесь есть клад, не было никакого сомнения. Жили здесь джихи? Жили. Были они разбойниками? Были. Где они прятали награбленное добро? Конечно, в пещерах. Где ещё могут прятать награбленное добро разбойники, как не в пещерах?
Потом он надел на руку компас. Этот компас должен привести его к кладу. Эти взрослые порой не замечают самых простых вещей, которые видны даже школьнику. Ни один взрослый до сих пор не додумался искать клады с помощью компаса. А напрасно. Все знают, что магнитная стрелка отклоняется от своего направления, если есть поблизости металл. Как, например, была открыта Курская магнитная аномалия? Люди заметили, что в Курской области стрелка компаса вместо северного полюса показывает, куда ей не полошено. Учёные думали, думали и, наконец, надумали: здесь где-то есть металл. Копнули — и пожалуйста! Огромные залежи железной руды. Эти залежи и назвали аномалией, потому что стрелка ведёт себя из-за них как аномальная. Или взять девиацию. Всякий, кто читал морские приключения, знает, что стрелка корабельного компаса отклоняется от своего направления под влиянием окружающего металла и что штурманам приходится идти на всякие хитрости, чтобы избавиться от этой самой девиации. Да Адгур и сам пробовал. Поднесёшь к компасу ключ — и стрелка сейчас же потянется к нему. А если раскачать стрелку ключом посильнее, то она закрутится как сумасшедшая. Отсюда вывод один — хочет этого стрелка или не хочет, а придётся ей указывать туда, где зарыт клад.
