Людмила Жданович - Пропали каникулы
— Мы с тобой такого пса воспитаем, Андрей лопнет от зависти!
К дрессировке решили приступить немедленно.
— Прежде всего научим Грома служить! — решил Саша, сосредоточенно сдвинув брови. — Надо срочно раздобыть кость с мясом.
Пришлось Юзику бежать домой. На кухне в сковородке, остывая, дымилась картошка. Не годится… Юзик вытащил из печи кастрюлю с борщом. Поболтал в ней половником и присвистнул от удовольствия: из капусты всплыла сахарная кость с разваренным куском мяса. «Вкусно!» — понюхал кость Юзик, завернул её в чистую тряпку и помчался на улицу.
Саша сунул кость Грому под нос — щенок облизнулся и заколотил от радости по земле хвостом.
— Вкусно?
Не успел Гром рта раскрыть, как Саша высоко поднял руку и засмеялся:
— Не получишь! Послужи раньше!
Гром залился возмущённым лаем. Саша на минуту опустил руку… И тут щенок не растерялся — быстро выхватил кость и скрылся в кустах.
— Ай да Гром! Ай да молодец! — захохотал Юзик. — Нечего ждать милости от природы!
Саша обиженно покосился на него.
— Чем зубы скалить, принёс бы лучше другую кость!
Юзик сразу поскучнел.
— Знаешь, — он задумчиво почесал кончик носа, — давай лучше Грома как-нибудь по-другому тренировать. А то я всё мясо у мамки из борща перетаскаю, будет мне на орехи!
— Значит, по-твоему, какой-то там борщ важнее, чем дрессировка? — напустился на него Саша.
— Не важнее… Только мама всё равно ругаться будет. Знаешь ведь, какие они, родители! Без понятия…
Саша вздохнул. Вспомнил, как мама долго отчитывала его за какой-то кусок шторы, из которого он смастерил отличный парус для модели яхты, и сдался.
— Ладно, — решительно махнул он рукой. — Давай его на запах тренировать!
— Давай! Нюх у него замечательный! — обрадовался Юзик. — За версту чует, что обедом запахло.
Как только из-за куста, облизываясь, появился довольный Гром, Саша немедленно затребовал предмет с сильным запахом. Юзик приволок тряпку, от которой несло бензином, мазутом и ещё какой-то гадостью. Саша сунул тряпку щенку под нос. Гром громко чихнул и очумело затряс головой.
Саша закинул тряпку за куст.
— Искать!
Щенок даже ухом не повёл.
— Запах не нравится. Этой тряпкой папа мотоцикл вытирал.
— Неси что-нибудь с другим запахом!
Юзик исчез и вскоре притащил большую, пожелтевшую от старости соломенную шляпу.
Колкая солома больно царапнула Грому нос. Он взвизгнул и бросился наутёк.
— Пошёл! — обрадованно припустил за ним Юзик. — Смотри, как здорово след держит!
— А почему он землю не нюхает, а кверху нос задрал? — усомнился Саша, едва поспевая за Юзиком.
— Это у него нюх такой чуткий, — переведя дыхание, пояснил тот. — Верховой…
Но, пробежав немного, Гром неожиданно растянулся в траве на обочине дороги. Ни уговоры Юзика, ни грозные приказания Саши не производили на него никакого впечатления.
— Может, он устал? Видишь, как дышит! — Юзик взял щенка на руки и ласково погладил. — Маленький он ещё, пусть передохнёт!
Только когда село осталось позади и ребята перешли шаткий деревянный мосток через реку, Гром неожиданно оживился. Смешно перебирая толстыми, как у медвежонка, лапами, он быстро затопал по тропинке.
— Ага, что я сворил? — Юзик толкнул в бок Сашу. — Просто он устал.
Гром так и рвался вперёд. Он хорошо помнил дорогу: за ельником начинался колхозный сад. Там стояли маленькие разноцветные домики, в которых жили злые пчёлы. Но вовсе не к ним спешил Гром. В глубине сада недалеко от шалаша горел костёр, а в чугунке варился вкусный кулеш. Кулешом этим его уже угощали не один раз!
Щенок облизнулся и прибавил ходу.
Частый мокрый ельник кончился, и ребята оказались на краю большого сада.
— Посмотрим, куда привёл нас Гром! — с таинственным видом подмигнул Юзик и по едва заметной тропинке заторопился к шалашу, темневшему между деревьями.
Солнце, отдохнувшее за три дождливых дня, припекало всё сильнее. На листьях деревьев высыхали последние капли.
В воздухе послышался протяжный гул. Саша задрал голову. Над ним пронеслась одна пчела, вторая, третья…
— Чего это они? — опасливо повертел он головой. — Как самолёты на аэродроме.
— А это и есть пчелиный аэродром — пасека, — смеясь, обернулся Юзик. — Шляпа-то была пчеловода!
Только сейчас Саша заметил в густой зелени кустарника маленькие домики-ульи, над которыми деловито кружились работяги пчёлы.
Тропинка привела ребят к просторному шалашу. Вход в него был завешен брезентовым пологом. Полог поднялся, и из шалаша вышел старик. Саша попятился. Старик выглядел строгим, сердитым и совсем не походил на обычного пчеловода. Из-под куртки выглядывал галстук, на носу блестели очки, над которыми нависали седые брови. Юзик радостно улыбнулся.
— Здравствуйте, Антон Иванович! Мы вам шляпу принесли. Помните, вы её у нас оставили?
— Здравствуй, Юзик. Спасибо, но не нужна мне эта шляпа! Давно её выбросить пора…
— Так нас Гром сюда привёл! Только понюхал шляпу и как припустил! А это мой товарищ, Саша. Юзик обернулся и ткнул друга пальцем прямо в живот. — Он к тёте Глаше приехал.
— Сын Владимира Ивановича? — спросил старик. Саша кивнул. — Похож, похож… Ну, что же, милости прошу к нашему шалашу, я вас мёдом угощу.
Антон Иванович обнял ребят за плечи и повёл в шалаш. В нём было небольшое оконце, но после яркого солнечного дня Саше показалось, что в шалаше темно и душно. Пахло мятой, чабрецом и ещё какими-то травами.
Через минуту-другую глаза привыкли к темноте, и Саша огляделся.
Правый угол занимал топчан, аккуратно застланный серым одеялом. Возле топчана — сколоченный из досок стол и скамейка. На толстом крюке висела старая керосиновая лампа с закопченным стеклом. На скамейке стояло несколько кастрюлек, сковорода, кринка, виднелись какие-то пакеты и мешочки.
Левый угол был заставлен деревянными рамками, флягами, дымарями. И везде, куда ни глянь, виднелись сухие травы… Пучки её были подвешены под крышей, лежали на столе, скамейке, на земляном полу…
— Раз твой пёс такой удалец, — улыбнулся Антон Иванович, отправляясь за котелком, — придётся и его попотчевать!
Гром, словно поняв деда, радостно заскулил и выкатился вслед за ним на двор.
— Попрошайка несчастная! — возмутился Юзик. — Сколько мяса слопал, а сам…
— Отцепись ты от него! Лучше скажи, что это за дед. И что за трава? Зачем её тут столько?
— Антон Иванович был учителем в нашей школе, — косясь на брезентовый полог, ответил Юзик. — Ботанику преподавал, зоологию… Потом заболел, ушёл на пенсию. А дома сидеть не может, скучно ему… Вот и стал колхозным пчеловодом. А ещё он лекарственные травы собирает. Мы, ребята, ему помогаем, ты не думай… Нынешней весной, может, пуда два собрали!
У шалаша послышался визг Грома и строгий голос Антона Ивановича:
— Не спеши, дуралей, обожжёшься! Погоди, остынет сейчас!
Он вошёл в шалаш, вытирая вышитым рушником руки, и весело приказал:
— А ну, мигом к столу! Чай пить будем.
Мальчики сели к столу. Антон Иванович сдвинул траву, принёс толстые щербатые чашки, кринку душистого янтарного мёда и стал разливать тёмно-коричневый чай.
— Приступайте!
Саша сунул в рот ложку тягучего мёда и закрутил головой от удовольствия. Никогда ничего не ел вкуснее!
Антон Иванович, неторопливо прихлёбывая чай, разбирал траву. Каких только трав тут не было! Листья маленькие, с ноготок, и огромные, будто лопухи… Синие, жёлтые, розовые сухие цветочки и сейчас источали тонкий аромат луга. Пучки кореньев напоминали маленьких растрёпанных человечков.
— Что, много у меня сена? — улыбнулся Антон Иванович, перехватив Сашин взгляд. — А ведь вы и чай пьёте травяной, не магазинный…
Саша незаметно понюхал чай — пить отвар сена ему что-то не хотелось. Он осторожно хлебнул глоток и ощутил аромат клубники, смородины, земляники… Ничего, подходяще…
Юзик обмакнул хлеб в мёд и озабоченно спросил:
— Антон Иванович, отчего это у моей мамки голова так часто болит? Может, ей какой травы попить надо?
— Может, и надо, — согласно кивнул Антон Иванович. — Это врачи должны решить. А уж я по их совету самую лучшую травку ей выберу! — Он ласково глянул на Юзика. — А что о матери думаешь — молодец!
— А эти травы… от каких болезней помогают? — осторожно спросил Саша и подумал, что у его мамы тоже иногда болит голова и отец кормит ее всякими таблетками. Только Юзик вспомнил о своей маме, а он — нет.
— Травы лечат от всяких хворей, — усмехнулся Антон Иванович, отодвигая чашку. — Только знать надо, какая от чего помогает.
Он поднялся.
— Допили чай? А теперь пойдёмте со мной, покажу вам зелёную аптеку.
