Анастасия Перфильева - Лучик и звездолёт
Тотчас из передней раздался испуганный возглас Александры Петровны:
— Опять! Боже мой, что происходит в ванной? Ира, ты там?
— Там, — глухо созналась Иринка. — Ничего не происходит. Просто я свалилась с табуретки.
— Открой сию же минуту дверь, — ледяным голосом приказала Александра Петровна.
Этого голоса Иринка уже не смела ослушаться.
Она щёлкнула замком. В ванной была полная темнота. Александра Петровна зажгла верхний свет. Иринка стояла, как преступница, пряча за спину задачник.
— Что у тебя в руках? — грозно спросила старушка.
Молча Иринка протянула ей задачник.
— Зачем ты здесь? Для чего принесла из кухни табуретку? Почему летом взялась за учебник?
— Александра Петровна! — горячо сказала Иринка. — Табуретка свалилась нечаянно. Я тоже. Видите, даже руку расцарапала.
Старушка молча потащила девочку в комнату, стала заливать царапину йодом. Иринка не пикнула.
А вскоре после этого случая — увы! — произошёл крах всей затеи с тренировками.
Следующим её номером шло изучение невесомости.
Над диваном, под картиной на крюке, Иринка устроила две верёвочные петли. Сняв картину и встав головой на диванные подушки, кряхтя от усердия, она просовывала ступни ног в петли. Потом выталкивала из-под себя подушки и повисала на ногах. Всё это, разумеется, делалось урывками, пока бдительная Александра Петровна уходила из дому.
Повисев сколько хватало терпения, Иринка вытаскивала ноги и шлёпалась на диван. И вот однажды…
Как и в первые разы, она ловко сунула ноги в петли, спихнула подушки и повисла вниз головой. Время истекло — на столе для контроля стоял заведённый будильник. Висеть полагалось минуту.
Иринка вытащила одну ногу, дёрнула вторую — не тут-то было! Петля почему-то затянулась и затягивалась всё сильней и сильней. Изловчившись, Иринка собрала под себя разбросанные подушки — стало легче. Подрыгала ногой — проклятая петля держала её, будто в капкане. Как же быть? Что делать? Звать на помощь? Александра Петровна придёт не скоро, ори не ори, в окно с третьего этажа никто не услышит. Иринка испугалась не на шутку. Всхлипнула…
Такой и застал её случайно приехавший с работы Иван Васильевич. Красной, испуганной, в слезах…
Отец освободил дочку. Она свалилась на диван, продолжая реветь.
— Ну, выкладывай немедленно, что значат эти фокусы? — строго спросил Иринку Иван Васильевич.
Пришлось сознаться ему во всём. Во всём!
— Ах, дочка, дочка, — укоризненно сказал Иван Васильевич, — вот до чего доводят тайны! Вместо космонавта ты могла стать инвалидом. Такие эксперименты опасны.
— Я не знаю, чего это — эксперимент! — проревела Иринка.
— Опыт. Да разве так готовятся в космонавты? Тренировками Вали Терешковой руководили знающие люди, врачи… Я-то думал, отец тебе лучший друг и советчик. А ты всё скрывала от меня.
— Папочка, папа, я не скрывала! Просто хотела тебе сюр…сюрприз!
— Хорошо, верю, успокойся. Ну же, перестань. — Иван Васильевич пригладил ей спутанные волосы, вытер лицо. — И вот что: если действительно хочешь знать, что требуется от будущего космонавта, напиши-ка ты лучше, дочка, письмо хотя бы в тот же клуб юных космонавтов. Тебе всё и объяснят.
— Но у нас же в городе ещё нет такого клуба! — с отчаянием воскликнула Иринка. — Ты же сам говорил, может, только этой зимой откроется!
— Наш город не один в Советском Союзе. А Москва, например?
Иринка замолчала, поражённая. Что, если она правда напишет в Москву? Сама ведь читала в «Пионерской правде», что там уже есть такой клуб при Дворце пионеров, и даже рассказывала об этом Женьке, когда они ездили с отцом… Да, но где же взять адрес?
4Не откладывая дела в долгий ящик, на другой же день Иринка отправилась в справочное бюро. Оно помещалось на углу их переулка.
У маленькой стеклянной будки стояло человек пять. Иринка терпеливо дождалась своей очереди.
— Тебе что надо, девочка? — строго спросила сидящая за окошком женщина. — Мороженое продают в киоске напротив.
— Мне не мороженое! — вежливо ответила Иринка, становясь на цыпочки, чтобы выглядеть старше. — Мне как раз справку. (Знала бы эта строгая гражданка, что Иринка мужественно не ест мороженого вторую неделю!)
— Давай спрашивай, если так.
— Очень нужно… адрес Дворца пионеров… в городе Москве! — проговорила девочка торжественно.
— В Москве? Но мы же даём справки только по нашему городу…
У Иринки вытянулось лицо. Опять неудача!
Женщина подумала. Взялась за телефонную трубку, телефонов у неё за окошком было целых три. Положила трубку.
— Знаешь что, — сказала, подумав, — мне кажется, если ты напишешь просто так: «Москва, Дворец пионеров» — письмо дойдёт. Да. Конечно, дойдёт.
— Спасибо! — крикнула Иринка и помчалась домой.
Весь этот вечер она сочиняла письмо.
Александра Петровна несколько раз спрашивала:
— Кому это ты так старательно пишешь, Ира?
Иван Васильевич интересовался:
— Уж не Жене ли Короткову? Тогда передай от меня привет Сергею Сергеевичу…
Иринка озабоченно ответила:
— Нет. Я пишу сейчас не Женьке, Женьке буду писать тоже, потом.
Когда письмо было готово, она показала его отцу. В нём было вот что:
Дорогой клуб юных космонавтов!
Я хочу стать звездолётом и открывать новые планеты. Очень прошу, напишите, пожалуйста, как подготовить себя, чтобы не терять времени даром. Стать звездолётом я решила твёрдо, навсегда. Горячий привет.
Лузгина Ирина.
— Только не забудь приписать обратный адрес, — серьёзно сказал Иван Васильевич. — Иначе они не смогут ответить тебе.
Иринка приписала.
Как же она волновалась, опуская в почтовый ящик запечатанный конверт с маркой! Марку выбрала нарочно космическую, с портретом Гагарина. Как ждала ответа! Целую неделю ходила сама не своя, при малейшем шорохе за входной дверью выскакивала из передней на лестницу, смотрела в щёлку почтового ящика.
И ответ пришёл. Он был отпечатан на пишущей машинке.
Дорогая Ира Лузгина!
Мы получили твоё письмо. К сожалению, тебе ещё рано думать о настоящих космических тренировках. Хотя намерение твоё мы приветствуем! Даём тебе дельный совет: хорошо учиться и как можно больше заниматься спортом: гимнастикой, лыжами и др. спортивными играми. А когда подрастёшь, будет видно. Пиши нам.
С пионерским приветом по поручению членов клуба юных космонавтов —
ученик пятого класса
Николай Отважный.
Город Москва.
Николай Отважный!.. По поручению клуба! Город Москва!.. Иринка и торжествовала, и была глубоко огорчена.
«Пиши нам» — значит, ещё не всё пропало. И в то же время: «учись хорошо, занимайся спортом». Только и всего? Да она и сейчас учится неплохо, одна тройка в четверти. И бегает во дворе на коньках побыстрее многих мальчишек, не говоря уж о Женьке Короткове.
«Тебе рано думать о настоящих тренировках». Но тут же — «к сожалению». Какой он жестокий, наверно, и счастливый, этот ученик пятого класса, далёкий Николай Отважный, раз мог так безжалостно срезать её — «тебе рано»! А счастливый потому, что сам-то, уж конечно, занимается в своём клубе. Посмотреть бы одним глазком — как? Неужели как космонавты в «Звёздном рейсе»? Неужели в московском клубе есть настоящие приборы для тренировок на невесомость, внимание, силу, выносливость?
Иринка была полна сомнений, надежд, тревоги…
Глава шестая
Лучик тем временем подрастал.
Он подрастал очень быстро. От глюкозы, что ли? Когда родился, едва доставал ушами низа решётки. Дней через пять решётка стала уже вровень с глазами, а там и узкую подвижную морду начал просовывать между прутьев.
Жене нравились, конечно, все жеребята в конюшне. Но Лучика он любил особенно, больше других. Кто знает, не оттого ли, что тот «немножко подгулял», по выражению Федотыча?
Федотыч только начал приучать малыша к глюкозе. Дальше стал её давать Женя. Строго в положенное время он приходил к деннику с полученным от дежурного конюха очередным порошком в руке. Смело сбрасывал засов с двери, распахивал её. Лучик был тут как тут. Женя расправлял на ладони бумажку с глюкозой. Клоня голову, блестя глазом, Лучик проворно мягкими губами и языком подбирал, слизывал сладкое лекарство, топал копытцем — просил ещё. Женя притворно строго, подражая Федотычу и другим конюхам, кричал:
— Н-но, хватит, балуй! Ненасыта мне тоже…
Лучик, хитро посмотрев на него — мол, будет тебе! — принимался совать морду в карман Жениных штанов или курточки. Знал, там может оказаться что-нибудь повкуснее глюкозы: сахар либо корочка чёрного хлеба. К сахару Федотыч разрешил приучать жеребёнка недавно:
